Старые раны

Это был шанс. Один из тысячи. Не будет здесь пафосных фраз или попыток выяснить какую-то правду. Клод не оставит ему ни единой возможности поглумиться или высказать в лицо все до последнего слова. Глумятся только над поверженным противником, сотню раз убедившись, что он не поднимется на ноги больше никогда.

Крес напрыгнул на вампира сзади, вцепился в его прекрасные кудри и, вложив в могучий удар все силы, уложил противника на пол, угодив ему прямо в висок. Клод рухнул на спину, не успев даже закричать, а Крес уже восседал на нем, вколачивая булаву все глубже вампиру в череп. После третьего тяжелого удара, метнулся в сторону, чтобы когти обезумевшего беля не снесли ему голову, зашел с другой стороны. И вновь булава пришлась Клоду в голову и вновь он рухнул на каменный пол, окропив его своей черной кровью. Крес метнулся прочь от острых когтей, развернулся — разбил чудовищу нос, бросился прочь, размахнулся — ударил его с другой стороны и в ухо, и когда тело вампира распласталось на полу с безвольно раскинутыми руками, вновь оседлал его и принялся крушить вампиру череп.

На десятый удар Крес ясно услышал, как треснула толстая кость, но ни на мгновение не оставил своего дела и с все возрастающим упорством превращал в кровавую кашу то, что не так давно было лицом вечно молодого юноши.

Когда на месте головы Клода осталась только мешанина из остатков мозга, костей и волос, он наконец остановился и выдохнул. В следующее мгновение тело бессмертного воспользовалось его заминкой, дернулось, резко привстало — и изрыгнуло из себя бурный поток крови, разбрасывая черные капли длинным алым языком. Крес едва не захлебнулся от отвращения и припечатал вампира к полу ударом ноги.

Но и это не остановило обезумевшее тело, которое решило любой целой остаться живым. Оно забилось, заметалось в конвульсиях, словно при падучей. И даже хуже — конечности принялись мерзко хрустеть и выворачиваться из суставов, как будто бель превращался в гигантское насекомое. Из глотки доносились адские хлюпающие звуки вперемешку с кровавыми сгустками, которые обильно полезли наружу — казалось, что тело начало выворачиваться наизнанку. Прекрасные, длинные пальцы беля тоже не остались безучастными — мигом превратившись в острые когти, занялись тем, что начали потрошить ему брюхо.

Крес отступил от него подальше, не в силах отвести взгляд от этого отталкивающего зрелища. В стороны уже летели алые ошметки мяса, по полу стучали осколки ребер, пока умирающий бель рылся в собственном животе словно в сумке, силясь отыскать нечто глубоко внутри. Времени оставалось немного — конвульсивные движения с каждым ударом сердца становились все более вялыми.

Он так и умер с руками, глубоко погруженными в развороченный живот.

* * *

— И что? Что он искал? — вырвал Креса из тяжелых воспоминаний нетерпеливый вопрос.

— Как будто не очевидно, — ответил за него Леший, прикладываясь к бурдюку с вином. — Смерть свою пытался припрятать, пока до нее не добрался наш доблестный Крысолов.

Крес выхватил у него бурдюк и сам сделал пару глотков. Вина внутри с каждым разом оставалось все меньше.

— Он все еще с тобой? — новый вопрос развевал густые шепотки, которые всегда скрашивали те немногочисленные мгновения, когда Крес замолкал.

— Да. Но теперь в нем нет никакого смысла, — ответил он, ни на кого не смотря.

Поднимать глаза и не имело особого смысла. Их и так было слишком много. Очень много и вскоре станет еще больше. Псоглавцы разных родов и племен расселись вокруг подобно стае бродячих собак вокруг лавки с мясом. Пламя громадного костра высвечивало лица лишь пары десятков человек, но только Сеншес знал, сколько сотен или тысяч рок’хи сгрудились позади. Крес не сомневался, что каждое слово, которое слетел с его языка за этот нескончаемый вечер, к утру обрастет еще сотней невероятных подробностей, пока не станет легендами.

— Отчего же?

— Ведь Приют захвачен и сожжен, а пепел знаний развеян по ветру… — скорее себе ответил Крес, вращая теплый камешек в пальцах не в силах сунуть его обратно в рукав. Ада сидела рядом и не сводила глаз с мерцающего огонька, но не делала даже попытки завладеть философским камнем. Боялась его до чертиков, но любопытство всегда брало верх.

— Ты же проделал такой долгий путь не для того, чтобы бросить его в костер, не так ли, Крес?

Крес с удивлением заглянул в два ярко голубых глаза, сверкающих на маске из гладко отполированной кости, и покрылся мурашками. Завернут вопрошающий был в длинный потрепанный плащ, который, не смотря на свои годы, немного светился в темноте и сразу привлекал добрую сотню глаз. Самый странный тип, которого Кресу довелось увидеть за последние несколько месяцев. А ведь они все же дошли до Края света.

— Откуда ты знаешь, как меня зовут? — спросил Крес, пряча камешек в кулаке. Незнакомцу не откажешь в проницательности — он ведь действительно собирался зашвырнуть уголек в пламя…

Он точно не открывал своего имени ни одному из местных. Все его знали под кличкой Крысолов.

— Не нужно утруждать себя чтением мыслей, чтобы прознать о том, кто преодолел Дикую Тайгу из конца в конец, дабы порадовать тебя драгоценным подарком. Достаточно просто иметь правильных друзей. Не так ли?

— Еще бы, — пробубнил Леший.

— Я уже давно слушаю твои истории, Крес, — склонил голову человек в маске. — Очень хороший способ узнать человека, это послушать его байки и сопоставить детали. Не лжет ли он о своих подвигах…

— Я не собираюсь никого убеждать. Мне вообще плевать верите вы мне или нет.

— И, тем не менее, могу сказать, что в деталях ты довольно точен. Это не может не вызвать доверия. Я думаю, в основном все было так, как ты рассказал.

Только тут Крес заметил, что его ушей не касается ни один посторонний звук. Даже на задах никто не перешептывается — все псоглавцы как один напряженно вслушиваются в каждое слово, которое сходило из уст этого странного человека. Ада тоже оживилась — эти ослепительно голубые глаза действовали на всех гипнотически.

Только ветер выл над сотнями патлатых голов, да костер дожевывал растопку, выплевывая снопы искр.

— Извини, друг, — поморщился Крес. — Мне сейчас не в досуг что-то доказывать первому встречному. Да и вообще поздно уже.

— Встретишься со своей судьбой, Крес, никогда не поздно, — проговорила маска. — Особенно, когда эта судьба сама стучится к тебе в дверь.

— Нет, никакой судьбы, — покачал головой Крес. Глаза слипались, очень хотелось спать. — Такой огромный путь и все зря. Все равно Приют уничтожен… А все эти люди, — он обвел рукой сотни и сотни рок’хи, следившие за каждым их жестом, — просто пришли сюда от отчаяния. На пепелище всех ваших идей и стремлений.

— Нельзя уничтожить то, чего не найдешь на карте, — развел руками человек в маске. — Приют — это люди. Приют — это Идея. А пока люди окрылены идеями, Приют будет где угодно. В первую очередь здесь, — он ткнул пальцем себе в лоб.

— Я еще недостаточно пьян, чтобы заплакать от умиления. И если ты закончил, то позволь мне выпить еще пару глотков и пойти на боковую. И жили они долго и счастливо, как говорится.

— Ты и так спал слишком долго. Пора бы уже проснуться.

Крес нетерпеливо тряхнул головой, попытался нашарить бурдюк, но Леший уже заграбастал его себе и потягивал из него вино.