Старуха 3

— Тут главное — это первые две секции затворов успеть поставить. Потом можно будет уже часть воды пропускать через открытые шлюзы, и у строителей будет достаточно времени для того, чтобы все освободившиеся секции окончательно забетонировать. А с установкой третьей секции можно будет воду и через турбины начать пропускать. Конечно, работать они будут на половинном напоре, но уже электричество на пользу стране пойдет… по крайней мере на пользу стройке: сейчас-то бетон греть приходится электричеством с ТЭЦ, а тогда уже его будут греть тем, что Енисей давать будет.

— И долго плотину достраивать еще будут?

— Я не знаю, но вроде говорили, что все пять секций до конца апреля поставить должны. А потом почти все лето будут водосбросную плотину достраивать, но она-то в готовом виде потребуется только в следующем году, в весеннее половодье. Но точно я не скажу: мои краны — то есть те, которые затворы ставить будут — в мае по плану уже увозить отсюда будут.

— А краны… их трудно проектировать?

— Как и любую технику. Я вообще-то изучал проектирование мостов, думал, что их сложно делать. А оказалось, что подъемные краны делать куда как сложнее: мост-то на месте стоит, а краны мало что на себе груз тащат, так еще и сами… тащатся. А кроме таких, мостовых кранов, есть еще и башенные — и там вообще постоянно нужно следить за тем, чтобы центр тяжести не выходил за опоры…

— Это точно, я всегда удивлялась, как это противовес так точно переезжает по задней стреле, чтобы основной груз не перевешивал. Там что, есть какой-то механизм, который определяет вес поднимаемого груза?

— Какой противовес переезжает? Куда?

А когда Вера нарисовала ему на снегу простенькую схему, он с удивлением в голосе произнес:

— А ты неплохо это придумала! Или иностранцы какие уже так делают? А как тогда определять вес поднимаемого груза? Ведь заранее все взвешивать…

— А что ты меня-то спрашиваешь? Я же не инженер… не знаю как. Может датчик тензометрический на трос поставить или просто измерять ток через мотор… вы же инженеры, придумайте как!

— Интересно… Я, как в Москву вернусь, обязательно от твоем предложении на техсовете расскажу…

Но обсудить эту мысль более подробно у Веры не получилось: в пятницу, когда все снова собрались в буфете и принялись обсуждать запланированное на следующей неделе перекрытие реки, дежурная принесла телеграмму:

— Вера Андреевна, вас обратно в Москву вызывают…

— Тоже возвращаетесь? — спросил один из инженеров. — Значит вместе поедем, у меня тоже командировка закончилась. Вы как, завтрешним утренним поездом поедете?

Когда Вера в номере потихоньку упаковывала вещи, к ней зашел Володя:

— Вера, я тут подумал… Ты мне очень нравишься, и я предлагаю выйти за меня замуж. Я, как в Москву вернусь, сразу квартиру новую получу — это как раз в начале мая будет. То есть я в начале мая вернусь и квартиру… Еще мне зарплата за все эти ГЭС с командировочными… я машину куплю и буду тебя на учебу возить. Зачем тебе в общежитии-то ютиться? А до Лианозово езды будет минут двадцать… я точно знаю, у меня сестра в университет летом поступать собралась, я дорогу уже проверил…

— Я… я подумаю. И ближе к маю и решу.

— А как я узнаю о твоем решении? Ты же мне даже написать не сможешь, я адреса-то квартиры не знаю еще…

— Пиши мне.

— Куда, в общежитие?

— В общежитие точно не стоит. Пиши… знаешь, пиши в почтовое отделение Лианозово, до востребования. Времени до мая еще воз и маленькая тележка, в любом случае спешить ни малейшего смысла нет…

В поезде (по утрам в Красноярск ходил именно пассажирский поезд, хотя всего с тремя вагонами) инженер-попутчик тихо сказал:

— Вера Андреевна, меня просили передать… Лаврентий Павлович просил передать, что все проблемы благополучно разрешились.

— Так вы из его комитета за мной следить приставлены были? А я думала, что вы инженер…

— А я и есть инженер, из Ростова: это именно мой гидроагрегат на станции монтировался. Не основной, конечно, а тот, который для собственных нужд станции, четырехмегаваттный… ну меня и попросили за вами потихоньку приглядеть. А следить — нет, именно приглядывал, чтобы у вас лишних проблем не возникало. Народ-то тут разный, знаете ли, в особенности из Гидростроя командировочные: почему-то ленинградцы в таких командировках без зеленого змия ни дня не обходятся. А спьяну и к женщинам, бывало, приставать начинают.

— И что бы вы с такими сделали? Вы, извините, человек далеко не первой молодости…

— Не первой. А в первой молодости очень, знаете ли, борьбой увлекался французской. Меня в Сормово любая шпана за дюжину шагов обходила… собственно, поэтому именно меня присмотреть за вами и попросили.

— Да я не обиделась бы, если бы вы и следили: сама эту систему в НТК ввести постаралась. А как ваш гидроагрегат?

— Готов, ждет воды. Жалко, конечно, что увидеть, как он работать начнет, не смогу: просто месяц сидеть ничего не делая смысла нет, а работы и дома много. Вера Андреевна, а могу я вас попросить…

— Конечно, вам какая-то помощь нужна?

— Я здесь, на ГЭСстрое четыре месяца безвылазно, очень по дому соскучился. А вас, как я слышал, в Красноярске самолет ждет. Если там найдется одно место и билет купить получится…

— Место найдется, а билет купить не выйдет: самолет мой личный и я чаще всего на нем одна и летаю. А сегодня мы вдвоем полетим, причем без билетов… вы же в Ростов? Это почти по дороге, так что довезем почти до дому. То есть совсем до дому: аэродром в Ростове ведь в системе НТК, так что они вам и машину оттуда до дому обеспечат. Только одно условие: я в самолете если буду что-то писать или рисовать, то меня разговорами не отвлекать. И… пока подумайте, что вам на обед и ужин в самолет брать: лететь-то часов двенадцать, а помирать с голоду у меня крайне не рекомендуется. Что предпочитаете: курицу, рыбу, кофе, чай?

Пожилой инженер так и не понял, почему девушка после этих слов так долго и заразительно хохотала… впрочем, и сама Вера не поняла, с чего это ее так разобрало. Но спустя три часа, уже садясь в самолет, она краем глаза увидела загружаемые в кабину коробки с продуктами — и новый приступ смеха у нее закончился лишь тогда, когда командир оповестил пассажиров о том, что можно уже ремни и отстегнуть…

Пока Вера перемещалась по небу, Иосиф Виссарионович обсуждал с Лаврентием Павловичем некоторые уже сугубо химические вопросы:

— Тут американская компания Доу Кемикл предлагает за лицензию по производству нейлона три миллиона долларов. И они готовы отдельно оплатить строительство установки, на которой этот нейлон будет производиться.

— Ты их послал в нужном направлении или застеснялся?

— Они не у меня спрашивали. А я спрашиваю у тебя: нужно ли нам обсудить этот вопрос с Верой Андреевной?

— Хочешь научить нашу Старуху матом ругаться? Я и без нее отвечу, и даже не матом: отказать и даже обсуждать этот вопрос в дальнейшем не нужно. Я не говорю уже, что мы потеряем рынок этих чулок, который нам до десяти миллионов их долларов в год дает. Я лучше просто покажу, что Старуха из этих полиамидов делает. Вот, смотри…