Старший оборотень по особо важным делам

– Это все эмоции. А есть заявление Краснова и Селиванова, что сотрудники убойного отдела выбивали из них показания?

– Будут!

– Вот тогда разговор и продолжим. Шилов – тертый калач. Как к нему не относись, а опер он серьезный и обкладывать его нужно качественно. Я могу начать такую работу только с фактами на руках. – Виноградов поднялся из-за стола, давая понять, что разговор считает законченным. – Спасибо за помощь. Да, и поздравляю с полковником! Стране нужны честные кадры.

– Были бы нужны – платили бы больше, – Арнаутов ушел.

Виноградов сел в свое удобное кресло и подумал, кого бы подключить к делу. Хоть он и говорил Арнаутову, что начнет работать, только заполучив конкретные факты, а провести подготовочку не помешает.

Так, кому бы это поручить? Федорову? А что, для него в самый раз. Исполнителен и туповат, лично предан начальнику. Может ненароком подставить, но никогда не пойдет на осознанное предательство.

Виноградов нажал кнопку селектора:

– Зайди ко мне.

Федоров появился тотчас же, как будто дежурил за дверью.

Покачиваясь в кресле, Виноградов распорядился:

– Значит, так: Шилов, Роман Георгиевич. Временно исполняющий обязанности начальника убойного отдела. Все, что есть по нему, – мне на стол к семнадцати часам.

Выйдя в коридор, Федоров почесал затылок: «Во неделька началась! Что ж будет дальше?»

* * *

Шилов зашел в бюро пропусков Следственного изолятора № 4 на улице Лебедева, наклонился к окошку, за которым сидела симпатичная девушка в форме сержанта:

– Аллочка, привет! Выпиши мне в оперчасть к Егорову.

– Что-то я смотрю, ты к нему зачастил.

– Может, у меня с ним любовь?

– Любовь! Сразу видно, что любовь – вон, какие синяки под глазами. Ты когда женишься, Шилов?

– Только когда окончательно решу свести счеты с жизнью.

– Трепло. – Алла выдала пропуск, и Шилов направился к проходной.

Сдав удостоверение, оружие и сотовый телефон, он прошел на территорию изолятора и поднялся на второй этаж административного здания. Дверь в кабинет Егорова была заперта, но изнутри доносились приглушенные голоса. Шилов постучал и сказал, наклонившись к замочной скважине:

– Откройте, милиция!

Открыл Егоров – крепкий, выглядящий старше своих тридцати пяти лет мужчина в зеленой форме «внутренней службы» с майорскими звездами на погонах.

Шилов вошел в кабинет.

За столом на месте Егорова развалился какой-то лысеющий толстяк в спортивном костюме. Перед ним стояла початая литруха горилки, стаканы и какая-то закусь. Он вежливо поздоровался с Шиловым:

– Добрый день, – и кивнул на бутылку: – Горилочки?

– Можно чуть-чуть, – Шилов устроился перед столом, а Егоров занял место на диване у стенки.

Толстяк разлил по стаканам.

– Ну, за завтрашний день, – произнес тост Егоров.

– А что у нас завтра?

– Завтра у нас Борисыч выходит, – Егоров указал на толстяка, который с довольным видом кивнул, будто бы подтверждая, что не позже завтрашнего дня он действительно окажется на свободе.

Когда выпили, Егоров встал с дивана, хлопнул толстяка по плечу и указал на дверь.

Тот сказал:

– Не буду вам мешать. Пойду в медчасть, чаю попью, – и потопал к выходу из кабинета.

Глядя в его широкую спину, Шилов давился беззвучным смехом. Когда закрылась дверь, он посмотрел на занявшего свое законное кресло Егорова:

– Слушай, где-то я его видел.

– Да знаешь ты его! Суворов, из налоговой полиции. Помогал банкирам уходить от налогов.

– И что?

– Завтра дело закрывают.

– Что, не совершал?

Егоров поднял указательный палец:

– Не доказали.

– Я вижу, у тебя с ним дружеские теплые отношения.

– У меня же за год пять тысяч человек проходит, – Егоров наполнил стаканы. – Такое количество врагов я просто не потяну. Давай по маленькой, а потом о делах...

Егоров выпил, закусил лимоном. Шилов только пригубил.

– Значит, так, – Егоров решительно отодвинул стакан. – Селиванов на третьей «галере», Краснов в камере у Айдара. Айдар тебе с утра привет передавал, поговорить хочет о чем-то.

– Как он?

– Да как? Сидит, ждет суда. Говорит, по отсиженному дадут.

– Ну да, он четыре года уже отмотал, так что... Давай сперва его, потом Краснова.

Егоров ушел, Шилов остался один. Пересел на хозяйское место, убрал выпивку в тумбочку, вытряхнул пепельницу в корзину для мусора, где пивных бутылок было больше, чем разорванных бумаг. Долго ждать не пришлось, Егоров привел Айдара, а сам ушел, чтобы не мешать доверительному разговору.

Айдар – невысокий жилистый татарин в дорогом спортивном костюме, мастер спорта международного класса по вольной борьбе, – широко улыбнулся Роману:

– Салям!

– Салам, – они обменялись рукопожатиями.

Айдар сел на диван, закинул ногу на ногу. В левой руке у него были четки, которые он перебирал на протяжении всего разговора.

– Давно не виделись, – сказал Айдар, не переставая улыбаться и оценивающе разглядывая Романа.

– Да как-то возможности не было, – Шилов угостил Айдара красным «мальборо».

– Слушай, говорят, Петр Сергеевич умер?

– Да. Вышел на пенсию, и через месяц...

– Какой человек был, какой следователь. Никого у вас из стариков не осталось.

– А у вас?

Айдар вздохнул:

– Да, прошло время настоящих пиратов.

– Когда суд?

– Шестнадцатого. Представляешь, такого там накрутили, даже смешно. Слушай, ты же знаешь, я свое беру. А они мне чужие эпизоды пытаются вешать. Им, понимаешь ли, мало. Им бандитизм нужен.

– Ну, так показатели превыше всего.

– Вот у нас с тобой все по-честному было. Ты доказал, я взял. А сейчас – кричат, угрожают, жену оскорбляют. Некрасиво! Вменяют мне шесть «Лэндкрузеров», [4] хотя я ими сроду не занимался.

– Так это ж Коли Слепого тема.

– Ну, ты сам все сказал. А посмотри, чем занимается его фирма, и вообще все поймешь.

– Ладно, ты только за этим меня видеть хотел?

Айдар сразу посерьезнел и придвинулся ближе:

– Не только. Пацанчика твоего искали уже. Ночью кто-то из цириков приходил. Нет, пока он в моей хате, все нормально будет. Я его даже на прогулку не выпускаю. Но ты имей в виду.

4

Популярная и дорогая модель джипа фирмы «Тойота».