Старая переправа

Солнце склонилось к самому горизонту, стих ветер затрещали кузнечики. Просто красота, пора бы и на бугор сходить осмотреться, чтобы по темноте ноги не ломать. Было ещё довольно светло, и Данил шёл быстрым шагом махая прибором как клюшкой для гольфа. Всё равно сигналов не было, но надежда была.

Смех. Такой заразительный и тихий у-хахахаха ему вторило и-хихихи хором хаха хихи. Такое ощущение что куча клоунов пыталось рассмешить Данила, ну и у них это получилось. Данила расплылся в улыбке и повернул в сторону смеха, хотя может крыша всё таки уехала и ему мерещится начинает, человек пять смеются не меньше. И вдруг у-у-вуруу-у-рр, смех сменился не то рыком не то воем, да таким что Данил встал как вкопанный побледнел, даже мороз по оже пошёл. Люди так смеяться не могут, и тут словно издеваясь над ним, вновь заразительно засмеялись с протяжным и-и-хаха и-хихи. Только Данилу было уже не до смеха, он переложил прибор в левую руку, а лопату в правую, начал медленно пятится.

И тут он увидел их, а они увидели его, они вышли из чапыжника. Пять здоровых собак с длинными шеями как у маленьких жирафов, и ирокезами на голове. Гиены что ли? Или похожие на них. Гиены вроде пятнистые, а эти имели переднюю часть туловища бурую, а задняя часть тела была как у зебры полосатая в чёрно-белую полоску. Что то за порода, Данил не знал.

Бежать поздно, догонят. Вот бы спиной к чему бы прижаться к дереву или стене. Но тут вообще ничего нет в округе, кроме идола, значит нужно отходить к нему. О гиенах Данил знал что гиена не нападает на высоких жертв, и то по комедии про бушменов. Тут же приложил лопату и прибор так чтобы они торчали выше головы. На гиен это вообще никак не повлияло. Они продолжали смеяться и сокращать расстояние. Данил решил что это не прокатит.

— У-у прибью.

Данил замахнулся лопатой и заорал что было мочи.

Вот это прокатило, гиены перестали смеяться и отпрыгнули назад. Но не надолго. И самое главное они начали расходится кругом. Сейчас они отрежут Данила от обелиска и тогда точно беда. Обороной войны не выиграть, нечего ждать.

— У-у-у

Данил поднял лопату развернулся, и побежал на ту гиену что отрезала его от идола. Пол секунды не прошло, гиена проста ушла в сторону по кругу, не позволяя приближаться к камню. Всего лишь пол секунды, он был развёрнут спиной к самой крупной особи, между ними метров пятнадцать было. Тело развернулось само, как гиена преодолела пятнадцать метров в полсекунды задумываться было некогда, времени ни на что не оставалось, только сунуть прибор в открытую пасть гиене. Пластмасса катушки брызнула в разные стороны, под мощными челюстями, но моток медной проволоки словно верёвка, её просто так не перекусишь слишком мягкая. Гиена дернула головой, да с такой силой что прибор вылетел из рук Данилы. И гиена начала его трясти мотая головой. Замахиваться одной рукой было неудобно, лопата пыталась вывернуться, но замах был из-за спины очень сильный, и очень не точный, если бы гиена не трясла головой мутузя остатки катушки, Данил ни за что бы не попал, а так гиена сама подставила голову под удар, Дон-н-н. Звон закалённой марганцевой стали полотна лопаты о череп гиены был такой звонкий, как будто Данил стукнул не по черепу, а по рельсе. Гиена рухнула перед ним, откинув ноги в четыре стороны. Данил, тут же, схватил лопату двумя руками и по горизонтали с разворотом хотел провести вокруг себя, отогнав гиен которые подбегают сзади. Но полного круга лопатой прочертить не удалось. Дун-н, лопата ударилась в неожиданное препятствие. Как эти гиены так быстро подбегают? Удар сбил гиену которая оказалась позади, она полетела кубарем. Удар же вышел неожиданный и такой силы, что Данил чуть не выронил лопату, кисти просто осушило. Ещё раз крутанувшись, на всякий случай, и опять почти попал, следующая гиена была уже умнее и успела отпрыгнуть. Данил крутился с лопатой и орал что было сил.

Свободная секунда, гиены разбежались, занёс лопату над головой двумя руками, и теперь уже ребром как топором ударил по черепу оглушенной гиены. Снова ошибка, лопата кривая, после удара вновь чуть не вырвалась из рук. Тёплые красные брызги попали на руки и лицо, мало того, красный тонкий фонтанчик брызнул в сторону с такой силой, что казалось кровь у гиены гоняло не сердце, а насос высокого давления. Вторая подбитая гиена прихрамывая на ногу отбежала на почтительное расстояние и там подвывала, остальная стая подражая ей отошла на более большее расстояние.

Данил махал лопатой по кругу, отходя к идолу. Но похоже им уже никто не интересовался, наверное у гиен появилась еда, и они его отпустили.

Наконец то Данил дошёл до истукана. Сначала прижался спиной к прохладному камню, держа лопату на изготовку, Потом со словами.

— Извини брат.

Полез на верх истукана, да наверное это богохульство. Но Данил чувствовал что иначе ночь не переживёт. Верх камня был плоский, и размером с седло табуретки. Данил очень удобно уселся свесив ноги, положив лопату на колени. Ха, как он сюда залез? Как взлетел всё равно, да ещё с лопатой в руках, как слезать теперь?

Тут опустилась тьма, так быстро и неожиданно, как будто свет выключили. Так бывает только на юге. Да и тьма была такая, что руки вытянутой не видно. Степь сразу огласилась сотнями звуков, словно это не степь а джунгли какие. Да куда он попал? В Африку что ли? Это точно не Казахстан! Да и звёзды не те, конечно Данил не специалист по звёздам, но созвездие Большой Медведицы и Ориона он знал. А значит это южное полушарие. Ни фига себе его занесло. Да и отсветов на горизонте невидно, а то значит, что электричеством местные не пользуются. Ну точно Африка. А значит ему предъявят за визу. И язык он незнает. Но это дальние планы. Хотя ковыль с полынью разве в Африке растёт?

Не то от ночного холода, не то от пережитого Данила начало трясти, да трясло так что он серьёзно боялся упасть с двухметровой высоты. Звуки потихоньку стихли, и была обычная степная ночь. Даже топота гиен слышно не было. Прошло ешё немного времени. Данил начал успокаиваться, да и трясло его уже меньше, и камень в начале казавшийся теплым и уютным начал холодить пятую точку, и впиваться углами. Нужно бы достать пенку. Но неудобно, лопата в руках, рюкзак за спиной. Потихоньку осмелев Данил начал стягивать рюкзак, вот уже он на коленках, и Данил наполовину вытащил поджопник, он им пользовался мало, а в рюкзаке всегда таскал из-за того что он придавал жёсткость задней стенке дешёвого рюкзака, и разобранный прибор не давил выступающими частями на спину.

— А-а-а-ааа-аа-А

Неожиданный почти человеческий крик боли раздался где то рядом. Данил дернулся рюкзак с наполовину вытянутой пенкой полетел вниз. Данил жонглировал лопатой пытаясь не уронить её, и не свалиться самому. Крик на одной ноте резко прекратился, а Данил наконец то поймал лопату, замахнулся ей и замер. Какое то время ничего не происходило, потом со стороны крика послышалось какое то довольное бульканье или урчание.

— Ур-рбру-ру-рбубу.

Данил вцепился в лопату продолжая держать её на изготовку, до боли всматриваясь, и вслушиваясь в пустоту, глаза вроде привыкли чуть к темноте, но всё также было абсолютно ничего не видно. Урчание удалялось, и было еле слышно, а потом вновь наступила тишина. Нет изредка, были где-то далёкие звуки, иногда что то шуршало.

Примерно часа через четыре сидения Данил понял что отсидел ноги, и они покалывали и становились деревянными. Нужно было слезть, размять ноги, заодно рюкзак подобрать, и пенку под зад подстелить. Развернувшись на камне лицом вниз, Данил повис на животе, и потихоньку сполз. Кровь прилила к онемевшим конечностям, и их начало нещадно колоть, да так больно, хоть в пору ори. Стараясь не шуметь опираясь на лопату он танцевал разгоняя кровь. Вроде отпустило, одел полупустой рюкзак, пусть пенка так и торчит наполовину. Сейчас залезет наверх подстелет под зад, и до утра досидит с комфортом. Только вот как залезть с лопатой? Без лопаты держась обоими руками за камень взбираться было можно. Если же лопата была в одной руке залезть было невозможно, и непонятно как он туда залазил.

Вдруг в метрах в пяти раздался шорох. Стало ясно как он туда залез, Данил положил лапату на верх истукана, и пулей влетел наверх. Тут же взял лопату в руки выпрямился во весь рост и застыл на пьедестале словно девушка с веслом. Шорох приближался Данил всматривался вниз, шорох уже под ним. Вот вроде мелькнули темные тени. Сердце стучало готовясь выпрыгнуть из тела.

— Пи-пи-пи.

Данил шумно выдохнул. Мыши полёвки что то не поделили и сейчас ругаясь на своём мышином дрались, рядом с истуканом, а может и не дрались, может в любви объяснялись, но пищали знатно.

Да действительно, у страха глаза велики. Данил усмехнулся, хотел было прикрикнуть на мышей, да побоялся кого солиднее привлечь звуком. Как то сразу заболела коленка, ударенная об истукана, и засаднили предплечья ободранные об камень. Кое как подстелив пенку под зад уселся свесив ноги.

Наступила какая то апатия. Не то адреналин из крови выработался. Не то просто надоело боятся. Кто то где-то заорал, Данил лишь мельком взглянул в ту сторону, внутри ничего не дрогнуло, орут и орут, явно далеко. Сидеть на пенке было в разы приятнее, почти комфортно. Если бы не холод, он был несильный, так прохлада, но Данил был в майке, и брюках. И прохлада потихоньку пробирала. Оказалось что рюкзак приятно прикрывал спину от холода. А вот живот, пришлось поджать две ноги под себя, усевшись на камне словно горгулья. Тут вспомнился сон, которому после происшедшего не верить не было ни каких оснований.