Стать Магом

И мне было по-настоящему неприятно и немного стыдно, что пришлось запрячь Ромчика в повозку. Но одинокий крестьянин на неплохом коне вызовет гораздо больше подозрений, чем тот же крестьянин, но едущий в повозке. А в моем случае любая мелочь была важна, ведь ехал я ни куда-нибудь, а в Фельзен. Да-да, тот самый, которым управлял приснопамятный Густаф де Фель, виконт фон Фельзен.

Сошел ли я с ума? Возможно. Но я предпочитаю считать себя самым хитрым. Никто в здравом уме не будет прятаться там, где его ищут. Большинство просто сбежит куда-нибудь подальше и заляжет на дно. И только идиот будет лезть в пасть к тигру. Так думает все то же большинство. Я, в свою очередь, предпочитаю в данном случае мудрость что если хочешь что-то хорошо спрятать, то спрячь это на самом видном месте.

На самом деле все не так страшно, как кажется на первый взгляд. И, на самом деле, я не считаю себя ни умнее, ни хитрее других (хотя тут приврал немного, конечно). Просто, если пораскинуть мозгами, то кому опасно показываться в Фельзене? Правильно, беглому баронету фон Мормах. Но я-то не он, вот в чем фишка. Да, если я попадусь на глаза кому-нибудь из свиты виконта или ему самому, не говоря уже о лысом Амьене, то мне не поздоровится. Но что-то мне подсказывает, что они сейчас всей развеселой компанией несутся в сторону Дикого Края, пытаясь нагнать мифического беглеца. К тому же, кроме одежды и телеги, я еще и свою прическу подправил. Хотел, было, по примеру все того же пречистого хмыря, ее вообще на лысо побрить. Но вовремя спохватился, что других мистеров Проперов я в этом мире не наблюдал. По крайней мере, столь выраженных. И решил не рисковать. А вдруг и меня за сектанта какого примут? Как оправдываться буду? Поэтому-то я и обкорнал, незнамо как так быстро отросшие, патлы по последнему писку местной крестьянской моды — под горшок. И стал похож на Ивана Дурака (а хотелось, чтобы на Царевича).

Успокаивал я себя лишь тем, что это временно и вскоре, когда я стану сильным-сильным и богатым-богатым, то буду носить те прически, которые сам выберу. И плевать мне будет на всех.

— Ладно, Рома, — тяжело вздохнув, обратился я к коню, — давай так: ты на меня перестаешь дуться, а по приезду в город, с меня красивая кобылка, ячмень и пара литров пива. Идет?

Ромчик встряхнул своей гривастой башкой и тихо заржал в ответ.

— Ну хорошо, — вновь уступил я, — четыре литра. Мир?

Конь не ответил, но, как мне показалось, шагу прибавил. Понимаю его. Сам бы сейчас от кобылки, в смысле, от девчонки не отказался бы. Да и просто отдохнуть хотелось. Все же я не Тарзан какой, чтобы в лесу жить. Мне, как и большинству других современных людей, это интересно постольку-поскольку. И лес я все еще воспринимаю как место для пикника, в котором можно спрятаться от цивилизации. Шашлычков пожарить. И тому подобное. Только вот, что — то этот пикник затянулся, я начал уставать от кочевой жизни, а душа требует простых, строго урбанистических, развлечений.

Нет, в Фельзене я не планировал оставаться дольше чем на один, максимум — два, дня. Не совсем же я дурак, в самом-то деле, понимаю, что если долго дергать тигра за усы, то он рано или поздно тебе лицо обглодает. Так что нет, задерживаться я там не планировал. Да и вообще, если бы не моя усталость от ночевок под кустом, необходимость покупки нормальной одежды и мое, не в меру разгулявшееся, либидо, то фиг бы я поперся в тот Фельзен. Объехал бы стороной, все по тем же холмам да полям (да, ближе к городу они стали встречаться гораздо чаще) и вся недолга.

Правда, где именно я осяду на некоторое время все еще не решил. Пока склонялся к Фельску, так как относительно недалеко, плюс какая-никакая, но столица аж целого графства. А значит — культурный и промышленный центр целой провинции. Идеальное место для меня. Лучше было бы только в Эйнале. Но туда пока не хотелось лезть. А вот в Фельске я, если и не осяду, то хотя-бы гляну как там и что. Для общего, так сказать, развития и лучшего понимания чем живет и дышит новый для меня мир. А там уже можно подумать и о своей афере с баронством Киффер, благо перстенек-то баронский я с пальца его милости перед сожжением таки не забыл захватить.

До Фельзена я добрался уже затемно. Постучал, было, в накрепко закрытые ворота, но был грубо послан… приходить с утра, с первыми лучами солнца, как и все нормальные люди. Делать было нечего, мои мечты о приятном на ощупь и теплом времяпрепровождении разбились о жестокую реальность несовершенства местного транспорта (нет, Ромчика я не ругал даже мысленно, не настолько же я скотина, в самом-то деле). Так что пришлось устраиваться на ночевку.

Решив, что городские ворота место проходное, а с разного рода проходимцами я никаких дел иметь не хотел, мы с Ромчиком отъехали немного в сторону от города и расположились на крошечной, закрытой со всех сторон деревьями, полянке. Поужинав купленными в деревне старосты Глинора припасами и привязав свой внедорожник к телеге, все тем же старостой сконструированной, я в ней же и улегся и вскоре уже видел чудесные, очень пошлые сны.

Нет, все же покупка телеги оказалась самой моей, наверное, лучшей инвестицией с момента попадания. Да простит меня Ромчик. Спать на досках оказалось намного лучше, чем на земле. И проснулся я не от того, что мне роса за шиворот попала, а от ласкового касания утреннего солнца.

Стоп! Солнце! Тот грубый хмырь говорил, что с рассветом ворота откроет. А значит, на завтрак у меня будут не сухари с орехами и солониной, а нормальный, хорошо прожаренный, стейк.

— Ромчик, не спи, — обратился я к коню, который, в отличие от меня, уже давно проснулся и всем своим видом показывал, что не прочь позавтракать. И он вполне согласен на тот вкусненький овес, мешок которого я купил накануне.

— Хавай, только в темпе, — решив, что у меня все равно еще некоторое время уйдет на то, чтобы привести себя в порядок и подготовить коня, повесил тому на шею вожделенный мешок с лакомством.

Пока Ромчик вдумчиво завтракал, я оделся, причесался (рукой, естественно, надо же соответствовать роли), навесил на коня все эти бдсм-приблуды и впряг его в телегу. Все, мы были готовы ехать.

Фельзен встретил нас распахнутыми настежь воротами и длиннющей очередью на въезд в него. Состоящей, преимущественно, из таких же как у меня, либо похожих, телег.

Я присвистнул. А затем заметил вслух:

— Да уж. Похоже мы останемся сегодня без завтрака.

Ромчик на это лишь презрительно фыркнул и, склонившись к земле, своими крепкими, чуть желтоватыми, зубами выдернул из нее здоровенный кусок травы. После чего, не меняя выражения на морде, показательно сожрал.

— Ладно, проглот, намек я понял, — чуть дернул я вожжами, показывая, что хочу начать движение, — пора выдвигаться, а то до обеда в город не попадем.

С места нашей ночевки до города было рукой подать, но поток крестьянских телег был настолько обширен, что пока мы добрались до дороги, очередь на въезд еще сильнее увеличилась.

Ставлю золотой против медяка, что Ромчик, скотина, специально медленно переставлял копыта, дабы отомстить за свое унижение и подольше продержать меня без обеда и женской ласки. Мстительный он у меня, есть такое.

Стоило, наверное, подбодрить его вожжами, но я не решился. Добрый я человек. Лишний раз стараюсь никого не обижать. Да и чувство вины до сих пор грызло.

— Здрав будь, отец, — обратился я к седому, но все еще крепкому мужичку, когда мы наконец выбрались на дорогу перед городом. Мужичок уютно устроился на одной из бочек, плотными рядами стоящих в кузове телеги, на козлах которой сидел парень, чуть старше меня нынешнего. Явно сын этого дядьки. Уж очень лицами они были похожи.