Star Wars: Байки из кантины Мос Айсли

– Да, лейтенант.

– А это кто такой? – Алима вынул пистолет и направил его на Муфтака. – Уродливое насекомое… Он не видел дроидов?

– Нет, сэр.

Муфтак собрался с духом. Интересная складывалась ситуация. Стоило рискнуть.

– Сэр, уважаемый представитель почитаемой нами Империи, у меня есть хорошие связи в… скажем так, темных закоулках Мос Айсли. Я с большим удовольствием добуду для вас информацию, если, конечно, смогу.

Офицер впился в тальца жестким взглядом черных глаз.

– Надеюсь, что сможешь, четырехглазый. А теперь иди по своим делам. Хватит бездельничать… С тобой все.

Кабе была совсем рядом, она все еще пряталась за коллектором, и Муфтак не оглядываясь поспешил к ней. Когда Муфтак проходил мимо, она присоединилась к нему с радостным щебетанием.

– Они тебя отпустили! Я уже подумала, что нам крышка, а ты? Что там произошло?

– Они не нас искали, Кабе. Им нужны какие-то два несчастных дроида. Но случилось кое-что очень… важное. Совершенно случайно. Этот солдат знал, что я… Кто я такой. Я тальц! Кабе… Это путеводная нить, которую я так искал.

Девочка чадра-фан посмотрела на Муфтака, ее маленькие глазки были прищурены от утреннего солнца.

– Но, но… Ты ведь не бросишь меня сейчас, правда? Ты не можешь меня бросить. Мы нужны друг другу. Мы ведь с тобой партнеры?

Муфтак посмотрел вниз на свою подругу, испытывая к ней странное чувство, непонятную тягу, которой он никогда раньше не ощущал. Гигантские пурпурные цветы заплясали перед его внутренним взором. Он почесал высокий лоб когтистой лапой.

– Не бойся, малышка. Я никогда не брошу тебя. А сейчас давай уже дойдем до дома и поспим. Потом мне нужно будет справиться по одному делу, а к вечеру я пойду к Момау Надону и выясню, знает ли он что-нибудь о расе тальцев. Может быть, придется взамен снабдить его кое-какой информацией.

– А как же насчет бара? – простонала Кабе. – Ты же обещал, Муфтак!

Тальц не обратил внимания на эту явную ложь.

– Сделаем, как ты хочешь, малышка. Пойдем туда завтра.

* * *

В баре, как обычно, кишмя кишело подозрительным сбродом. Момау Надон уже сидел на своем обычном месте, Муфтак же устроился напротив него, у стены. Молотоголовый протянул ему выпивку.

– Добро пожаловать, дружище.

По выражению стебельчатых глаз и сероватому оттенку кожи собеседника Муфтак заключил, что иторианин был рад видеть его, хотя и не ожидал его появления ввиду того, что виделись они буквально вчера. Тальц взял свой напиток – прохладный полярийский эль – и опустил хобот в соблазнительную жидкость.

– Все в порядке, Момау. Вчера вечером я сделал то, что ты хотел, посеял семена, так сказать. Теперь Алима думает, что тебе известно, где находятся дроиды.

– Посеял семена… – Момау Надон прикрыл глаза. Его лицо при этом утратило всякую выразительность. – Это ты хорошо сказал. Если все пойдет по плану, эти «семена» принесут плоды еще до конца дня.

Момау повел глазом.

– Много Алима заплатил?

Муфтак весело фыркнул.

– Пять сотен. Расплатился жалкими имперскими кредитками, разумеется.

– Ничего удивительного, – ответил Надон.

Муфтак запустил лапу в волосы и нервно почесался.

– Момау… А как же ты? Алима беспощаден. Теперь он ищет тебя.

– Он уже меня нашел, – признался Надон, перейдя на глухой шепот. – Не волнуйся, дружище. Все идет так, как надо.

Тальц сделал очередной глоток эля, разговор на эту тему явно угнетал его.

– Неважно, что произойдет сегодня, – продолжал молотоголовый. – Здесь, в Мос Айсли, сейчас все меняется. Ты вчера узнал, как называется твой вид. Скоро тебе будет известно и название твоего мира, и то, где он находится. Что тогда? Полетишь домой?

Муфтак фыркнул, вытянувшись во всю длину.

– Домой. Такое примитивное словечко. На моем родном языке оно звучит по-другому – «п’цил».

Он сделал паузу, не желая обсуждать столь интимные для него подробности даже с другом.

– Если смотреть правде в глаза, моим домом наверняка окажется какой-нибудь холодный промозглый, поросший джунглями мирок под небом цвета индиго. А я мечтаю о другом, о мире с огромными цветами, похожими на гигантские колокола, которые утопают в сочной листве. Я бы взбирался на эти цветы и гулял по их мощным остроконечным лепесткам. А в самой сердцевине этих цветов было бы полным-полно нектара. И я бы пил его, как самый удивительный на свете напиток… – он вздохнул. – А этот эль – только жалкое подобие.

Иторианин понимающе покачал стебельками глаз.

– Эти мечты могут исполниться, дружище. Я знаю, тяга к родине одолевает тебя всякий раз, когда утром ты выбираешься из своего спального кокона. Она всегда была с тобой, как и твой родной язык. Я никогда не слышал о таком народе, как тальцы, но это наверняка неповторимые и очень нужные существа. Ты должен вернуться к ним, должен соединиться со своим народом. Это Закон Жизни.

– Боюсь, что я не заглядывал так далеко, – сказал Муфтак. – Пока что у меня нет кредиток на такую поездку. И потом… Как же Кабе? В Галактике царит беспорядок. Обеспечь я нам даже безопасную дорогу, я не могу положиться на нее. Она думает только о себе. Как же я возьму ее с собой?

Момау Надон прикрыл глаза и долго сидел не шелохнувшись.

– Мне отсюда не выбраться даже на день, так что я не могу тебе помочь. Но ты должен подумать обо всем этом. Давай-ка выпьем.

Неожиданно к Муфтаку подскочила Кабе.

– Он не хочет меня обслуживать! – пролепетала она со злостью. – Ситх бы побрал этого Вухера. Я скормлю его сарлакку вместе с этим проклятым Чалмуном. Они не хотят продать мне сока, Муфтак. И это несмотря на то, что у меня полно чертовых кредиток. Будь они все прокляты! Ты же знаешь, что я…

Муфтак прервал ее тираду громким возгласом.

– Успокойся, малышка. Что сказал Вухер?

– Сказал, не хочет, чтобы пьяные ранаты обворовывали его посетителей. Это я-то ранат! Муфтак, сходи поговори с ним! Пожалуйста.

Муфтак задумчиво повел хоботом.

– Неудивительно, что он так ведет себя, учитывая все то, что случилось, когда мы были здесь последний раз, Кабе. Но… Я все же поговорю с ним.

Он поднял стакан, чтобы чокнуться с Момау Надоном.

– Как-никак нам есть что отметить.

Когда секстет Фигрина Д’ана принялся исполнять очередной нескладный и совершенно неритмичный номер, Кабе от отвращения аж ушами зашевелила. Слух у малышки чадра-фан был не менее тонок, чем обоняние Муфтака, поэтому для нее такая «музыка» была особенно неблагозвучной. Но в баре Чалмуна продавался самый дешевый журийский сок в округе, так что приходилось терпеть. Она жадно допила оставшийся на дне стакана осадок, чувствуя приятное опьянение от напитка.

Облизав оставшиеся на усиках капли, она протянула стакан бармену.