Стать человеком

— А приемной у вас разве нет?

— Есть. Вход прямо из прихожей. Располагайтесь поудобнее, а я принесу кофеварку и сварю такой кофе, какого вы сроду не пили. Прошу прощения... — И доктор вышел в кухню.

Марика еще ни разу не была в квартире у мужчины, поэтому чувствовала себя несколько скованно. «Навязываться силой он наверняка не станет, — рассуждала она, — а значит, мне и беспокоиться нечего. Интересно, какие глаза будут у мамы, когда я расскажу ей, где была?»

Марика осмотрелась и, чтобы хоть как-то развлечься, начала в шутку обставлять квартиру доктора так, как если бы вдруг стала его женой. «Прежде всего я бы все в комнате переставила, — решила она. — Накупила бы книжных полок, на книги составила каталог. Полки (от пола до потолка) установила бы как раз напротив окон. Комод и диван перенесла бы в другую комнату, а сюда поставила бы небольшую кушетку. Из другой мебели поместила бы здесь письменный стол, журнальный столик и телевизор...» Она успела обставить и вторую комнату, пока не вернулся Шюки. Опустив поднос на стол, доктор ловко разлил кофе по чашкам, не забыв спросить, сколько сахара положить Марике. Девушка сама взяла из сахарницы два кусочка. Представив Шюки в роли собственного мужа, она мысленно увидела его совсем другим, не ухаживающим за ней, а приказывающим, и тихонько рассмеялась.

— Чему вы смеетесь? Я сделал что-нибудь не так?

— Вы все сделали превосходно... — И она рассказала ему о своих фантазиях.

Доктор помешал кофе в чашке и спросил:

— А вы бы вышли за меня замуж?

Марика закурила и только потом ответила:

— Не вышла бы...

— А почему?

— Двадцать лет разницы в возрасте... Я знаю, что большинство девушек придерживаются иного мнения. А на периферии врач с квартирой и машиной вообще завидный жених. Но я бы все равно не стала вашей женой, потому что через пятнадцать — двадцать лет наш брак обязательно распался бы. Вы бы стали ревновать меня к каждому столбу...

— Как вы можете это утверждать, если совсем не знаете меня? — Доктор поставил свою чашку на стол. — А вы не допускаете мысли, что вас будет ревновать супруг всего на три-четыре года старше вас?

— Я бы не вышла за вас даже в том случае, если бы точно знала, что вы не станете меня ревновать. Потому что в тридцать — тридцать пять лет мне пришлось бы от многого отказаться. А пока мне кажется, что я вообще не выйду замуж. Может, это потому, что я очень требовательна к людям.

— А вы когда-нибудь были влюблены?

— Наверное, нет. Были среди моих знакомых несколько парней, которые мне нравились, даже больше, чем нравились, но влюблена я в них не была. Да и не смогла бы я сильно влюбиться: слишком я серьезная, работа интересует меня больше, чем все остальное. Удивительная это профессия — педагог! Собственными глазами видишь, как из глупенького ребенка, вырастает человек разумный. Я не могу представить себе любви, ради которой я пожертвовала бы таким счастьем.

— Это потому, что вы еще молоды и не были по-настоящему влюблены, — заметил доктор. — Разумеется, это хорошо, но любовь — чудо, самое высокое человеческое чувство. Собственно говоря, смысл жизни в том и заключается, чтобы встретить человека, который станет тебе необходим. При этом, конечно, не надо забывать о призвании...

— А вы по любви женились? — спросила Марика.

— Нет, — сказал, словно отрубил, доктор. — Ради карьеры, ради положения... Я мог бы перечислить еще ряд причин, но к любви они не имеют отношения...

— И вы даже не были влюблены? — с удивлением спросила девушка.

— Нет, ни одной минуты. Я заранее взвесил все плюсы и минусы своего брака. Ужасно, конечно, но в то время я считал, что поступаю правильно. — Доктор откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу, в глазах у него появился какой-то странный свет. — Знаете, раньше я был рабочим, точнее, инструментальщиком и очень этого стыдился. Я даже старался не ходить вместе с рабочими. Искал знакомств только среди интеллигенции и сам страстно мечтал стать интеллигентом. — Доктор улыбнулся: — И почему это я вдруг так разоткровенничался с вами? Ничего подобного я еще ни одному человеку не рассказывал. Правда, вы завтра уезжаете и, следовательно, увезете мою тайну с собой. Может, поэтому я вам все это и говорю?

Родители мои тоже были рабочими, к тому же людьми довольно пожилыми. Я поздно у них родился. Видел, как они живут, и, естественно, захотел жить по-другому. Познакомился даже с рабочими, которые занимались политикой, но они мне почему-то не понравились. Парнем я был видным, так как родители не жалели денег, чтобы я мог приобрести хорошую специальность, красиво одеваться. Девушки из интеллигентных семей охотно ходили со мной на танцы, но когда узнавали, что я рабочий... Для них человек начинался с аттестата зрелости. Понял я это быстро, и это открытие меня, конечно, не обрадовало. И тогда я начал учиться.

Когда я окончил гимназию, кончилась и война. Потом я поступил в институт, причем довольно легко, так как происходил из рабочих. Учась в институте, познакомился с дочерью профессора. В то время дули уже другие ветры и никого не интересовало мое происхождение, я был студентом медицинского института, и этого оказалось вполне достаточно. Только позже я узнал, что профессору мое рабочее происхождение нисколько не мешало. Когда я заметил, что нравлюсь его дочке, у меня появилась идея. Конечно, я мог бы сделать карьеру и на политическом поприще, стоило только вступить в какую-нибудь молодежную организацию, ведь я был выходцем из рабочих, но меня это не прельщало. Я предпочел свой путь...

Мои мечты осуществились. Однако я вдруг почувствовал себя человеком, забравшимся в одиночку на недоступную вершину. Жену свою я не любил, ее родители и все их окружение словно не замечали, что я стал интеллигентом, они по-прежнему не считались со мной, да и знакомые рабочие никак не могли понять, почему я так тяготею к ним. Постепенно я пришел к выводу, что у меня нет твердой почвы под ногами. Мировоззрение жены и ее окружения оставалось для меня чужим, а я сам стал чужим для своей среды. Довольно долгое время я находился в таком положении, пока наконец не понял, что я всего-навсего жалкий карьерист, к тому же еще опоздавший сделать карьеру. Мир для меня словно перевернулся. Мне стало стыдно за себя. И тогда я решил, что пора начинать новую жизнь. Я оставил семью и уехал врачевать в провинцию... — Доктор встал и, подойдя к шкафу, достал бутылку коньяка: — Выпьете немного?

— Спасибо, я не пью, — ответила Марика, внимательно наблюдая за каждым его движением, и вдруг спросила: — Действительно, почему вы так разоткровенничались со мной? Ведь мы с вами только познакомились, прошло немногим более часа.

Доктор наполнил свою рюмку и заткнул бутылку пробкой. Поднеся рюмку к губам, он спросил:

— Почему? Почему я так откровенен с вами? — Он выпил содержимое рюмки, и лицо его исказила гримаса: видимо, коньяк ему не понравился. Потом оперся руками о стол и сказал: — Вероятно, потому, что вот уже год, как я знаю вас. С тех пор как приехал сюда.