Старуха Кристи – отдыхает!

Для моего бизнеса это страшный удар, потеря доверия.

На будущий год начну просить, а в ответ услышу: «Извини, дорогая, помнишь, как всех без денег оставила?»

Так что вы правы, я очень заинтересована, чтобы как можно скорей отыскать, куда подевались деньги. Но списка учеников не имею.

– Как же вы собирались детей пристраивать? – изумилась я.

– Андрей в конце апреля мне сообщал, сколько мест требуется и где, – пояснила Люда, – а перед самыми экзаменами приносил список и деньги. Он всегда мне его передавал вместе с долларами. Я знаю только тех, кого репетировала сама, но их немного, всего двое, основной поток учеников шел от Андрея, и родители моих детей к этой истории не имеют отношения, они-то деньги передали, а я их уже отнесла дальше.

– Кто же мог знать фамилии ребят? – протянула я.

Людмила покачала головой.

– Только он.

– А Вера?

– У них в последнее время были не слишком хорошие отношения. Вернее, они всегда не отличались особой теплотой. Вера истеричная особа, обожает устраивать скандалы, знаете, такие гротескные, с битьем посуды и применением скалки. Она вообще базарная баба, а Андрюша интеллигентный, тонкий, совсем ей не пара, ему приходилось тяжело с ней, порой невыносимо.

– Зачем же он с ней жил? Вроде развестись можно.

Людмила опять взяла сигареты, смяла пустую пачку и произнесла:

– Отец Веры занимал высокий пост, он очень помог Андрюше. Тот происходил из простой семьи, мама – вроде учительница, отец, кажется, пожарный или военный, в общем, никакого отношения к миру науки или дипломатии они не имели. Тесть устроил Андрея на работу в МГИДОП, выбил молодым квартиру, долгое время помогал материально. Пока он был жив, Андрюша и помыслить не мог о разрыве с Верой. Во-первых, он бы остался совершенно голым, все их материальные блага записаны на супругу, квартира, дача, машина. У Андрея имелись только личные вещи, и из МГИДОПа его стопроцентно бы выперли. Но не это главное, Калягин уважал и любил тестя, не хотел того огорчать, нервировать.

Знаете, как он мне объяснял свою позицию? Ну разведусь, и что? Один жить не сумею, не тот менталитет, значит, снова женюсь. Скорей всего попадется такая же, как Вера. И что получится? Шило на мыло поменяю, еще неизвестно, какие родственники приплывут вместе с новой женой, всякое бывает: алкоголики, нищие, нет уж!

Людмила замолчала, потом с яростью раздавила в пепельнице окурок.

– А когда тесть скончался, кстати, случился сей прискорбный факт не так давно, Андрей посчитал непорядочным уйти от Веры, у него имелись принципы, да и притерпелся к вздорной жене, но в рабочие дела ее не посвящал, считал это неуместным. Наверное, что-то рассказывал дома, но Вера не из тех жен, которые живут интересами супруга, скорей уж…

Преподавательница осеклась.

– Что «скорей уж»? – спросила я.

Людмила замялась.

– Да так.

– А все-таки? – настаивала я.

– Андрюша имел связи на стороне, – наконец призналась Люда, – он заводил любовниц, ненадолго, постоянно менял дам сердца.

– И Вера ничего не знала?

– Нет, конечно, да и как ей было его поймать? – усмехнулась Люда. – В этом смысле работа репетитора страшно удобна, можно сказать, что сидишь у ученика, а самому завернуть налево. Знаете, почему я сначала не слишком заволновалась, когда Вера принялась Андрея разыскивать? Он мне позвонил и сказал: «Денежки собрал, везу казну, только надо в одно местечко заглянуть».

Я слушала, затаив дыхание.

Людмила попробовала вразумить коллегу.

– Куда ты намылился? Лучше скорей рули на Остоженку, не следует с такими суммами по Москве колесить.

– Не волнуйся, – засмеялся приятель, – «капуста» в кейсе, портфель с собой прихвачу.

– Нет, отвечай, куда собрался?

– Ладно тебе, – хихикнул Андрей, – не приматывайся, в девятнадцать явлюсь как штык.

– Так сейчас четыре часа дня!

– Милочка, – забормотал Андрей, – случай предоставился, к одной даме заглянуть надо.

Людмила сердито фыркнула и повесила трубку. Вот ловелас! Решил совместить приятное с полезным. Потому, когда Вера стала гнать волну, Егорова сначала не проявила беспокойства, ну задержался чуток в мягкой постельке, с кем не случается.

– Если уж кто и знал про его учеников, так скорей любовница, – резюмировала Людмила.

– Как ее зовут и где она обитает? – обрадовалась я.

Собеседница сморщилась.

– Понятия не имею. В прошлом году с Андреем жила некая Галя. Молодая женщина, слегка забитая, Андрюша ей все какие-то вещи покупал, мебель. Но они в декабре расстались, вроде затем появился еще кто-то, а потом свел он знакомство с новой пассией. Вот о той я совсем ничего не знаю, даже имени, только одно могу сказать, она юного возраста, Андрей недавно с неподдельным изумлением сказал: «Знаешь, я всегда любил молодых и только сейчас понял, насколько приятней иметь дело с женщиной, юность которой давно позади. Эффект вина, молодое кружит голову и быстро пьянит, зато хмель улетучивается сразу. А выдержанный алкоголь не сшибает мигом с ног, но рассудок потеряешь надолго».

Глава 15

Около полуночи Гри заглянул в мою комнату.

– Не спишь?

– Нет, – приподнялась я на кровати, – газету читаю, про «Фабрику звезд», как думаешь, они сами поют?

– Меня подобная ерунда не волнует, – отрезал Гри, – даже щипцами не притронусь к подобной чепухе. Спать пора. С утра пораньше дела будут, поедешь в Донской крематорий. Эта Людмила говорила, что процедура назначена на десять. Купи цветочки и стой скромно в сторонке.

– Зачем мне туда? – поинтересовалась я.

– Думаю, любовница эта, отнюдь не юная дама, явится на похороны. Твое дело вычислить кису и допросить ее как следует, ясно?

Я кивнула, Гри подлетел к двери, дернул за ручку, потом вдруг притормозил и сказал:

– Молодец!

– За что ты меня хвалишь? – удивилась я.

Гри округлил глаза.

– Сначала ты походила на переваренные макароны.

Все ныла и на каждый приказ отвечала: «А как это сделать? Ничего не получится». А сейчас просто кивнула, видна положительная динамика, этак я из тебя скоро нормального человека сделаю.

Выпалив последнюю фразу, Гри выскочил в коридор, я потушила свет. Дедулька прав, мне всю жизнь не хватает решительности. Может, оттого, что я родилась 15 октября, под знаком Весов? Покойный муж частенько злился на меня.

– Ну какого черта ты мечешься между двумя совершенно одинаковыми пачками чая, бери любую, и пойдем.

– Они разные, – тормозила я, – одна в синей упаковке, другая в голубой.

– Хватаем голубую, и айда домой.

– Синяя на двадцать копеек дешевле!

– Согласен, покупаем ее!

– Голубая, наверное, лучше, раз дороже.

– Хорошо, будь по-твоему, голубая так голубая.

– Может, все же синюю?

Это если речь шла о чае, а теперь представьте, что творилось, когда я покупала «серьезные» вещи? Заканчивалась ситуация одинаково. Миша белел, потом краснел, начинал топать ногами и орать дурным голосом:

– Сколько можно? Издеваешься, да?

Я ударялась в слезы и оправдывалась:

– Я хочу как лучше, выгадываю копеечку.

Но, если разобраться честно, дело было не в деньгах, вернее, не совсем в них. Просто я не способна сразу принять решение, причем эта особенность отмечала меня всегда, буквально с пеленок. Еще в детском саду я начинала судорожно всхлипывать, когда воспитательница спрашивала: