Старуха 5

— Предложения? Сама ведь знаешь: критикуя — предлагай!

— Первое, и самое простое, хотя и не лучшее — в Щелковском карьере поставить пару камнепильных машин. От металлургов не убудет, а народ отделочный камень с радостью покупать будет, ведь сейчас много у кого лишние денежки завелись. Второе, чуть посложнее и подороже, но и получше в части выгод для бюджета — под Подольском карьер заложить, там известняк для строительства весьма неплох. Да и вообще в Подмосковье одном разного прекрасного известняка… ведь даже стены кремлевские из него выстроены!

— Тебе точно в отпуск надо: в Кремле стены кирпичные.

— Это они снаружи кирпичные, облицованы они кирпичом, а внутри — вполне себе белокаменные.

— Знаешь что… я вот думаю, что камнями заниматься — это в обязанности КГБ не входит. А вот НТК вполне может и этим заняться. А зампред НТК у нас кто? Вот и займись этим на досуге. Надо будет товарищу Мирчинку благодарность объявить за то, что тебя, всю такую шуструю, и геологии обучить сумел.

— Нет, — рассмеялась Вера, — надо будет его назначить главным по добыче отделочного камня. Он — лицо заинтересованное, тоже дом себе в поселке ставит. Так что под его руководством камень отделочный у нас будет самым красивым…

— Ну, тебе виднее. А я чего спросить-то хотел… Иосиф Виссарионович у меня спрашивал, не получится ли, что от твоих резких движений в нашем танкопроме все еще хуже станет. Не то, чтобы он тебе не доверял…

— Не получится. А вы… тут где-то по РККА бродит довольно толковый товарищ, полковник Рыбалко. Вы его, под предлогом сокращения численности, заберите к себе и назначьте командиром танковой дивизии КГБ.

— У нас нет танковых дивизий…

— Ну так создайте! Я этому Рыбалко скоро новую технику предоставлю, пусть он ее быстренько изучит, подберет себе офицеров толковых, дивизионную структуру соберет. А зимой мы ему уже и рядовой и сержантский состав подберем потихоньку — и к следующему лету у нас будет полнокровная танковая дивизия. Правда, тут еще посмотреть кое-что нужно…

— То есть может будет дивизия, а может и не будет?

— Я другое в виду имела: может будет дивизия, а может сразу и танковая армия. Товарищ весьма толковый, а придерживать его и не пущать мы уж точно не станем.

— А на армию у нас танков-то хватит?

— Даже не на одну. При всех своих достоинствах новый «Терминатор» существенно уступает тем же «БТ» по двум параметрам: он вдвое дешевле, а трудоемкость его изготовления на танкостроительном заводе меньше уже в три с половиной раза. К следующему лету у нас только этих танков будет около четырех тысяч…

— Понял, вопрос исчерпан. Только ты Сталину не говори, что я тебя об этом спрашивал…

Однако все эти заботы, включая заботу о красоте строящихся домов, не мешали (по крайней мере летом, пока университет «отдыхал») Вериной работе по увеличению числа трудящихся на заводах и фабриках химпрома. И всех, с химпромом как-то связанных — то есть вообще всех предприятий НТК. Но вот только формы этой работы пришлось существенно изменить, ведь раньше туда набирали в основном молодежь, выпускников школ, ФЗУ и техникумов, а теперь нужно было как-то пристроить вполне взрослых парней, в большинстве своем ничего толком делать не умеющих. Потому что в армию парней призывали, начиная с двадцатиоднолетнего возраста, а теперь увольняемых со службы мужиков в возрасте от двадцати трех и старше, и их нужно было приспособить к нанесению реальной пользы стране. При том, что весенний «эксперимент» показал, что подавляющая их часть даже в деревне особой пользы нанести не в состоянии…

Вере пришлось вплотную столкнуться и с тем, что фактически у красноармейцев мало того, что даже понятия о дисциплине не было, так еще и пьянство процветало. Борис Львович, на заводы которого начали поступать первые «сокращенные» бойцы, пришел к Вере специально для того, чтобы пожаловаться:

— Вера Андреевна, я всего лишь нарком, и моей власти просто не хватает, чтобы со всем этим хоть как-то бороться. Переведенные из армии бывшие бойцы мастеров не слушают, часто прогуливают, а уж пьянство такое среди них процветает, что приходится опасаться того, что они и старые кадры на заводах споят.

— Товарищ Ванников, вы проблему несколько преувеличиваете…

— Ничуть не преувеличиваю! Мне вот на девяносто второй завод направили две сотни таких красноармейцев, так меньше чем за месяц количество прогулов увеличилось на заводе втрое, а уж сколько раз пришлось за появление в пьяном виде их от работы отстранять…

— Я не про это. Издайте приказ по наркомату: за появление на работе в пьяном виде — немедленное увольнение. С выселением из предоставленного заводами жилья, конечно. За три прогула в течение года — по любой причине — то же самое. За невыполнение указаний мастера — отстранение от работы до конца дня, день засчитывается за прогул. И все сразу станет хорошо.

— И кто мне разрешит рабочих увольнять?

— Вы и разрешите, в конце-то концов вы нарком или так, погулять вышли?

— А я не об этом, у нас же закон…

— Тоже проблема решаемая, и вы ее уже решили.

— То есть как это «уже решил»?

— А так. Как умный человек, столкнувшись с неразрешимой проблемой, вы обратились к тому, кто ее решить в состоянии. И я, как зампред ГКО, выпускаю постановление… сейчас, подождите минутку, я его на бумажке напишу… вот, постановление «О наказаниях за нарушение производственной дисциплины и общественного порядка на предприятиях военно-промышленного комплекса». Хорошее постановление, все прям-таки наполнено государственной мудростью и заботой о благе трудового народа. А народ нетрудовой пусть на себя пеняет…

— Спасибо, Вера Андреевна, а вы не боитесь, что за такое постановление вас могут…

— Могут, но не будут. Потому что сейчас нам не до сантиментов, тут сосед мой из дальних стран вести интересные принес… извините, я не знаю, вы в список людей с нужным допуском включены…

— Не надо, все и так ясно. Тогда вопрос не столь важный, но все же… там, на девяносто втором заводе Федор Федорович подготовил к испытаниям новую пушку…

— Молодец, вы ему представление на «Знамя» подготовьте.

— Но ведь даже испытания не начались еще!

— Ну, проведут испытания, если и найдут какие-то недоделки, то ведь исправят, так что пишите.

— Вы так уверены, но вы же вообще не артиллерист!

— Борис Львович, у нас в стране два лучших в мире конструктора пушек: Петров и Грабин. И вот они плохих пушек вообще делать не умеют. Кстати, Грабина нужно из Нижнего убрать…

— Грабина?! Но вы же сами сказали, что он лучший.

— И Петров лучший, однако вместе они работать не могут. Друг другу мешают больше, чем помогают. Вот только Грабин, как человек более опытный, на новом месте сможет быстро и конструкторов вокруг себя собрать, и производство наладить — а нам еще один артиллерийский завод очень даже не помешает. Ну а Петров… Федор Федорович — он больше по крупным калибрам спец, ему и оборудование требуется тяжелое, которого на новом месте долго не появится, и школа конструкторская у него больше под старых специалистов соориентирована.

— А где…

— Грабина, я думаю, нужно в Подлипки переводить, там ему самое место: и к столице поближе, и… и вообще. А со станками НТК поможет, в приоритетном порядке поможет. Опять же, насчет демобилизованных: мы их на стройку жилья в Подлипки направим, до осени у Грабина там появится уже место для инженеров и рабочих…

А Лаврентий Павлович размышлял о том, кому очередной орден вручить: товарищу Афанасьеву или его величеству Густаву, и размышлял он об этом после прочтения доклада из разведуправления. Ведь совершенно, можно сказать, случайно у этих двоих получилась просто великолепная операция по дезинформации потенциального противника. Вообще случайно: руководство шведской армии поинтересовалось тем, не получится ли у Советского Союза приобрести какое-то количество снарядов для шведских же сорокамиллиметровых зениток. Шведы и сами, безусловно, снаряды для «Бофорсов» делали, но делали они их маловато, да и, по слухам, русские снаряды подешевле были.