Старые истории

Но вдруг, тогда когда Барон держался за скалистый край кратера, одно из щупалец ударяет по стене вулкана, вызывая оползень. Барон крутится и уворачивается, чтобы избежать камней, но теряет при этом высоту, и, сразу же оказывается пойманным Кракеном! Его броня защищает его, но она раскаляется слишком быстро.

Селестия, видя это, не задумывается ни на мгновение. Она бросает свой драгоценный камень и летит назад, к Кракену. Ее рог сияет ярко, как если бы она собиралась поднять Солнце, и затем она создает первое же заклинание, что приходит ей в голову. Ужасающий… Легендарный…

Номер Двадцать Пять.

Огромные усы, прекраснейшие усы, покрыли всю морду Магма-Кракена. Селестия сразу же призывает зеркало, и Магма-Кракен оказывается сражен зрелищем того, как стильно и мужественно он смотрится с усами. И затем, усы внезапно загораются, потому что кругом ведь магма. И Магма-Кракен впадает в панику, видя как его прекрасные новые усы горят ярким пламенем, так что он освобождает Барона, и пытается одним из своих щупалец погасить огонь. Но это не слишком-то хорошо для Кракена заканчивается, потому что его щупальца тоже сделаны из магмы, но это дарит Селестии и Барону немного времени, чтобы спастись.

И они выбираются наружу, навстречу восторженной толпе. Барон держит драгоценный камень. У Селестии нет ничего. Немедленно, армия фон Рихтенгофена начинает радоваться, поздравляя своего нового Принца. Они поднимают его вверх, и он взлетает над ними. И говорит речь.

„Я выиграл в соревновании. Но также, я понял кое-что. Я понял, что существует пони, которая не помедлит бросить свой шанс стать единым правителем всей Эквестрии, ради спасения ее непримиримого соперника. И, я, как пони, и как лидер всех пони, понимаю, что кто-то, кто проявил такую отвагу и благородство — это пони, достойный моей верности. Я, Барон фон Рихтенгофен, приношу клятву своей верности Принцессе Селестии.“

Итак, Барон становится самым первым Вондерболтом, и его семья верой и правдой служит Селестии с тех самых времен.

И это больше, чем просто крутая история. Это история, которая всегда заставляла меня задуматься о верности. Она заставляла меня задуматься о том, что нельзя отдавать свою верность просто так. Только тогда, когда ты осознаешь, что кто-то является твоим настоящим другом, истинным лидером, только тогда это действительно правильно. Верность — самый важный подарок, который только можно принести, и им нельзя разбрасываться.»

Глава седьмая: Селестия

«Если я должна выбрать что-то из того, о чем я сожалею, из всех этих тысяч страниц моей жизни, то это будут эти истории.

Это красивые истории. Важные. Направляющие. Вдохновляющие. А также, совершенно неверные. Оглядываясь назад, можно подумать, что было бы так легко их исправить, обозначить все как есть. Но я была Принцессой, и я должна была посвящать свое время правлению. Мне некогда было быть рассказчиком. У меня не было времени исправлять каждую ложь или несоответствие или невежество. И, в ретроспективе, может, мне стоило уделить этому каплю внимания. Потому что как бы остальное ни казалось важнее, исправить эти истории, наверное, было бы моим самым важным долгом за всю мою жизнь. И я упустила этот шанс.

Я говорю, конечно, о том простом факте, что ни одна из этих историй не упоминает о моей сестре, Луне.

История о Железной Маске в целом верна, но я, пожалуй, могу добавить еще несколько деталей. Железная Маска была кобылкой, а не жеребцом, и она была древним предком семьи Эпплов. И хотя я отпустила Духа Честности из Маски, была там еще темная магия в этом металле, которая позже явилась обратно в Эквестрию, чтобы отравить ее своей мерзкой ложью. Я так и не смогла до конца побороть это зло. Но самое важное, что во времена этой истории моя сестра Луна была совсем маленькой. И она подарила мне бумажную маску, раскрашенную ярким розовым маркером. Луна сказала мне, что она получилась красивее, чем Железная Маска, и именно так мне пришла идея противостоять ей.

История о Кипере в целом тоже верна, кроме необъятно зияющего несоответствия в конце. Я не могла просто взять и магически вытянуть Солнце из воды — я была, на самом деле, полностью погружена в океан, с Солнцем на спине, думая, что вот и пришел конец. И тогда Луна бросила ленту лунного света в воду и привязала ее к Солнцу. И затем, двигая луну, чтобы тянуть ленту, она подняла Солнце из воды, прямо на небо. Она спасла нас, спасла нас обоих, и знание о том, что ее роль в истории оказалась забыта, наполняет мое сердце скорбью. И я даже не могу представить себе боль и злость, что испытала она сама.

У меня также есть несколько придирок относительно истории Олимпии и Щедрости. Например, Олимпия не была, на самом деле, дизайнером платьев, она была пекарем и дизайнером оружия — она придумала оригинальную идею пироговой катапульты и множества других древних видов оружия, основанных на выпечке. И во-вторых, когда Щедрость пришел ко мне и попросил Солнце, я, на самом деле, устроила с ним что-то вроде соревнования в громкости крика, по поводу того, что я не могу распоряжаться Солнцем. Прошло, на самом деле, гораздо больше времени, чем сколько указано в истории, прежде чем я смогла предложить Щедрости альтернативные подарки. Никогда не вступайте в спор с Духами. Буквально невозможно заставить их поменять свое мнение. Луна, впрочем, подначивала Олимпию „Подождать еще подарков“, на самом деле. Есть у нее некоторая мелочная черта в характере.

История о Старри Ноушене, кстати… да, он был ворчуном. Однозначным, безграничным, бесчувственным ворчуном, который никогда никому ничего не давал, никогда не говорил ни с кем вежливо, и никогда не улыбался. Он не исправился внезапно, чтобы вернуться ко мне с предложением помощи. Он прожил всю жизнь в своей башне со своими книгами, один и надменно непреклонный в своем стремлении оставаться одиноким. Кто же в действительности пришел помочь мне, так это Луна, моя сестра, и только наша с ней магия смогла сотворить Солнце — и луну, кстати, тоже, одновременно. Она родилась из тени, что отбрасывало Солнце, прежде чем воспламениться.

История о Лисе и Смехе, опять же, верна, практически до конца. Когда Лис украл Солнце с моей спины, Луна шла рядом со мной, смеясь над смолой в моих волосах. И когда драконья тень затмила звезды, и монстр поглотил солнце, то я, к слову, готовилась к величайшей битве в своей жизни, а Луна посмотрела на меня и сказала тогда: „Я пойду на десять миль налево, а ты — на десять миль направо“. И тогда я засмеялась, и, как история и гласит, это сломало Лису весь его разум. Я по прежнему приглашаю его на Гранд Галопинг Гала каждый год, и каждый раз он находит кого-нибудь, над кем можно подшутить.

В последней истории Луна не играла никакой большой роли, но она была там, поддерживая и воодушевляя меня все это время, наблюдая за происходящим издалека, сидя на луне, отпуская постоянно комментарии. Барон, кстати, позже признал, что одной из причин, по которой он вернул мне мой титул Принцессы, было то, что его ужасала вся эта бюрократическая работа, что требовалась от правителя, и что он, честно говоря, предпочел бы просто летать. Оглядываясь назад, я думаю, что он извлек из этой ситуации куда больше выгоды, чем я. Вондерболт Селестия… звучит, не правда ли?