Старовер

Бобровский нервно сморгнул.

– Кристина – девка видная. Что ей в нашей глуши делать?

Старовер схватил Бобровского за грудки, резко поднял с крыльца и сверху вниз заглянул бывшему учителю в глаза. Тот издал протяжный стон.

– Не бойся, – спокойно сказал Старовер, – не трону. А Кристину оставь в покое. И золото колчаковское не ищи, нет его. Всё это вымысел, в обозе документы были, оружие, провиант.

Бобровский чуть не задохнулся от волнения.

– Документы… Вот бы мне их для музея заполучить…

Старовер ослабил хватку и отпустил бывшего учителя.

– Документы сожгли. Вишневский распорядился…

Бобровский недоверчиво вперился взором в найдёныша.

– Вот, значит, как заговорил! Стало быть, помешательство прошло! Память вернулась! А звать-то тебя как?

– Алексей Дмитриевич Вишневский.

Бобровский тяжело вздохнул и махнул рукой.

– Эх… А я-то думал… Опять двадцать пять… – разочарованно произнёс он.

Бывший учитель потоптался во дворе, а затем, не солоно хлебавши, ушёл. Старовер поводил его долгим тяжёлым взором.

Ноябрь-декабрь 1919 года. Эвакуация

Красные яростно рвались к Тобольску. Положение на фронте менялось каждый день. Сводки, поступавшие в Ставку Верховного правителя, утром говорили одно, а вечером совершенно другое.

Колчак нервничал, нещадно критиковал пожилого Дитерихса, невзирая на его огромный боевой опыт. Не следует забывать, что генерал доблестно проявил себя в Первой мировой. Именно Дитерихс и генерал Брусилов разработали всем известный Брусиловкий прорыв. И если бы не традиционное головотяпство наших верхних штабных чинов, то прорыв сей изменил бы ход войны. И Россия не впала бы во мрак, большевики не пришли к власти, не началась бы кровопролитная братоубийственная война.

Наконец Колчак приказал сделать нажим на красных. Для этого в Директории мобилизовали все имеющиеся резервы. К тому же генерал Каппель и его корпус был переброшен к Тобольску. Корпус подошёл к реке Тобол, однако, не имея подкреплений, остановился.

Среди офицеров корпуса царило недоумение. Никто не мог понять: что происходит? Каппель, попавший под командование Дитерихса был связан по рукам и ногам. И никаких самостоятельных действий принимать не мог.

Во временном штабе состоялось совещание. Генерал Каппель высказался за прорыв в том месте, где красные его ждут наименьше всего. Однако острожный Дитерихс отклонил его предложение, считая (подобно Кутузову?!), что силы надобно беречь, ибо Омск и так уже остался без резервов. Наконец было решено корпус Каппеля в качестве резерва перебросить назад в Омск.

В конце концов, Дитерихс отправил в Ставку рапорт, в котором говорилось о необходимости приступить к разгрузке и вывозу на восток сначала материальной части, а затем и других омских складов.

Верховный правитель внимательно прочёл рапорт и передал его для ознакомления командующему 3-ей армией генералу Сахарову [54] , в тот момент находившемуся в Ставке.

– В чем дело, Николай Павлович? Что происходит? Вы можете объяснить мне? Наши войска идут вперёд, доходят до Тобола! А главком Дитерихс отправляет рапорт с рекомендацией эвакуировать Омск.

54

Николай Павлович Сахаров (1893–1951, США) – генерал-майор (1919), видный деятель Белого движения в Сибири. Летом 1918 года добрался до Казани, где вступил в Народную армию Комитета членов Учредительного собрания (Комуча). Некоторое время служил под командованием В. О. Каппеля.

Генерал Сахаров осторожно высказался по поводу рапорта Дитерихса. И посоветовал Верховному правителю отправить в Тобольск телеграмму, выражающую недовольство Ставки.

Вопреки всем ожиданиям, на эту телеграмму Дитерихс коротко ответил:

– Если наши войска сделают хотя один шаг назад, то они не остановятся и у Омска.

Верховный правитель и генерал Сахаров от такого ответа пришли в полное негодование. Сахаров, пользующийся особенным доверием адмирала, потому как в былые годы делил с ним одну камеру у большевиков, открыто заявил:

– Ваше высокопревосходительство! Генерал Дитерихс окончательно выжил из ума! Если начнётся эвакуация Омска, то это подорвёт престиж власти. Союзники отвернуться от нас и тогда помощи от них не дождёшься! К тому же не забывайте о чехах, которые контролируют Транссибирскую магистраль! Если они взбунтуются, генерал Гайда не сможет призвать их к порядку! Эвакуация – крах Белого движения! Этого нельзя допустить!

Адмирал спокойно выслушал эмоциональную речь генерала.

– Совершенно с вами согласен. Но что вы можете предложить в противовес Дитерихсу?

– Укрепить Омск, сделать из него непреступную крепость. Создать добровольческие бригады для постройки укреплений и укрепрайонов. Иртыш также укрепить!

В тот же день адмирал подписан соответствующие приказы. Один из них назначал генерала Сахарова главнокомандующим войсками восточной окраины. Другой – отзывал Дитерихса для формирования добровольческих частей.

В городе спешно расклеивались листовки и плакаты огромной величины, на которых аршинными буквами был отпечатан приказ Верховного правителя, гласящий, что Иртыш и Омск будут превращены в неприступную крепость. А красные войдут в город только через наши трупы.

Однако из-за нерешительности Дитерхса момент был упущен, красные прорвали оборону Тобольска. Войска отчаянно сражалсь, даже тогда, когда патроны и снаряды практически закончились. Начался исход частей вдоль Иртыша к Омску.

Дитерихс приказал телеграфировать Ставку о критическом положении в Тобольске. Телеграмму получил генерал Прибылович [55] и тотчас приказал формировать литерный эшелон для Верховного правителя, дабы эвакуировать его в Иркутск.

Прибылович и Сахаров спешно приняли все надлежащие меры для спасения Верховного правителя. Главнокомандующий Сахаров доложил Верховному правителю:

55

Виктор Николаевич Прибылович (1878—?) – русский военный артиллерист, генерал-майор. В годы Гражданской войны с февраля 1919 года исполнял должность инспектора артиллерии 1-го Волжского армейского корпуса под командованием В. О. Каппеля. Генерал-майор, инспектор артиллерии при Верховном Главнокомандующем. Назначен помощником по артиллерийской части главного начальника снабжений и инспекции при Верховном Главнокомандующем. Полевой Инспектор артиллерии Восточного фронта. Взят в плен в январе 1920 года под Красноярском.

– Ваше высокопревосходительство, литерный эшелон для вашей отправки в Иркутск готов.

Колчак пришёл в крайнее изумление.

– Как? Зачем? Я не отдавал такого приказа! Мы не может покинуть Омск в такой тяжёлый момент! Здесь и сейчас решается судьба России!

Однако Сахаров был непоколебим:

– Ваше высокопревосходительство, вы должны срочно покинуть город. Этого безотлагательно требует обстановка.

Колчак впал в ярость. В крайнем раздражении он выказал недовольство Сахарову, и пришёл к выводу, что спасти Омск сможет только генерал Каппель, корпус которого возвращался из Тобольска.

Алексей Вишневский узнал о решении Ставки эвакуировать город в тот же день. Обеспокоенный судьбой матери и Ольги Сергеевны Каппель с детьми, он тотчас обратился к полковнику Удинцову, своему непосредственному начальнику.

Описав положение дел, Вишневский настоятельно просил восьмичасовое увольнение, дабы добраться до имения и вывезти из него матушку и семью генерала Каппеля. Удинцов, как человек порядочный, отказать не смог. Но отдал чёткий приказ:

– Даю вам сутки, капитан, не более. Семейство погрузите в один из эшелонов, а сами обязаны нагнать литерный Верховного любой ценой. Иначе ваше отсутствие будет расцениваться, как дезертирство!