Старая ратуша

— Спасибо, — ответил он и потянулся к чайнику.

— Я налью, — возразила Дженнифер.

Грин подождал, пока она наполнит и передаст ему чашку.

— А ты не будешь? — удивился он.

Рэглан покачала головой. На ней была одна из его черных маек, и ее рукава свисали почти до локтей.

— Вчера написала заявление. — Она смотрела куда-то перед собой. — Ухожу в отпуск на все лето. А когда вернусь, больше на этой должности не останусь. Хочу опять заняться обычной прокурорской работой, вести судебные дела.

Стенки кружки были довольно толстыми. Он крепко сжал ее в руках, но тепла так и не ощутил.

— С детьми черт знает что творится, — продолжала она, качая головой. — Саймон поговаривает, что бросит хоккей. Уильям оставил свою научную работу у меня, когда поехал на очередную неделю к отцу. Я уезжала на конференцию, а Дана терпеть не может…

Грин взял ее за руку. Она наконец повернулась к нему. Ее нижняя губа подрагивала.

— Ничего, — успокаивал он.

— Это… я… просто… — Рэглан разрыдалась. — Дети это ненавидят. Боюсь, они и меня возненавидят. — Она вновь потрясла головой. — Он неплохой человек.

— Ну и слава Богу, — отозвался Грин.

— Я должна попробовать начать заново. Прости. — Она уткнулась головой ему в плечо.

— Все в порядке, нечего извиняться. — Он помог ей усесться.

Рэглан вытерла слезы рукавом его майки.

— Не волнуйся, — уже с улыбкой ответила она, — я не Ингрид Бергман, которая собирается сесть в самолет.

Он рассмеялся в ответ.

— А я не уходящий в туман Хамфри Богарт. [32]

32

Ингрид Бергман, Хамфри Богарт — звезды мирового кино; речь идет об их совместной работе в фильме «Касабланка».

— И что же ты будешь делать?

Грин пожал плечами. Ответ казался ему очевиден. Но не хотелось говорить, чтобы не обижать ее.

— Будет очередное убийство… — неуверенно произнес он вместо этого.

— И очередная женщина, — продолжила она, в шутку толкая его локтем.

— Ну-ну… Все сразу не бывает.

Тяжело вздохнув, она погладила его по щеке.

— Мне за детьми еще только через полтора часа.

Он отвел ее руку.

— А я еду в Хэлибертон на завтрак. Путь неблизкий.

Сжав его руку, она кивнула.

— Не можешь успокоиться, да?

— Всегда что-то упускаешь, — ответил он.

Подавшись к нему, она нежно поцеловала его.

— Я обманула тебя. Я все-таки Ингрид Бергман. Обними меня, Ари.

Глава 65

«Ари Грин — детектив по жизни», — подумал Дэниел Кенникот, наблюдая в окно своей квартиры, как большой «олдсмобил» проехал мимо его дома. Даже несмотря на то, что перед зданием было полно места, Грин припарковался дальше по улице и вернулся пешком.

Это было в стиле настоящего полицейского и, вероятно, происходило на подсознательном уровне, — проехать мимо и, бросив взгляд, оценить обстановку перед своим непосредственным появлением. К тому же он прибыл на десять минут раньше, что тоже выдавало профессионала.

Кенникот застегнул на сумке «молнию». Несколько минут ушло на то, чтобы проверить, все ли в квартире выключено и закрыто. Он оставил мистеру Федерико записку, чтобы тот в течение двух недель, пока его не будет, поливал растения.

Когда спустился вниз, Грин уже беседовал с домовладельцем. Тема разговора, естественно, помидоры мистера Федерико, которые уже вовсю цвели благодаря необычно жаркой весне.

— Сегодня полнолуние. — Мистер Федерико указал на горизонт, где над крышами домов маячила круглая утренняя луна. — Лучший день для садовых посадок.

Поймав взгляд Кенникота, Грин с улыбкой кивнул.

— Домовладелец очень горд своим садом, — сказал Кенникот, садясь в машину к Грину. — Сегодня в 19:30 у меня рейс.

— Полно времени. Нам нужно-то всего несколько часов, — ответил Грин, заводя машину.

Дороги были почти свободны. Промчавшись через город в северном направлении, они выехали на живописное шоссе, где фермерские усадьбы чередовались с кукурузными полями.

Грин позвонил ему накануне поздно вечером и предложил отвезти в аэропорт, предварительно совершив эту шестичасовую поездку. Кенникот с готовностью согласился. Ему, как и Грину, было любопытно узнать, что они увидят в конечном пункте. К тому же рейс только вечером.

Оба понимали, что предстоящая поездка Кенникота в Италию была сейчас лучшей зацепкой в деле его брата. А в машине он мог бы без помех все обсудить с детективом. Однако вместо этого Кенникот просто смотрел в окно и думал.

Ллойд Грэнуэл, наставник Кенникота с его прежней работы на Бей-стрит, частенько говорил, что люди разучились думать и этот забытый процесс уже превратился в искусство. У лично принимавшего его на работу Грэнуэла была своя система. Прежде чем новые юристы получали возможность работать в суде, он просил их прийти к нему в офис со всеми своими конспектами, как всегда, вежливо приветствовал и затем так же вежливо забирал у нервничающих молодых адвокатов все, что у них было с собой, включая ноутбуки и вездесущие блэкбери.

— А теперь, — говорил он, подводя очередного юриста к боковой двери, — прошу вас занять место в этой комнате. — Он открывал дверь в маленькое уютное помещение, где из мебели стоял всего один стул, а на стенах было написано всего одно слово: «думай».

— Проведите здесь час без сотового телефона, ноутбука, ваших тетрадей и бумаг, — говорил он, — наедине с мозгами, которыми наделил вас Господь. Займитесь тем, что большинство людей разучилось делать, — подумайте.

Адвокаты всегда заходили в «камеру Грэнуэла» с ужасом. И неизменно выходили оттуда раскованными и уверенными в себе. С чувством благодарности.

По мере их удаления на север пейзаж за окном становился более диким и суровым — лиственные деревья и цветущие фермы постепенно уступали место хвойным лесам и скалам Канадского щита.

— Девять часов, — сказал Грин, когда они миновали заброшенную ферму. — Послушайте. — Он включил в машине радио.

«Доброе утро, — раздался знакомый голос. — Я Ховард Пил, владелец „Параллел бродкастинг“. Сегодня я с удовольствием представляю вам нашу новую утреннюю программу и ее ведущего».