Старая Контра
Шрифт:
– Великое колдовство, совершённое по пьяни, тому виной, – важно ответил каюкер. – Вставай, старина, труба зовёт! Пора линять с этого хилого курорта!
Еле дождавшись, пока приятель оденется, Иннот бодро потащил его к двери… И внезапно остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. Он попробовал сделать шаг. И это у него получилось; только вот шаг был сделан не вперёд, а почему-то в сторону.
– Не понял! – сердито пробормотал Иннот и сделал ещё одну попытку – увы, всё с тем же результатом.
– Дверь заговорена, – упавшим голосом сообщил сзади Хлюпик. – До утра никто не может выйти, а утром придут жмуры…
– Ну, Гукас… Подловил меня, гад… А ежели с
– Не стоит… Или ты думаешь, до тебя это никто не пробовал? Расшибёшься! – снисходительный спокойный голос раздался почти над самой головой каюкера.
Теперь только Иннот понял, что весь барак проснулся. Со всех нар свешивались любопытные головы, пытаясь рассмотреть его в полумраке.
– Как тогда выбраться? – спросил он говорившего.
– Никак, – тот пожал плечами. – Кекалдач сказал правду: надо ждать утра.
– Э! Столько времени у нас нету! – Иннот решительно направился в глубь барака, внимательно приглядываясь к доскам стены.
В одном месте тянулась довольно широкая щель, кое-как заткнутая от сквозняков всякой дрянью: сухой травой, кусочками тряпок и клочками пакли. Повытаскивав этот мусор, Иннот просунул в щель пальцы и поднатужился. Доска чуть заметно спружинила.
– Зря стараешься, – произнёс всё тот же голос. – Ничего не выйдет. Но даже если тебе и удастся выбраться из барака – дальше-то что?
– А вот увидишь, – пропыхтел каюкер, изо всех сил налегая на доску.
Та упорно не желала поддаваться. Тут Иннота осенило, и он просунул в щель бумеранг, сделанный из чёрного роммеля – наверное, самого крепкого дерева на свете. С пронзительным скрипом, который, казалось, обязан поднять на ноги всю Территорию, доска отошла на несколько сантиметров. Иннот несколько раз пнул её ногой, расширяя щель, а потом снова налёг на своё оружие, пользуясь им как рычагом. В конце концов усилия его были вознаграждены – доска со страшным треском лопнула.
Синеватые сполохи элементаля озарили внутренность барака. Обречённые застыли, как изваяния, с изумлением разглядывая незваного гостя.
– Ну что, уважаемые? – Каюкер отдышался. – Кто-нибудь желает еру лить отсюда? Тогда неплохо было бы помочь мне, между прочим!
Эти слова словно прорвали плотину: обречённые молча ринулись к стене и обрушили на неё град беспорядочных ударов.
– Не так, не так, – приговаривал Иннот, поспешно просовывая бумеранг в очередную щель. – Все вместе, одновременно… И-и раз! И-и два! На счёт «три» лопнула вторая доска. Теперь щель была достаточно широкой, чтобы сквозь неё можно было протиснуться наружу. Иннот, кряхтя, вылез на снег и встряхнулся.
– Хлю, где ты там?! Давай скорее!
Один за другим обречённые выбирались из барака. Каюкер ждал, нетерпеливо притопывая ногой: нервы его были на взводе. Дождавшись, когда приятель окажется снаружи, Иннот осторожно выглянул из-за угла.
– Ага, так я и думал… – мрачно высказался он.
Со стороны некрозориума к ним шагали три зловещие, затянутые в чёрную кожу фигуры, а впереди них рассыпался мелким бесом не кто иной, как недавний Иннотов знакомец.
– Вот тебе пример несостоятельности абстрактного гуманизма перед лицом конкретных жизненных обстоятельств, – наставительно сказал Иннот, оборачиваясь к Хлюпику.
– Чего? – не понял смоукер.
– Это я так, к слову. Надо было тут одного хмырька загасить… Смотри, что сейчас будет. – И с этими словами каюкер метнул бумеранг, целясь в лоб идущего первым жмура.
Обречённые в один голос охнули: чёрная тугая струя рванулась вверх из лопнувшей головы, рассеиваясь в пространстве; кожаная шляпа взмыла в ночное
небо и неспешно спланировала оттуда на крышу барака. Тело жмура сделало ещё несколько шагов, нелепо загребая снег ногами, и рухнуло на колени, уже знакомым каюкеру жестом пытаясь нащупать несуществующую голову.– Вот это да! – ахнул кто-то за спиной Иннота.
– Кто-нибудь из вас знает, что это за дрянь у них внутри? – не оборачиваясь, спросил каюкер.
– Некроплазма это, мил человек. Жмуры – они ж мертвым-мертвёхоньки, они для неё вроде как одёжка, – охотно пояснили ему.
– А чего тогда оно до сих пор шевелится? – хмыкнул Иннот.
– Дык это… Остаточные явления, надо полагать… Между тем двое чудищ приостановились, словно бы в сомнении, при виде участи, постигшей их собрата.
– Сейчас самое время навалиться на них, – объявил Иннот. – Ну-ка, давайте, всем скопом, пока они не пришли в себя! Эй, любезные! Вы чего это?
На него смотрели, как на безумца; стоявшие рядом тихонько пятились.
– Это ведь жмуры! – робко возразил кто-то. Иннот досадливо поморщился.
– Хлю, ты-то как, готов?
– Готов… – хрипло отозвался Хлюпик и решительно встал рядом с Иннотом.
«Не ходи, дурак…» – сквозь зубы посоветовали ему.
– Значит, так: на счёт «три». Попытайся их отвлечь; мне надо успеть подобрать бумеранг. Ну, давай: раз… Два…
Как только прозвучало «три», друзья бросились навстречу врагам. Стукач и негодяй Сэлбасер Гукас, увидев бегущих, тут же перетрусил и попытался удрать; однако жмур, мимо которого он решил проскочить, ловко протянул руку и сцапал его за ворот телогрейки. Гукас задушенно пискнул и обмяк.
Стражи Территории вовсе не были испуганы или деморализованы, как это предполагал Иннот. Стоило только друзьям приблизиться, как оба жмура синхронными движениями поднесли руки к лицам, взялись за нижние челюсти и с силой оттянули их вниз. Из чёрных отверстий ртов выползли отростки некроплазмы и потянулись вперёд, трепеща на ветру, словно огромные, отвратительные языки. Каюкера чуть не вытошнило прямо на бегу, настолько мерзко и противоестественно они выглядели.
Иннот немного обогнал приятеля. Он явственно различал торчащую из сугроба загогулину бумеранга; но между ним и его оружием находился враг. Иннот с воплем «Банзай!!!» ринулся прямо на жмура, решив впоследний момент упасть и перекатиться за его спину: никакой охоты познакомиться поближе с жутким «языком» каюкер не испытывал. Но когда он подбежал почти вплотную, в дело неожиданно вступил Гукас. Стукач со страшным хриплым рыком рванулся к каюкеру; Иннот мельком заметил, что глаза его словно затянулись бельмами, а зубы удлинились – или это только показалось? Скрюченные пальцы потянулись к его горлу; привычным движением каюкер перехватил запястье одной руки и дёрнул противника на себя, одновременно с силой нажав ему чуть выше локтя и сделав подножку. Гукас запнулся и упал; Иннот прыгнул, стремясь ухватить бумеранг, и тут жгут некроплазмы мазнул его поперёк спины, словно плеть.
Боли не было, только кожу опалило на миг нестерпимым холодом; но вся нижняя половина туловища будто вдруг перестала существовать. Ноги его подкосились, и каюкер рухнул, по счастью, успев-таки ухватить оружие. Глядя на возвышающуюся над ним фатальную тварь, Иннот стиснул зубы и воззвал к энергетической сущности своего организма, продавливая, прожигая путь нервным импульсам в собственной неощущаемой плоти.
Это оказалось более чем неприятно; чувство было такое, словно его по пояс окунули в крутой кипяток. Тем не менее спустя пару секунд каюкер восстановил контроль над своим телом и сделал жмуру подсечку.