Старшеклассник без клана. Апелляция кибер аутсайдера 3

"Ага. ? Где-то что-то в джунглях сдохло" — соглашается Мартинес. — "Свин прям демонстративно дистанцировался от южан, прям как никогда раньше. Только что на голову отцу Лысого не нагадил".

"Неудивительно: Трофимов всегда тщательно следит за конъюнктурой" — приходит от моей новой "сестры". — "Он намного лучше других понимает, что эта разборка — не Лысого и Рыжего. И даже не между родителями Лысого с Виктором либо патронажной службой".

"А чья?" — неожиданно для себя успеваю вставить практически без паузы.

Не то чтобы мне был нужен ответ, скорее упражняюсь в переписке.

"Нас и хань же", — в реале Миру пожимает плечами. — "Плюс, судя по сегодняшний хитрожопости Оноды и Саджо, ещё и внутри нас много чего назрело. Но этого мы точно здесь и сейчас обсуждать не будем — я сама не в курсе. Не мой уровень. Мама потом расскажет, если что".

"Битва титанов началась не в его весе" — переводит мне на понятный язык Мартинес. — "Самое тупое, что Трофимов может сделать в этой ситуации — это любым способом поддержать кого-то нетитульного. Так что ты сильно не радуйся — это он не от любви к тебе такой добрый. Он никогда не претендовал на роль игрока: всегда подчёркивал, что является обслугой и только обслугой. Вот, роль отыгрывает".

"Да я и не надей. Он утр сам чест сказ".

— Позвольте вмешаться, — Али-старший церемонно кланяется, не сводя при этом взгляда с сисек Тики Хамасаки.

Смотрится занятно.

Моя опекунша вопросительно поднимает левую бровь, чуть-чуть повернув подбородок в его сторону, словно поощряя говорить.

— У меня нет никаких претензий к вашей дочери. — Фархат непоколебим, уверен в себе, спокоен и твёрд.

На вид.

— А я ни слова и не сказала о дочери. В языке, на котором мы сейчас с вами говорим, слово "ребёнок" не имеет рода. Как и в государственном, любом из, — холодно цедит японка. — Предполагаю, что в вашем родном языке гендер выражен, в отличие от нашего — отсюда и путаница.

Тика обнимает меня за плечо и притягивает к себе:

— Когда я говорила о своём ребёнке, КОНКРЕТНО МИНУТУ НАЗАД, я имела ввиду Седькова Виктора, а не Хамасаки Миру.

"Бгг, я это записала! ???" — кошка Айи поднимается на задние лапы и начинает танцевать какую-то сальсу или бачату. — "Эта рожа есть у меня на видео! Вау! Так, мамане отправила... пусть знает, с чем сейчас столкнётся... С кем".

— Как это возможно? — справедливости ради, неожиданные удары юрист держит почти хорошо.

Его лицо быстро выходит из стадии неуёмного любопытства (в адрес чужого декольте). Он сперва изумляется, затем почти мгновенно становится бесстрастным и спокойным (по крайней мере, внешне).

— Вы же юрист? — японка холодно передёргивает плечами. — Предполагается, что в законодательстве федерации должны ориентироваться как минимум не хуже дилетантов?

Она активирует голограмму электронного правительства, от которой через секунду отделяется разноцветный кубик. Затем файл плывёт к Али-старшему.

— Это невозможно! — ознакомившись с содержимым, отец Лысого, похоже, застывает на стадии отрицания.

— В этом мире возможно намного больше, чем мы с вами можем вообразить, — замечаю спокойно со своего места.

Рука опекунши так и лежит на моём плече. Повинуясь непонятному интуитивному порыву, кладу свою правую ладонь ей на талию.

Блин. Проклятый пубертат. Ей сорок шесть! Внешний вид — не более чем камуфляж!

А на ощупь тело Тики оказывается неожиданно спортивным и упругим. Неужели реально двадцать пять биологических? А ведь похоже. Прямо неотличимо.

Чёрт побери. Ещё и в такой момент... проклятая эрекция.

И ведь руку лихорадочно не отдёрнешь — будет смазан весь эффект, рассчитанный на южанина. Какой именно — и сам не понимаю мозгами, но чувствую жопой (тот случай, когда интуиция просто орёт, что всё правильно — а логика не поспевает даже с учетом работающего концентратора. Хреново быть натуралом).

"Рыжий! ? Я всё вижу! ? И остальные тоже видят! ? Не вздумай сейчас свой обычный фокус выкинуть! ???" — сообщение от Миру приходит в чат большим и красным.

"Какой фокус?! ?" — живо заинтересовывается Мартинес.

"Да. Ты о чём? ?" — панда Эрнандес переступает с левой передней лапы на правую.

"Не вздумай сейчас свою пятерню моей маме на задницу опускать! ? Как ты всегда это с ними делаешь! ?" — кажется, Хамасаки-младшая имеет ввиду латиноамериканок.

"И в мысл не им" — отвечаю абсолютно искренне. — "Ей 46".

На самом деле причины намного серьёзнее и глубже, но "сестру", кажется, надо срочно успокаивать — а длинные петиции, в отличие от девчонок, я пока не освоил.

Просто не успею всего написать.

Айя, кстати, была права: даже с моим зрением ошарашенное лицо отца Лысого действует на мою душу лучше бальзама.

"Ага. То-то у тебя тестостерон ???? подпрыгнул". — Мартинес, похоже, решила потроллить Миру.

Обращается вроде как ко мне — но очень технично поддевает японку.

"Эт не то, чт вы подум", — твёрдо выдаю в чат. — "Так надо!".

Латиноамериканки на ровном месте начинают хрюкать, словно их кто-то щекочет под одеждой в четыре руки.

Миру возмущённо краснеет и явно сдерживается, чтобы ничего не сказать вслух. Потом подходит к нам с Тикой и зачем-то решительно вклинивается между нами.

— Планируете оспорить решение электронного правительства? — интересуется тем временем Хамасаки-старшая. — Я именно оттого и приехала. У меня были подозрения, что свои права и обязанности в роли официальной опекунши лучше подтверждать лично. Господин Али, я вижу, у вас всё работает, как надо...

"Она сейчас о нейропрофиле" — поясняет панда Эрнандес для меня.

— ... поедем по поводу вашего глаза в суд? Или разберёмся здесь, на месте? — Тика через плечо дочери дотягивается до меня. — Между собой?

Её пальцы, несмотря на нервничающую между нами дочь, выбивают арпеджио по моей лопатке.

— Я понял. Мне это очень не нравится, — юрист сверлит мою опекуншу пронзительным взглядом. — Но я вас понял... Благодарю за этот великолепный урок. — Он кланяется глубже, чем даже завуч. — Однако прошу понять правильно: то, что мы оказались по разные стороны баррикад, никак не влияет на моё личное отношение к людям.