Старик

Пользуясь численным превосходством, группу преследования смогли отбить. Сейчас на территории клуба стоял сожженный БМП-3: неопытный водитель наскочил брюхом машины на бетонный парапет и глухо застрял на нем, пробив на мощных железяках днище боевой машины. БМП подбили и сожгли, но экипаж успел раздолбать из пушек все, что попадало в прямую видимость. Из пушек и крупнокалиберных пулеметов были разрушены два основных здания и почти весь забор со стороны въезда. Выгоревшие остовы корпусов с большими дырами в стенах ничем не напоминали те самые пафосные особняки, которые встретили их раньше.

Военные вернутся, Исмаил в этом не сомневался. Противостоять регулярным частям дагестанцы не смогут. Он утихомирил пылающих ненавистью соотечественников. Воевать с регулярной армией, имея за спиной семьи с детьми и стариками, было просто опасно. Долго они не продержатся. Бравада и тупое бахвальство были неуместны. Даже если случится чудо и их оставят в покое, громадные прорехи в заборе сами по себе опасны в любом случае.

Они собирались в спешке, бросая начавший налаживаться быт. Трупы родственников погрузили в большой грузовик и отправились в путь. Вчера они вывозили из накопителя четыре семьи, а теперь всей колонной возвращались обратно в накопительный пункт. Прибыли туда ночью. Руководитель центра всерьез перепугался, когда перед воротами появилась целая колонна вооруженных дагестанцев. Командующий силовиками накопительного пункта капитан даже подогнал имеющуюся у него броню и распределил между своей техникой сектора обстрела так, чтобы была возможность сразу накрыть всю колонну. Юнус и сам Исмаил применили все свои навыки и способности для ведения переговоров. В их пользу сыграло то, что с ними были раненые, были женщины, старики и дети. Им поверили. Дагестанцам выделили целый ангар, где они разместились со всем возможным комфортом.

Утром выяснилось, насколько Исмаил был прав. В накопитель вернулся небольшой заградительный отряд, оставленный в их прежнем убежище. Никакого нападения на загородный клуб Юнуса не было, клуб просто сровняли с землей ударами «градов». Вот такое время сейчас настало. Исмаилу стоило больших трудов держать в руках всю их общину. Праведный гнев и желание мстить полыхало и жгло дагестанцев подобно пожару. Но Исмаил понимал, что кончится это очередным поражением. За наглядным примером далеко ходить не надо. Пусть каждый из его людей стоит дюжины русских, но устоять они не смогут. Их просто сравняют с землей, как и вотчину Юнуса.

Он строго-настрого запретил выходить из ангара. Конфликты ему были не нужны. Они поквитаются, сполна поквитаются, но настоящий воин должен побеждать, а не кидаться на всех как тупой баран во время гона. В ближайшие дни следовало срочно найти новое убежище. А тогда и планировать возмездие.

Утром Исмаил наведался к руководству накопителя и еще раз заверил Нечаева, подполковника Солодова и капитана Морохина в своей лояльности, поклявшись прахом родителей, что с его соотечественниками проблем не будет. На его предложение усилить своими людьми гарнизон накопителя последовал резкий недвусмысленный отказ от капитана. Похоже, у того были личные счеты с дагестанцами или кавказцами вообще. Исмаил проглотил эту неприятную пилюлю и вернулся в свой ангар. Не нужно быть великим мудрецом, чтобы понять, что их боятся и в случае чего поблажки им не будет. Землякам он пообещал открутить голову собственноручно каждому, кто еще выкинет какую-нибудь глупость.

Несмотря на настороженность, в накопителе их приняли неплохо. Еще ночью им оказали медицинскую помощь. Накормили всех и помогли обустроиться. Исмаил был благодарен за это. Но если вдруг произойдет конфликт или, убереги аллах, в накопителе узнают о том, что они пытались захватить военную часть, то за дальнейшее будущее они могли не беспокоиться: его просто не будет. Утром им помогли похоронить своих погибших на новом кладбище за небольшой рощицей. Чтобы не было вопросов о подозрительных ранах погибших дагестанцев, Юнус распорядился замотать трупы в самодельные саваны.

Задерживаться в накопителе нельзя было ни при каких обстоятельствах. Он нутром ощущал, что будут новые потери, но надеялся, что они с Юнусом сумеют удержать ситуацию в замороженном состоянии хотя бы на сутки. Юнус, Исмаил и их самые доверенные люди разъехались на поиски нового пристанища.

Исмаил проездил целый день. Запустение, бродячие мертвые и паника стали для него уже привычными картинами за окнами автомобиля. Они ехали на трех машинах и были вооружены до зубов, но даже это не спасло их от обстрелов и нападения. Обстреливали их раза четыре. Дорогие джипы не могли остаться без чужого внимания. Из этого стоило сделать выводы. Один раз они попали в засаду, тогда их спас только военный опыт Исмаила и жадность нападавших, позарившихся на дорогие автомобили. Всех разбойников просто перебили. Это оказались мальчишки – дезертировавшие солдаты-срочники. Они устроили засаду на объездной дороге. Горе-бандитов погубило отсутствие опыта и желание захватить машины неповрежденными.

В голосующих на дороге якобы просящих о помощи девушках он сразу определил переодетых парней. Исмаил в считаные мгновения вычислил, где прячутся остальные горе-разбойники, и дал нужные команды по рации. Говорил он на своем языке, да еще на своем наречии. Радиоперехвата он не боялся: не того уровня были эти клоуны.

Его джип сбавил скорость и замигал поворотником. Ряженые барышни сразу же обрадованно запрыгали, всем своим видом выказывая жуткое нетерпение. На самом деле нетерпение было страхом, ему это знакомо. Он не раз видел, как ведут себя новички перед настоящим смертельным боем. Исмаилу сыграл на руку нервный мандраж сопливых вояк, готовый сорваться в панику.

Его бойцы, закаленные в настоящих боях и бандитских разборках, не подвели. Сразу после остановки они выскочили из машин и открыли огонь по засаде. Бойцы Исмаила атаковали мгновенно. Расчет оказался правильным: кроме панической беспорядочной стрельбы, засадники ни на что были не способны. За считаные минуты вокруг лежали пятнадцать мертвых дезертиров. Сопливые мальчишки-первогодки. Оружие, боеприпасы и документы собрали, больше брать было нечего. Трупы так и оставили валяться на месте. Нескольких оживших упокаивать не стали. Зачем время терять.

Тем не менее поиски обиталища увенчались успехом. Люди Юнуса нашли новое убежище, оно было намного лучше прежнего. Небольшой элитный поселок в густом лесу недалеко от Истринского водохранилища. Большинство домов было покинуто своими владельцами, а оставшиеся не должны были составить проблемы. Поселок был обнесен сплошной бетонной стеной, а с севера к нему примыкал также почти пустой пансионат премиум-класса. Утром можно уже выезжать.

В накопителе Исмаила ждала большая неприятность. Это была вторая роковая ошибка, последствия которой сложно было предугадать. Оставшиеся в накопителе мальчишки угнали машины с продовольствием. Они не просто угнали машины – они устроили полноценный разбой с оружием, угрозами и избиением ни в чем не повинных водителей. Причиной послужил отказ большей части дагестанцев питаться в общей столовой, как все это делали в накопителе. Продуктов у них с собой, разумеется, не было. Купить что-нибудь из съестного было нереально. Им предложили питаться под общими навесами, на столах и скамьях, собранных из фанеры и досок. Дагестанцам претило есть в этом хлеву, рядом с бомжами, грязными гастарбайтерами и прочим сбродом, но есть-то хотелось. Тогда продукты решили просто отобрать.

Он сам часто говорил своим воспитанникам: «Если ты волк, то иди и возьми свое, а если ты баран, то бойся и терпи. Жизнь – удел сильных, а все остальные рабы и ничто». Сейчас он увидел, как работают эти принципы. Его молодчики пошли и отобрали еду у хозяев накопителя, которые их гостеприимно приютили ночью.

– Что русские? – спросил Исмаил у остававшегося вместо него Салмана.

– А что русские? Молчат, как обычно. Доля у них такая.

Исмаилу не нравилась самоуверенность Салмана. Уважать русских он научился в армии.

До армии он серьезно занимался борьбой, выступал на всесоюзных соревнованиях. Параллельно он блестяще закончил вуз. Отец гордился им. У него вырисовывалась вполне определенная карьера руководителя. В армию он попал в двадцать три года, спасаясь от уголовного преследования: Исмаил в драке убил человека, причем не последнего человека, и начинающий преступник превратился в великовозрастного призывника. Нужно было переждать, когда все успокоится.

Хотя Исмаилу светила сержантская школа, небеса распорядились иначе, и он сразу попал рядовым в далекую обычную мотострелковую военную часть. Дедовщины там не было, там были землячества. Это, по сути, в разы хуже, чем дедовщина. Если в части с дедами твой статус постепенно рос от «духа» до «дедушки», с переходом в благословенный дембель, то там, где были землячества, твой статус определялся только тем, какой вес имеют твои земляки в части. Массовые драки были обычным явлением, а вымогательство и сбор дани с усмирением непокорных баранов были вполне рутинным делом.