Старкрафтер

А вот с личной жизнью пока все еще хуже, чем было: хотя среди военных он считается вроде как своим, с его-то реальным боем в послужном списке, на базе слишком мало женщин, а среди военнослужащих слишком много мощных, сильных и заслуженных бойцов, пилотов и солдат «черного легиона». Рядом с ними Скай смотрится никчемным доходягой и вообще никак конкурировать не может, и тут ничего не поделать.

Еще через пару недель на базу прислали доработанное программное обеспечение для «Оползня», которое позволило моделировать на полигоне «виртуальных» противников и союзников, условно «видимых» через приборы машины и прицелы. Разумеется, по полигону «Оползень» носится в полном одиночестве и стреляет в пустоту, но теперь Скай ведет матчи с местным легатом прямо на полигоне, сидя в мчащейся БМББ, а не в неподвижной кабинке на базе, как его оппонент.

Эти тренировки показали, что когда «Оползень» не гоняет в полном отрыве от легата, а перемещается по полигону в полном соответствии с указаниями Ская — ситуация становится сильно лучше. После нескольких попыток Кирсан приноровился и начал играть со своим оппонентом примерно на равных, а затем постепенно стал чаще выигрывать, пусть эти победы и были «впритык».

Неожиданно его успехи оказали положительный эффект на Дирк: осознание того, что «ее» легат выигрывает у другого легата, сидящего в гораздо более удобной кабинке, существенно повысило ее настроение, а отношение к Скаю стало более дружелюбным.

Постепенно Кирсан стал обращать внимание на то, что Дирк стройная и крепкая и занимается не только пилотированием «Оползня», но и рукопашным боем, и в чем-то будет даже посимпатичней давешней Косс. То есть, это он подметил еще в тот момент, когда впервые увидел ее выбирающейся из люка, но первое впечатление вскоре было смазано неприкрытым расизмом и пренебрежением со стороны Дирк. Что ж, теперь Кирсан снова начинает видеть в напарнице более-менее приятного человека, и это уже хорошо. Разумеется, он не тешит себя пустыми надеждами: для нее он все равно низшее существо. Даже если обезьяна докажет человеку, что ни в чем ему не уступает, и заставит себя уважать — она все равно останется для него обезьяной. Увы.

Непристойное предложение

Вскоре им пришлось участвовать в особенно жестких учениях: «Оползень» должен был уходить от группы дистанционно управляемых легких летающих штурмовиков, а Кирсан — отбиваться от этих самых штурмовиков при помощи своих легких машин на антигравах, не летающих, но оснащенных зенитным вооружением и кучей защитного оборудования.

Это оказалось той еще пыткой, потому что от пилота требовалось маневрировать так, что полоса препятствий казалась легкой прогулкой. Само собой, что без пристяжных ремней тут обойтись было нельзя, потому накануне тренировки тот же самый техник Аитира с широкой улыбкой вручил Скаю комплект новых ремней и ящик с инструментами, необходимыми для замены.

— Когда заменишь — ящик принесешь обратно в мастерскую, — напутствовал он Ская.

Кирсан безропотно кивнул и полез внутрь «Оползня» менять ремни: в принципе, он уже достаточно хорошо успел понять балларанский менталитет, чтобы знать, что умышленнонанесенный ущерб за виновника никтоисправлять не будет. Сам резал — сам и меняй.

— Ах да, в следующий раз за новыми ремнями ты лично попрешься в космопорт на соседнем материке, — сказал Аитира вслед.

Скай, уже наполовину забравшись в люк, обернулся и попытался пошутить:

— А что, это был последний комплект?

— Для тебя — да! — Аитира улыбнулся так широко и искренне, словно Скай действительно удачно пошутил.

Кирсан мысленно отметил, что балларанцам свойственны специфические взгляды на кое-какие моменты. Как говаривал один философ, не нужно наказывать ребенка, если тот разбил кружку: достаточно просто не спешить давать ему новую и позволить ощутить все неудобства от ее отсутствия.

Сами учения моделировали ситуацию, в которой легат теряет практически все свои боевые машины и должен отступать с поля боя, преследуемый скоростными машинами противника и авиацией. В целом они прошли успешно: практический эксперимент показал, что «Оползень», обладая серьезной защитой и мощным генератором силового щита, способен успешно уйти от погони, особенно если пилоту активно помогает легат.

Разумеется, это потребовало и от Ская, и от Дирк выложиться на полную. Гонка на дистанцию в шестьдесят километров длилась более получаса и не позволила расслабиться ни на секунду.

Попутно Кирсан наглядно понял возможности «Оползня». Сверхтяжелая машина, как оказалось, обладает огромным преимуществом перед летающим штурмовиком, поскольку штурмовик ограничен в весе и не может нести тяжелое вооружение, опасное для «Оползня», вроде крупнокалиберной пушки или мощного рельсотрона, а тот, который все-таки несет такое вооружение, жертвует защитой и может быть легко сбит ответным огнем «Оползня» или вспомогательных легких машин легата.

Единственное опасное оружие летающих штурмовиков — ракеты с кумулятивной боеголовкой или «ударным ядром», но они летят относительно медленно и к тому же уязвимы для средств радиоэлектронной борьбы и электромагнитного импульса, а против неуправляемых ракет лучшее средство — высокая маневренность «Оползня».

Дирк пришлось прыгать выше головы, призвав на помощь все свое заявленное мастерство, скрываясь в складках местности, маневрируя и отстреливаясь, чтобы уйти от погони, получив количество попаданий, которое считается «ниже критического». Скай потел не меньше, тщательно рассчитывая ресурсы наличествующих у него вспомогательных машин и их боекомплектов, своевременно задействуя дымовые шашки, ЭМИ-разряды, контейнеры РЭБ, грамотно распределяя расходование всего этого добра между машинами, раздавая целеуказания, чтобы отгонять атакующего противника, оберегая машины с большим боекомплектом и расчетливо жертвуя теми, чьи ресурсы исчерпаны. Все это при жутких перегрузках, тряске и толчках.

К тому моменту, когда взмыленные Скай и Дирк выбрались из «Оползня» на базе, военный искин базы под кодовым именем «Стратег» уже обработал данные и выдал результат: «Оползень получил число попаданий, в реальных боевых условиях достаточное для его уничтожения. Вместе с тем, штурмовики также получили столько попаданий, что им хватило бы быть сбитыми по паре раз. Таким образом, если бы каждый штурмовик атаковал только до получения критического числа попаданий — 'Оползень» ушел бы. А посему эксперимент можно считать успешным: пилот БМББ совместно с легатом в состоянии отразить атаку сразу нескольких штурмовиков.

— Ну, кажется, теперь нам стоит хлебнуть «стима», — сказала Дирк, когда они вышли от командующего. — Это была лютая жесть, но оно того стоило.

«Нам».

Это слово показалось Кирсану настоящей наградой за всю ту хрень, которая с ним случилась в последнее время. Нет, он по-прежнему себя не обманывает: с Дирк ему вряд ли светит «сладкое», она стопроцентно не испытывает к нему симпатии. Что теперь девушка хотя бы считает его не балластом, а более-менее равным членом экипажа — скорее всего, предел того, чего он может с ней добиться, или около предела.

Но если он сумел заставить уважать себя даже отпетую расистку — то это верный признак того, что с кем-то, кто не относится к «иммигрантам» с таким пренебрежением, он сможет добиться большего.

В клубе они взяли из раздатчика колбы со «стимом» — интересно, почему именно колба, относительно высокая и тонкая, а не банка? — и устроились на диванчике у самого автомата. Клуб практически безлюден, только у дальнего окна устроились с колбами и планшетами трое инженеров, самозабвенно спорящих на какую-то свою тему, один чертит схему и что-то доказывает двум другим.