Староста боевого факультета

На эмоциональный рассказ Ириги, Лай лишь кивал, явно пребывая в своих раздумьях и односложно отвечал. И плевать бы мне на коротышку, но всё равно, проходя мимо, смерил его взглядом — ноль эмоций.

«Вообще пусто! Словно передо мной магическая голограмма. Даже вчера на спарринге было тихо. Но стоило ректору упомянуть какую-то магичку-препода как прорвало. Неужто так сильно приворожила, что он теперь только ей свои чувства и эмоции демонстрировать может?!»

До пары оставалось десять минут. Адепты наполняли класс, Сноу вернулась к своей Иви, сестра копошилась рядом, пытаясь безуспешно завести со мной диалог, а я рассматривал мелкую фигуру в чёрном. В аудиторию вошла молодая женщина с крашенными, в голубой цвет, волосами и раскладывая на учительском столе свои бумаги…периодически кидала игривые взгляды на сидящего смурного коротышку.

И ничего не предвещало беды.

Но это же Академия «Эолзер» — здесь дня пройти тихо-мирно не может!

Дверь распахнулась, на пороге появился белый, как полотно, парень. Он был практически пуст, и одет в наспех, неровно застёгнутую форму боевика. На правом плече три нашивки: зелёная с горами, синяя с щитом и красная с перекрещёнными клинками. Магические крупицы улавливались с трудом, а эмоции зашкаливали паникой и страхом за любимых. Шатаясь, он подбежал к Старосте и, вцепившись в край его стола, стал шипеть, да так натужно…словно связки были порваны.

— ЛИО! Помоги! — Цербер тут же напрягся и выпрямился, отставляя стаканчик с крепким напитком.

— Они ушли в лес…а сейчас…тревога…

— Ещё раз с начала, Марко! И более конкретизировано! Кто ушёл, куда и где тревога?

— Мать с сестрой ушли в лес, лечебные травы запасать на зиму… — сбивчиво дыша, пояснял студент, — Мирида заигралась в лесу и потерялась. Мать вернулась за помощью, но объявили тревогу. Загрызни! Мне пришло сообщение только что, а я в лазарете! Пустой! Лай, помоги! Её же съедят там!

Цербер вскочил на ноги и, выйдя из-за парты, стал быстро спрашивать:

— Поселение?

— Шеллингар!

— Начало тревоги?

— Час назад!

— Сестра родная?

— Д-да!

— Вызовите сюда целителей, пусть окажут помощь Марко и восполнят его резерв. И пусть дожидаются моего возвращения! Вернусь сюда же! — Проговорил Староста, обращаясь явно к преподавателю, что онемевшая стояла на кафедре.

Положив руку на шею парня, Лай вздохнул и предупредил:

— Если родная, есть шанс…Но будет больно! Звиняй!

— Переживу! — бесстрашно отозвался Марко.

И нас накрыло потоком его силы. Воздух загустел, светильники замигали, давление сдавило лёгкие, но не так как раньше. Нас не придавливало, но всё равно было не по себе.

Глаза Цербера заискрили молниями, адепт хрипел под его хваткой, а после опал к его ногам, оставив в руке Старосты красную магическую нить. Она уходила в стену, пульсируя словно жила.

Не говоря ни слова, Цербер открыл переход и ушёл ведомый кровной связью.

Адепты сразу побежали за целителями, бессознательного парня переложил Кейн на столешницу, явно окончательно заделавшийся в альтруисты. Снежка создала холодный компресс и разместила его на лбу юноши, Мара навесила на его шею свой накопительный-артефакт. Преподавательница раздавала мелкие указания, оставшимся студентам. Прибежавшие медики привели парня в себя и восполнили его магический резерв зельями трёх видов.

Через пятнадцать минут он уже сидел на парте, как ни в чём не бывало, и смотрел куда-то в пустоту невидящим взглядом. По бокам от него сидели Сноу и Иви, что гладили его по плечу и спине, пытаясь успокоить. А парень кусал губу и не мог найти занятия для рук, теребя то край рубашки, то складку штанов.

Молоденькая преподавательница сидела на ступени кафедры и грызла ноготок большого пальца, явно нервничая за своего отсутствующего студента. А может и не за простого студента, а за коротышкой, что похоже был любимчиком всей Академии. И я всё больше склонялся, что он «Двухполярный».

Уж слишком отчётливо читались эмоции Деборы. В них было всё. Дружеские чувства, симпатия, долька восхищения и любви. И никакого негатива. Ну не может преподавательница испытывать подобное к простому студиозу.

Время утекало, а Дебора так и не начинала занятие. Все адепты сопереживали. И чувствовалось единение, сплочённость. Они были готовы в любой момент прийти на помощь без слов. И всё надеялись, что Цербер вернётся не с пустыми руками.

Я и сам, под действием чужих эмоций, стал проникаться и волноваться за высокомерного сопляка.

Один-то загрызень — это проблема. Если же их будет стая — не видать нам больше коротышку.

И стоило мне его вспомнить, как над центральным проходом горизонтально закрутился открывающийся портал и из него выпрыгнул Лай. За ним скользила гигантская, когтистая лапа и оскаленная пасть загрызня. Тварь напоминала огромную кошку, размером с медведя, а голова могла поворачиваться на триста шестьдесят градусов, как у совы. И вот это чудовище сейчас старалось запрыгнуть в портал, по ту сторону, и нагнать свою добычу. Но не свезло. Портал закрылся, отсекая голову зубастой твари и его протянутую, к спине Старосты, лапу.

Кровь окропила карателя, сидящего на корточках. Когтистая лапа бухнулась рядом с Цербером, а голова загрызня, упав на спину парня и соскользнув вниз, откатилась к кафедре, оставляя за собой кровавый след.

Но это было не важно. Лай был не один. Он прижимал к себе крохотное создание, что тоненькими ручками обвивала его шею, а торс босыми окровавленными ногами.

Первым опомнился Марко, что подскочил к Лай и попытался осмотреть на состояние травм.

Цербер выпрямился с ношей на руках и, качаясь, передал ребёнка сходящему с ума брату.

— Мирида! — позвал он девочку.

— Она у тебя молодчинка! — выдохнул Лай и, протянув руку к кудрявой девчушке, лет шести-семи, вытащил из её волос веточку хвойника, — Сообразила, что на колючий ельник лезть надо, чтобы загрызень след потерял и не полез лапы царапать. Да ещё и шишками их обстреливала! Далеко пойдёт! Завербую после семнадцати! — усмехнулся Староста и рухнул на корточки, что бы отдышаться.

— Марко…Марко, Я хочу в твою Академию! — весело заверещал ребёнок. Румяная девчушка улыбалась от уха до уха, глаза блестели не от слез, а от восторга. Кудрявые волосы были спутаны и напоминали гнездо, в которых виднелись веточки и иголки хвойника. Платье явно было порвано об сучки, ноги оцарапаны, как и руки. Любой другой ребёнок бился бы в истерике и паники, от встречи с загрызнем, а тут столь бурные яркие эмоции, которым ну никак нельзя было найти объяснения.

Но Мирида сама поведала нам историю своего незабываемого похода в лес и причину своего восторга, главным героем в которой, оказался Цербер.

— Хочу так же как он… — указав на Лай пальчиком, — …зверюшек плохих наказывать! Представляешь, там пять таких зубастых было. И все меня съесть хотели. А тут он мимо проходил. Сказал, что брат прислал, и чтоб с дерева не слезала, иначе мне кишки на башку намотает и ими же к дереву привяжет!.. Правда, где он их взять собирался, в лесу, я так и не поняла, да и некогда было! Там такое началось! Твари на него, а он их…хлоп… и раскидал по кустам.