Стать сильнейшим - 2
Шрифт:
Вслед за выбросом реацу повсюду вспыхнуло испепеляющее пламя, жгущее не только деревья, но и камни, и воду ручья, протекающего внизу, и даже сам воздух, казалось, загорелся. Пламя уплотнилось вокруг черного одноручного меча, взмах— и волна огня ударила навстречу новому облаку, подавляя респире.
— Любая техника состоит из материи и энергии, если уж на то пошло, — мужчина выпрямился.— Респире — материя плюс энергия, и все это способно разрушать связи между рейши. Мое пламя — материя плюс энергия, и достаточным количеством пламени я могу подавить твою технику. Придумай что-нибудь новенькое, так просто тебе меня не убить.
Барраган возник перед ним. Тяжелая черная с фиолетовым отливом секира и черный с алым отливом меч,
— Респире.
Кеншин тут же рванул в сторону, подавляя респире потоками пламени, и выругался сквозь зубы. Сколько же неприятностей от этой техники, вон, косоде до колен уже перестали существовать, мужчина едва успел сбить дымку прежде, чем лишился ног. Вот как-то совсем не хочется Кеншину лишаться своих любимых ног, так что фиг этому ограбившему ювелирный магазин типу из кабинета биологии в пафосной фиолетовой мантии, а не…
— Респире, — раздалось за спиной.
— Крик Огненного Демона, — ответил Кеншин. Взмах рукой — новая лавина пламени сорвалась с черного меча, замедляя черно-фиолетовое облако, щит принял удар огромной черной секиры, окутанной этой же старящей дымкой. Экс-капитан десятого отряда направил на противника серо, но Барраган снова выдохнул респире, подавляя и эту атаку.
— Да чтоб ты сдох, — сказал Кеншин и грязно выругался, с тоской глядя то на выеденную в щите борозду, то на зазубрины на клинке.— Посмотрим, как ты справишься с кидо…
«Шикаем его не взять», — было заметно, что Кьюкетсуки, мягко скажем, в бешенстве. Ей тоже больно, когда щит ранят.
«Давай банкай», — Ёроони чувствовала себя лишь немногим лучше подруги.
Кеншин кивнул: занпакто дело говорят. Кидо тоже долго не протянет, а потому…
— Банкай, Мусабори Гекидзоку Теннокаге.
Все пространство, сколько хватало глаз, затопила прозрачная чернота, тело мужчины окутала черная дымка, облекая его в узорчатый черный плащ с высоким воротником, серные сапоги, пояс, и рубаху, расстегнутую до середины груди. Руки в латных перчатках с заостренными крайними фалангами и широкими шипами на костяшках сжались и разжались.
— Банкай? И что с того? — Барраган расхохотался, запрокидывая черепушку.— Перед моей силой едины все и вся! Банкай тебе не поможет!
— Сейчас проверим, — экс-капитан десятого отряда повелительно вытянул руку в сторону.— Ко мне, Меч Императора Теней.
В руке возникла черная с алым долом катана. Взмах— и все пространство вокруг них окутало жаркое пламя, намного горячее того, что пылало здесь несколько секунд назад. Барраган ухмыльнулся: пламя исчезало в радиусе полуметра от него, но даже самодовольный император Уэко Мундо оценил этот жар. Казалось, что он и его противник попали прямиком на Солнце, и эта догадка была недалеко от истины.
Скелет в черно-фиолетовой, изорванной по краю мантии, выдохнул. Черно-фиолетовое облако направилось к Кеншину. Мужчина чуть сощурился. Потоки пламени перед облаком старящего газа начали стремительно вращаться, стягиваясь в одну точку. Секунда — и навстречу респире полетел плазменный шар, напоминающий миниатюрное Солнце. Столкновение, взрыв — респире оказалось поглощено белой плазменной сферой диаметров метров пять и сгорело без следа, исчезая вместе с миниатюрным солнышком.
Барраган возник перед Кеншином и с силой опустил Гран Каиду на него. Мужчина слегка усмехнулся и поймал удар топора левой рукой, облаченной в латную перчатку. Черно-фиолетовая дымка скользнула по руке и начала стремительно впитываться в перчатку, не в силах ее разрушить. Клинок катаны окутался черной дымкой пополам с пламенем, удар, взрыв огня и черного дыма — арранкар отлетел назад. Череп, левая половина нижней челюсти и ребра слегка раскрошились и оплавились по линии удара.
— Непростительно, непростительно, непростительно! — взревел
Луизенбарн.— Жалкий муравей, как ты посмел меня ранить? Я — Бог Уэко Мундо! Меня не…Кеншин молча направил на него острие катаны. Рядом с экс-капитаном десятого отряда пламя сгустилось в четыре белых плазменных копья, и эти копья в мгновение ока оказались рядом с Барраганом и ударили, пронзая его скелет и окутывая сгустком плазмы, в один миг обрывая пафосную речь скелета.
Император Уэко Мундо закричал и выдохнул респире, стремясь сбить плазму. Ему это удалось, но останки мантии и оплавленный скелет выглядели далеко не так внушительно, как прежде. Боль и ярость затопили все его сознание, заставляя рычать от бессильной злобы. Почему? Почему его враг до сих пор не сдох? Почему он, Бог Уэко Мундо, не может даже ранить его?
— Да как ты…— начал было Барраган и осекся.— Какого черта? Почему ты стал в несколько раз сильнее? Это способность твоего банкая?
— Да, но я не стал сильнее в семь с половиной раз, — оскалился экс-капитан десятого отряда, а клинок катаны окутался вихрем белой плазмы.— Это ты стал слабее в семь с половиной раз! Все это пространство — мой банкай, и мой банкай пожирает твои силы. Каждый мой удар отнимает часть твоих сил и отдает мне. И чем ближе ты ко мне, тем быстрее мой банкай высасывает твои силы, поэтому твое респире абсолютно бесполезно. Ты говорил об абсолютной силе. Абсолютной силы НЕ СУЩЕСТВУЕТ, И НИКОГДА НЕ СУЩЕСТВОВАЛО. На всякую силу найдется другая сила, подавляющая ее.
Мгновение— и между ребер Баррагана, туда, где у относительно живого существа расположено сердце, вошел клинок, окутанный белой плазмой, а Кеншин возник вплотную и поймал предплечье арранкара. Пальцы сжались, с хрустом ломая кости и отрывая кисть, вспыхнувшую белым пламенем и в мгновение ока обратившуюся в пепел.
— Прощай, бог Уэко Мундо, — тихо произнес экс-капитан десятого отряда.
— Будь ты проклят, Соске Айзен! — выкрикнул напоследок Барраган, после чего взорвался изнутри потоком плазмы, ударившей во все стороны. Останки императора Уэко Мундо выделились черными силуэтами на фоне плазмы и быстро обратились в ничто. Сразу после этого пламя опало, чернота исчезла.
Кеншин Карасу запечатал свой занпакто и вложил его в ножны. «Он очень силен, — думал мужчина.— Слабее Улькиорры, да, но если я правильно понял природу номера на груди, то он был пятым по силе среди арранкаров. То есть кроме Шиффера и Тии есть еще два арранкара сильнее Баррагана. Что же будет, когда Айзен получит качественный Хоугиоку? Что за монстра он сделает из того же Шиффера? Все это крайне интересно, так интересно, что я в нетерпении! Какая же у них будет силища, у этих ребят? Я жажду встретиться с ними, наконец-то я и Улькиорра сразимся примерно на равных! Но нужно подождать».
По возвращению в Каракуру его мысли тут же оказались заняты совсем другими проблемами. Кадо, судя по всему, не жилец, и Урахара может лишь поддерживать в нем жизнь. Ячи и Ичи, к счастью, уже в полном порядке и помогают лечить Акиру и Фудо — вот кому досталось сильнее всего. Ичиго и Урюу просто избиты… хотя нет, Куросаки тоже тяжело ранен, но им занимается Амайя, а это значит, что Кеншин ничем помочь не сможет — Игараши куда искуснее в кайдо, чем он.
Шаолинь за что-то крепко ругала опустившую голову Тацки. Ее любимица выглядела неважно: все тело в ссадинах, форма порвалась в нескольких местах и запачкалась кровью, правая рука беспомощно повисла. К удивлению Кеншина, среди пострадавших оказалось полно его учеников, среди которых хуже всех выглядели Чизуру Хоншо, Ясутора Садо и Иноуэ Орихиме. Орихиме сжалась в комочек и тихо поскуливала, обняв колени — сказался шок. Чизуру сидела рядом с ней, потрепанная, слабая, израненная, но старалась поддержать девочку по мере сил. Садо лежал без сознания и выглядел так, будто по нему, связанному по рукам и ногам, пробежало стадо боксеров в погоне за табуном каратистов.