Старатель 2
Шрифт:
— Э! А с этим что делать? — окликнул его Рико.
— Ах, да, точно! — спохватился Юджин. — Вы дуйте к базе Вебера, а я как закончу — сразу к вам!
— А с этим что? — Рико вновь указал на «шерифа».
— Тут оставьте! — ответил Юджин, и трусцой побежал прочь, к стоящему метрах в двухстах от места событий «Ро-коту».
Билл Чероки, шериф Кадии, в этот момент начал выть, как раненый зверь.
— Пожалуйста, нет! Я прошу! Я ведь никого не убивал. Я всего лишь делал, что было приказано!
— А шериф? Ты ведь его убил!
— Нет! Клянусь, я не знал, что случится.
Если
— Я клянусь, что… — уже прямо-таки визжал Чероки.
Рико молча пинком опрокинул его на снег, после чего развернулся и пошагал к дверям «Проходца».
— Нет! Нет, прошу! Я же подохну! Вы не имеете права! Вы…
Его крики звоном отдавались в ушах, однако дверь «Проходца» уже закрылась.
Рико уселся рядом с Хоронякой.
Тот подозрительно посмотрел на юного старателя.
— Порядок?
— Да, — кивнул Рико.
Он действительно не испытывал никаких угрызений совести. «Шериф» получил по заслугам.
Глава 19 «Саймон говорит»
Мары неслись на всех парах. Они были полны злости и жажды мести.
Ну, еще бы — все так хорошо начиналось, и тут на тебе!
Сначала куда-то исчезли разведчики, шерстяшие южные пустоши, затем со связи пропала группа, которая должна была «вынести» нескольких старателей неподалеку.
Ну и, наконец, отправленные за разведчиками боевики тоже пропали со связи. Уже и так было понятно, что дело нечисто, а уж когда выяснилось, что парочка старателей смогли отбиться от двух нападений…
Лично Саймон просто озверел. В одной из пропавших групп был его младший брат. Насчет того, что с ним стало, Саймон иллюзий не питал: и так все понятно.
Собственно, он уже решил было собрать нескольких ребят, в которых был уверен, и отправиться самостоятельно к тем старателям, когда появился Вебер, приказал собирать все имеющиеся силы и бросать их на ту базу.
Что ж, Саймон был не против.
Одно дело — идти самому, с горсткой преданных людей, и совсем другое — ударить всеми имеющимися силами.
Тем более, что совершенно неизвестно ни об укреплениях, ни о силах противника. Может, старатели укрепили свою базу так, что к ней не подобраться?
Пришедшая в голову мысль заставила Саймона тут же толкнуть кулаком водителя «Хищника».
— Чего? — удивился тот.
— Саймон говорит: остановиться!
Манера говорить, приказывать именно таким образом, в третьем лице, стала визитной карточкой Саймона. Хотя…можно было так не заморачиваться. Его слава шла далеко впереди. Еще бы! Разыскиваемый на 8 мирах, два из которых Золотые. Награда за голову Саймона уже достигла двухсот тысяч, так что приходилось поддерживать свой имидж отбитого отморозка — пусть не только враги, но и свои боятся, даже думать не смеют, чтобы сдать его легавым.
Да, собственно, и не думали. Вон, как водила перепугался — тут же сделал, как ему велено.
Саймон был известен своей нетерпеливостью, импульсивностью. Во всяком случае, таковым его считали окружающие.
На деле же Саймон
был вовсе не дурак, и даже не отморозок. Однако нравилось ему убивать, грабить, ему даже и не деньги были нужны. Когда на тебя смотрят испуганными глазами, когда тебя боятся — это чертовски приятно. А ощущение всевластия, знание, что жизнь другого человека всецело в твоих руках, и вовсе пьянит, вот как сейчас.Ведь водила знал, что если Саймону что-то не понравится, то можно схлопотать пулю. Но он боится Саймона настолько, что не пытается хоть как-то сопротивляться. Ну, приготовься ты отбиваться, или вовсе схватись за пистолет, но нет…боится…
И в принципе, на это есть весомые причины. Саймон драться любил и умел. Не стань он преступником — мог стать блестящим спортсменом, если и вовсе не всемирным чемпионом. Бойцом он был отменным, да и с оружием обращаться умел — водила по этой причине и не пытается дернуться за оружием, знает ведь, что Саймон его опередит.
— Саймон говорит: стреляем по этим уродам!
И снова-таки мар без колебаний выполнил приказ.
Этот «Хищник» был оборудован не пулеметами, как остальные машины, доставшиеся марам, а полноценным гранатометом. Саймон еще недоумевал, на кой черт, а вот оно как — пригодилось.
Можно хренашить базу старателей, даже не приближаясь к ним.
Остальные машины маров, как и гравициклы, остановились практически сразу, как только стала «головная», где и находился Саймон.
Ну и отлично, что все сами поняли…
Гранатометы в считанные секунды стали в боевое положение и Саймон, взяв управление ими на себя, принялся целиться.
Пух-пух! Снаружи раздались приглушенные хлопки — снаряды выпущены, и полетели к цели.
Спустя несколько секунд внешние микрофоны «Хищника» уловили взрывы.
Саймон тут же включил камеру, начал зуммировать картинку.
Точно в цель! Вон, модули дымят, что-то горит…
Вот только старатели в ответ не отвечают.
Ну, их проблема!
— Саймон говорит: вперед!
Все «Хищники» двинули на базу старателей, причем мчались они с такой скоростью, будто соревновались, будто тот, кто придет первым, сорвет неимоверный куш.
Однако дело было не в куше. Практически у каждого в банде был приятель, родич, просто знакомый, который исчез как раз таки отправившись сюда. Так что маров вела в этот раз не алчность, а жажда мщения.
Когда половина дистанции была преодолена, в ход пошло бортовое оружие «Хищников» — пулеметы принялись строчить по модулям с такой силой, что искры от рикошетов выскакивали в диких количествах, будто это и не модуль, а новогодняя елка, на которой весело мигает гирлянда.
Саймон прикинул — с такой плотностью огня, даже если кто и засел внутри базы, шансов ответить нет. Лучшее, что можно сделать в такой ситуации — залечь на полу и молиться, чтобы шальная пуля тебя не достала.
Мары палили из всех стволов, словно бы рассчитывая искромсать, разорвать модуль.
Конечно, в нем уже появилось множество пулевых отверстий, но разрушить модуль до основания таким оружием было сложно.
Палить же из гранатомета Саймон не хотел — к чему это? Зачем портить трофеи?