Старая сказка

Я стояла, боясь дышать, пока она разглядывала меня, задумчиво покручивая прядь волос на пальце. Затем, похоже, она пришла к какому-то решению, потому что перестала терзать локон и подалась вперед.

— Я знаю кое-кого, кто может помочь вам, но вы должны пообещать мне, что никому не расскажете о ней.

— Да кто же может мне помочь?

— Было бы желание, а способ всегда найдется, — туманно ответила она. — Вам понадобятся деньги, но здесь я помогу вам, если только вы не забудете, что обязаны мне лояльностью и благоразумием.

— Разумеется.

— Вам понадобится сильная воля и крепкий желудок, — предостерегла она меня.

Я подумала, что она имеет в виду хладнокровную решимость выйти замуж за человека, которого я не люблю, скорее всего, пожилого мужчину с брюшком и неприятным запахом изо рта. Я попыталась улыбнуться.

— Разве это не меня называют Дунамис?

— Вы должны быть уверены, что хотите именно этого.

Я шумно выдохнула.

— Я сама не знаю, чего хочу.

— Разумеется, знаете, — нетерпеливо заявила мне Атенаис. — Молодой человек благородного происхождения и состоятельный, который умеет вести себя при дворе, и который закроет глаза на ваши интрижки после того, как вы подарите ему наследника или даже двух. Достаточно привлекательный, чтобы не вызывать у вас отвращения, но не настолько красивый, чтобы обращаться с вами с презрением. Достаточно умный, чтобы вам не было с ним скучно, но не настолько, чтобы видеть вас насквозь. Достаточно богатый…

— Разумеется, я бы хотела иметь такого мужа. Но, позвольте спросить, где его взять?

Атенаис с раздражением уставилась на меня.

— При дворе полно таких мужчин, Шарлотта-Роза. Дайте себе труд присмотреться к ним повнимательнее и выберите того, кто вам подойдет. Он должен быть в фаворе у короля, если вы хотите сослужить добрую службу своей семье.

Последние слова она произнесла с нескрываемым презрением, поскольку муж самой Атенаис благосклонностью короля не пользовался, и ей приходилось полагаться исключительно на свой ум и красоту, чтобы составить состояние своей семье.

— О да, богатая красотка вроде меня может запросто перебирать мужчинами.

Атенаис улыбнулась.

— Разумеется, может. Но выбирайте мужа с умом, потому что, раз начав, вы уже не сможете пойти на попятный.

Во мне проснулось любопытство и… страх.

— Когда вы выберете себе подходящего мужчину, вам понадобится что-либо, принадлежащее лично ему. Использованный носовой платок, прядь его волос, обстриженные ногти…

— Это похоже на колдовство.

Атенаис откинулась на спинку дивана, глядя на меня сквозь полуприкрытые веки.

— Ничуть. Скорее, любовный приворот. Неужели вы не хотите выйти замуж, иметь шикарный дом, слуг и кучу нарядов? Разве не будет это сладкой местью всем тем, кто потешался над вами и презирал вас?

Я заколебалась. Это и впрямь было бы недурно.

— И ваше время будет принадлежать только вам. Вы сможете делать все, что вам заблагорассудится.

Искушение было слишком велико. Проглотив комок страха, застрявший вдруг в горле, я кивнула.

— Очень хорошо. Я согласна.

Прядь волос

Версаль, Франция — май 1678 года

Всю следующую неделю я высматривала в толпе ничего не подозревающих придворных мужчину, за которого можно было бы выйти замуж.

В столь щепетильном деле я проявила разборчивость и привередливость. Один был чрезмерно тучен, второй — невысок ростом, третий не умел вести себя достойно после проигрыша в карты. От четвертого исходил неприятный запах, терпеть который я не собиралась, пятый выглядел в седле, как мешок картошки. Я же могла выйти замуж только за того, кто ездил верхом лучше меня.

Он должен быть умным (что бы там ни говорила Атенаис), обязан любить танцы, уметь рассмешить меня, быть добрым и милым. Мой список необходимых качеств становился все длиннее, а список возможных кандидатов весьма скоро исчерпал себя. «Шарлотта-Роза, не будь столь разборчивой, — сказала я себе. — Тот, кто придется тебе по вкусу, найдется обязательно».

На следующее утро была назначена охота — охотники короля выследили в лесу бурого медведя. В это время года охота на медведя считалась изысканным удовольствием, поскольку охотиться на других зверей запрещалось. Предвкушая захватывающую погоню по лесу, я надела самое ослепительное алое платье для верховой езды и шапочку из меха бобра. Содержать собственного гунтера было мне не по карману, но — благодаря Атенаис — я сумела нанять ради такого случая высокого стройного мерина с буйным нравом, судя по тому, как он косил на меня глазом.

— Вы уверены, что справитесь с ним? — с сомнением поинтересовался грум, подсаживая меня в седло.

Забросив колено на луку седла, я расправила складки юбки.

— Я очень надеюсь, что он попробует выказать строптивость, — ответила я и легонько стегнула коня по боку хлыстом.

Жеребец фыркнул и встал на дыбы. Мы с грумом улыбнулись одновременно.

Въезжая легкой рысью во двор, уже битком набитый людьми, лошадьми и собаками, я вдруг ощутила на себе чей-то взгляд. Оглядевшись, я заметила квадратного молодого человека в парике военного покроя, длинные кудри которого перехватывала зеленая лента в тон его камзолу. Он сидел на прекрасной чалой кобыле с точеной головой и безупречной статью. За такую лошадь я бы отдала что угодно.

Взгляды наши встретились, и он улыбнулся. Я почувствовала, как загорелись мои щеки. Я была не единственной женщиной, принимавшей участие в охоте, но остальные или сидели верхом на старых клячах, или же устроились в открытых колясках, готовясь со всей возможной быстротой трястись вслед за охотниками по проселочным дорогам.

Наконец показался король, как всегда, блистательный и великолепный в шляпе с пером, тщательно завитом парике и шитом золотом длиннополом камзоле с малиновыми лентами.

Проревели рога. Король возглавил процессию, и вокруг него сгрудились фавориты. Я подождала, пока они отъедут подальше, и только потом тронула с места своего нетерпеливого жеребца. Мужчина в зеленом тоже выжидал. Его чалая кобыла держалась рядом, когда мы выехали со двора. Лошади фыркали и грызли удила, им не терпелось перейти в галоп.

Как только мы выехали на дорогу, я отпустила поводья, и мой жеребец рванулся вперед. Он оказался быстр и силен, и мускулы тугими волнами перекатывались под гладкой, как шелк, серой шкурой. Я готова была запеть от радости, когда мы помчались по обсаженной деревьями аллее. Встречный ветер обжигал мне щеки. Я услышала за спиной грохот копыт и полуобернулась, чтобы взглянуть, кто это. Меня по пятам преследовал мужчина в зеленом. Я засмеялась и наклонилась вперед, подбирая поводья. Жеребец моментально перешел в галоп, и из-под копыт полетели клочья земли с травой. По обеим сторонам замелькали тополя, нежно-зеленая листва которых искрилась под лучами солнца. Я закрыла глаза, раскинула руки в стороны и засмеялась от ощущения полета. Тело мое привычно покачивалось в такт мощным скачкам лошади. Даже зажмурившись, я ощущала перед глазами мельтешение света и тени.

— Вы всегда ездите с закрытыми глазами? — поинтересовался у меня мужчина в зеленом, когда наши лошади остановились на опушке леса.

Старший егерь осматривал медвежий помет под деревом, и собаки скулили и рвались с поводков.

— Нет, не всегда, — ответила я. — Особенно когда скачу по пересеченной местности.

— И часто вы ездите верхом?

— Не так часто, как бы мне того хотелось, — вздохнула я.

В представлении герцогини физические упражнения исчерпывались медленной прогулкой по розовому саду. Поступив к ней на службу, я ни разу не ездила верхом.