Старуха Кристи – отдыхает!

Я, забыв про дела, пошла бродить по залу и через полчаса, отыскав коричневое платье, зарулила в примерочную. Повертевшись перед зеркалом, я попросила другую продавщицу, женщину лет пятидесяти:

– Посмотрите, сзади не морщит?

Служащая внимательно оглядела меня.

– Сидит очень хорошо, только разрешите дать вам совет?

– Конечно.

– Зачем берете унылую вещь невразумительного цвета?

Я растерялась: давным-давно, лет с семнадцати, ношу одежду мрачных оттенков – черную, темно-фиолетовую, серую, неужели продавщица не понимает, в чем дело?

– Я толстая, вот и хочу казаться стройной.

Продавщица мягко улыбнулась:

– Кто вам сказал такую глупость?

– Светлое полнит, всем известно.

– Я не про цвет одежды, вы женщина нормального телосложения, а не сушеная кикимора. К тому же обладаете яркими глазами, красивыми волосами. Следует подчеркнуть достоинства, погодите минутку, сейчас принесу, тут висит один костюмчик, словно на вас сшит.

Сказав эту фразу, продавщица ушла. Я села на стоящий в примерочной стул. Через пару минут она принесла вешалку, на которой висели пиджак и слаксы цвета берлинской лазури.

– Не ношу брюки, – попыталась отбиться я, – только юбки.

– Почему?

– Ну с моим задом…

– А вы попробуйте.

– Нет, нет.

– Померяйте, – настаивала женщина, – за пробу-то денег не берут, что случится, если просто прикинете?

Я молча принялась натягивать вещи, а и правда, отчего не померить?

Надев костюм, я повернулась к зеркалу. Следует признать, такой роскошной вещи я никогда не имела в своем гардеробе. Этти, с радостью отдававшая мне мебель, ковры, плиту, духи, никогда не предлагала одежду, да и понятно почему. Свекровь носит сорок четвертый размер, и ее юбчонки мне даже на нос не налезут. Денег же, чтобы самой пойти в хороший магазин, и меня не было никогда, и вот теперь всего за двести пятьдесят рублей предлагается вещица, полностью изменившая мою внешность.

Длинный пиджачок с красивыми перламутровыми пуговицами подчеркивал невесть откуда взявшуюся талию, потом он расширялся книзу и прикрывал полноватые бедра. Широкие, свободные брюки создавали обманчивое впечатление того, что внутри их находятся стройные ноги. Я выглядела замечательно, первый раз понравилась сама себе.

– Блеск, – чмокнула губами продавщица, – словно на вас сшито, ну-ка, погодите.

И она снова испарилась. Я, не веря своим глазам, вертелась перед зеркалом. Там отражалась молодая женщина приятной полноты, кокетливая пышечка, но более того, уродливая толщина испарилась без следа.

– Вот, – азартно выкрикнула, прибегая назад, продавщица, – немедленно надевайте. Наверное, тридцать восьмой носите?

И она поставила передо мной туфли, простые, но очень элегантные лодочки серо-синего цвета.

– Абсолютно точно, – пробормотала я, – как вы угадали?

Женщина засмеялась.

– Я всю жизнь с обувью работала, только последний год сюда перебралась. Меряйте, к ним и сумочка имеется в тон.

– Нет, нет, – замахала я руками, – спасибо, не надо.

– Если денег с собой нет, могу отложить, – настаивала продавщица, – да на цену посмотрите! Такая обувь и всего за двести рубликов, качество отменное, уж поверьте, знаю в товаре толк.

– Деньги-то у меня есть, – вздохнула я.

– Так в чем дело?

– Каблук не ношу.

– Ну попробуйте.

Пришлось послушаться и признать, на каблуке я стала выглядеть еще лучше, стройней и привлекательней.

– Конфетка, – воскликнула продавщица, – прямо так и ступайте. Если возьмете костюм и туфли, на сумочку скидку сделают, вообще за копейки ее получите. Нет, как все-таки одежда меняет внешность, каждый раз просто диву даюсь. Знаете, вам еще надо оттенить волосы, сделать их чуть рыжее, и просто шикарной станете. Вот ведь какие пустяки: одеться по-другому, перечесаться, и готово, иной человек.

Я заплатила и вышла на улицу, дверь в супермаркет оказалась рядом со входом в дисконт-центр. В огромном зале равномерно гудели десятки холодильников, шумели покупатели, стрекотали кассовые аппараты. Я пошла вдоль стеллажей, первой на глаза попалась краска для волос. Может, и впрямь оттенить волосы? От природы мне достались густые кудри, они красиво лежат и слушаются даже неумелого парикмахера. Вот только цвет подгулял, серый, маловразумительный, словно мех мыши зимой.

Наверное, приветливая продавщица из магазина распродаж права, рыжий оттенок мне будет к лицу. Как она только что сказала:

– Оденься по-другому, сделай новую прическу, и готово, иной человек.

Внезапно я остановилась.

Переодеться, изменить цвет волос… Отчего фраза мне кажется важной? Что заставило меня встрепенуться?

Отчего я насторожилась?

Глава 18

Наташа Клыкова работала в отделе рыбных консервов. Маленькая, худенькая, черноволосая, она аккуратно расставляла пирамидой банки с лососем.

Решив подъехать издалека, я спросила:

– Девушка, тут тунец представлен, он тушкой или кусочками?

– Сейчас поглядим, – ответила приветливо Наташа, – смотрите, написано: «рубленый», следовательно, в баночке лежит не целая рыбка. Да и потом, тунец-то огромный, его в консервы невозможно целиком запихнуть, это же не шпроты и не сардины.

– Ага, ясненько. Может, еще и про крабов знаете?

– Что именно?

– Почему на одних банках пишут: «камчатский продукт», а на других «Чатка», что это слово значит?

Наташа улыбнулась, обнажив мелкие, но ровные и белые зубы.

– На самом деле смешная история. Боюсь соврать, в каком году, довольно давно, для одного камчатского рыбозавода отпечатали новые этикетки. На них должно было стоять: «Камчатка. Крабы в собственном соку». Но произошла типографская ошибка, и получилось просто «Чатка. Крабы в собственном соку». Слог «Кам» испарился. Заметили сей ляпсус поздно, тираж уже был готов, переделывать его дорого, подумали, подумали и решили: раз этикетки есть, их следует использовать, и наклеили на банки. Неожиданно продукция ушла влет, загадочное слово «Чатка» заинтриговало покупателей, и тогда рыбозавод оставил его, сделав своей торговой маркой. На Камчатке много предприятий, производящих консервы, но только одно указывает на этикетке «Чатка».

– Надо же, – восхитилась я, – как вы много знаете!

Это вам в торговом училище рассказали?

Наташа покачала головой и принялась вновь возводить пирамиду.

– Нет, я не заканчивала специальных торговых учебных заведений. Просто была знакома с одним человеком, он собирал всякие курьезы, связанные с языком, правда, в основном с английским, но и о русском знал много.

– Бьюсь об заклад, что знаю имя вашего приятеля, – воскликнула я, – Калягин Андрей Львович, преподаватель. Ведь так?