Старые амазонки

По-моему, здорово! Правда, зимой очень холодно. Домой хочется. У нас хорошая была квартира.

— Подожди, но ты же несовершеннолетний. Как же он мог продать квартиру без разрешения администрации? Может быть, я смогу для тебя что-нибудь сделать?

— А вы кто? — он, похоже, даже протрезвел.

— Да никто, у меня есть знакомая. Я с ней поговорю. Может, что и получится.

— Да уж, пожалуйста. Если нет, то все. Жизнь пройдет здесь. А может, и в другом подвале.

— Да вот тетушку жалко, — пыталась я перевести разговор в нужное для меня русло.

— Давай так. Я вижу, тебе хочется узнать, кто помог твоей тетке уйти в мир иной, и, может быть, лучший, чем этот. А ты пообещаешь мне, что поговоришь со своей подругой и поможешь мне. Я ничего не имею против этой жизни, но все-таки хочется на всякий случай иметь свой дом.

— Ну хорошо, я поговорю с моей подругой. Она — юрист.

— Вот и отлично. Правда, не знаю, смогу ли я тебе помочь, но кое-что я видел. Утром, когда еще все спят, я люблю ходить по подъезду и выбирать себе квартиру, где я буду жить, вернее, дверь, за которой буду жить. В этот раз я немного припозднился. Долго стоял на девятом этаже, смотрел вниз. Красиво.

Потом потихоньку начал спускаться и вот посередине примерно услышал голоса. Я не хотел ни с кем встречаться. Скажут, что выискиваю, что своровать. Я остался на этаже. Это был, кажется, шестой. Но обрывок фразы я услышал четко. Это было что-то в таком роде: «… больше вы никому не принесете зла».

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно. Может, конечно, не дословно, но смысл такой. Потом было какое-то шипение, а может, мне и показалось. А потом как будто душили и стук.

Наверное, бабка грохнулась. Я выглянул в окно. Из подъезда выбежал мужик или парень, немного, правда, странноватый какой-то. И за голову почему-то держался.

— За голову? Его ударили?

— Не знаю. Но вот так, — мой собеседник прижал рукой голову сверху. — Может, и треснула его бабка.

— А ты уверен, что это был мужчина?

— Ну, он был в джинсах, сверху пиджак вроде бы. Высокий такой, худой.

Волосы короткие, но не совсем. Да я не рассматривал. Уж в милицию с этим бы я точно не пошел. Поэтому особо не запоминал. Сразу рванул вниз. Запах еще какой-то стоял мерзкий. Я бегом, не останавливаясь. У подъезда отец стоял. Я ему все рассказал, и мы решили смотаться подальше. Хотели даже совсем уйти, но уж больно жалко все это бросать. Привыкли уже. Это нам как дом стал. Вроде бы милиция не шныряет, пока живем. А то что сразу скажут? Что это мы ее грохнули, чтобы деньги забрать. Какие у нее деньги? Похоже, за молоком шла.

— Конечно, мне от этого не легче, что ее убили, но вот к подруге обращусь, может, она и поможет мне найти того человека. У нее связи есть. А ты возраст не заметил?

— Нет. Какой-то неопределенный. От шестнадцати и старше. Передача такая есть.

— А время? Когда это было?

— Нет, время я вообще не знаю. У нас и часов-то нет. Одни были, да дед продал. А зачем они нам? Счастливые часов не наблюдают, — заулыбался он.

— Слушай, и не страшно вам тут жить? — начала я поглядывать в сторону Мишки.

Кто-то уже успел сходить в ларек, и на «столе» стояла уже вторая бутылка — «Губернаторская». Про «Трою» все забыли. Похоже, здесь сегодня праздник, Мишка уже обнимался с обоими и казался абсолютно пьяным. Интересно, он что-нибудь узнал?

— А что страшного? Кому мы нужны? Вот только вы забрели. А как вы сюда зашли?

— Что значит, как? В дверь и вошли.

— Она что, не закрыта? Мы вообще-то закрываем с этой стороны, когда все приходят.

— Будем считать, что нам повезло.

— Если хотите, оставайтесь здесь. Тебя никто не тронет, не бойся.

— Да нет уж, мы пойдем. Мне теперь быстрее к подруге добраться надо. У него надо спросить, — я кивнула на Мишку.

— Да ему, по-моему, уже все равно, где спать и с кем, — усмехнулся мой собеседник.

Но тут вдруг Мишка как бы очнулся и посмотрел на меня. Я едва заметно кивнула.

— Может, пойдем, а то ты что-то увлеклась общением с молодым, человеком. Или мне показалось?

— Да, пойдем, — ответила я кротко.

Дед начал уговаривать остаться с заверениями, что меня никто не тронет.

Но судя по тому, какие взгляды бросал его сосед со шрамом, тот не давал таких гарантий.

Я тихонько обратилась к моему собеседнику:

— А тебя как зовут?

— Саша Суворов, — он слегка ухмыльнулся, — полководец такой был. А может, и из меня еще что-нибудь получится.

— Конечно, получится. Пока. Держи визитку моей подруги. Позвони ей. Она поможет.

Он быстро взял и спрятал кусочек картона с моими инициалами и номером телефона. Мне стало его жалко. Может быть, и правда из него что-нибудь получится. По крайней мере, уже хорошо, что он не попал в колонию для несовершеннолетних.

Мы с Мишкой вышли, причем он еле стоял на ногах. Закрыв за нами дверь, он с облегчением вздохнул:

— Господи, как я устал! И я, кажись, на самом деле пьяный.

— Пойдем ко мне. У меня есть отличная таблетка. Мне она не раз помогала. И очень мне интересно, что ты выяснил?

— Мне тоже очень интересно, о чем это ты так ворковала с парнем?

Молодежь совращаешь.

— Да? Неизвестно, кто кого совращал. Меня пожалели, что я беременная.

Кстати, здорово придумал. А то бы…

Мы засмеялись.

— Представляю, беременная каратистка, — не мог успокоиться Мишка.

— А все-таки жалко их. Очень страшно, по-моему, не иметь своего дома.

— Да уж, пожалел волк кобылу… Они бы тебя не пожалели, если бы встретили в темном переулке. Огромное число преступлений совершают именно вот эти несчастные люди.

— Ой, — я даже поморщилась, — ты не на совещании. Мне твоя статистика не нужна. Может быть, и по собственной глупости они стали тем, кто они есть, но не специально они совершают те самые преступления.

— Тань, — Мишка даже запыхтел от возмущения, — уж не знаю, что мог наговорить тебе твой «ухажер», что ты так яростно их защищаешь, но и под дулом пистолета их никто не выгонял из своих квартир.

— Слушай, ну а если мы бы с тобой действительно куда-нибудь ехали и потеряли документы, билеты, деньги. Что же нам делать? Я сомневаюсь, что у вас мы бы нашли помощь.

— Я не знаю. Я занимаюсь другим. А бомжами занимаются специальные люди.

У меня своих дел полно, чтобы еще вникать в чужие.