Статьи 1995-1997

Как же Д.Фурман трактует другую важную проблему — ценностные ориентации, которые в моменты острого кризиса определяют зачастую противоположные позиции? Д.Фурман представляет евреев как наиболее «рыночную» и «прозападную» группу. Он пишет: «С тем, что рынок — самая эффективная форма хозяйства, к которой надо как можно скорее прийти, несмотря на все издержки, согласились 22% русских и 35% евреев. С тем, что на Западе создано лучшее из возможных обществ и нам надо следовать за Западом — 13,2% русских и 52,5% евреев… Движению демократических реформ симпатизируют 4% русских и 17,5% евреев» и т.д. Но и тут неладно: «Дело в том, что демократизм этот в какой-то мере — производное от антисемитофобии». Мол, ударим рынком по антисемитам! Но этот странный вывод сопровожден реверансами: «Разумеется, нельзя отрицать ни громадного вклада евреев в демократическое развитие всего мира и России, ни глубокой взаимосвязи борьбы за демократию с борьбой с антисемитизмом». Это уже похоже на идею фикс. Как раньше классовая борьба, теперь у нас «антисемитофобия» будет главным двигателем и содержанием истории.

Ну зачем, кажется, усложнять простой вопрос: для своих детей профессию бизнесмена желают 18,6% русских и 30% евреев. Кажется, дело бытовое — ан нет, Д.Фурман утверждает: «антисемитизм и «антисемитофобия» подталкивают еврейскую социальную мобильность, ибо восхождение по социальной лестнице — это еще и бегство от антисемитизма,… создаваемый деньгами высокий социальный статус делают человека относительно защищенным, оскорбить его становится опасным». Какая подводится теория: большинство русских обобрано, в кармане ни гроша, да и образования скоро не будет — оскорблять их станет совсем безопасно.

Д.Фурман не привел важные мнения о «наилучшей эпохе в истории России». В среднем они таковы: правление Петра I — 34; правление Брежнева — 14; перестройка (1985-1991) — 3% Перестройка уже в 1992 г. воспринималась как бедствие. Из полутора десятка «эпох» у всех народов она занимает одно из последних мест. Лишь респонденты-евреи назвали перестройку «наилучшей эпохой». Возникает естественный вопрос. Если влиятельная часть населения считает благом то, что для остальных — бедствие, если она культивирует «фобию» к большинству соотечественников на основании их вымышленных недобрых намерений — не есть ли именно это причина напряженности? И ведь при этом авторитетные представители этой части высказываются по отношению к остальным народам исключительно агрессивно, намеренно оскорбительно — и никто их не останавливает. Более того, оправдывает, как это, по сути, делает Д.Фурман. Разве здесь нет проблемы? Зачем же низводить ее до антисоветчины? Мы уже знаем от Геббельса и от Рейгана, что СССР — империя зла, много ли может добавить Фурман? Давайте все же идти дальше.

Сопоставляя все, что я видел, слышал и читал в России и за рубежом, я не могу не прийти к выводу: русский народ на удивление устойчив против вируса антисемитизма — вот что является философской загадкой. Д.Фурман притягивает за уши совершенно иные явления — зачем? Он непрошенно жалуется за Жириновского — того, мол, в детстве дразнили. Думаю, Жириновский поумнее и может отличить детский этноцентризм от антисемитизма. Все мы росли в интернациональных коллективах и в момент обиды говорили друг другу злые слова, «уязвляющие национальную гордость» — но это же из другой оперы. Через полчаса мы снова были братья, мы не пели про «свинью маррана». Ребенком я был во время войны. В избе у старика за Кустанаем набилось много «выковыренных» детей. Был и мальчик-еврей, сын кого-то из Академии наук (может, ныне он известный на Западе историк). Старик был суров, но все мы ощущали себя как будто за пазухой его тулупа. И это не было исключением. Мальчик-еврей был уверен, что он мог пройти пешком хоть до Чукотки — и в каждом доме найти приют. Так положите это на чашу весов — или это для рыночного мышления мелочь? Не рановато ли плевать в колодец, в виду грядущих холодных зим?

Другое явление — на взрослом уровне. Здесь есть многовековой ценностный конфликт, под которым — конфликт православия и иудаизма, двух мессианских, но разных мироощущений. Казалось даже, что двум мироощущениям такого накала невозможно ужиться, как двум медведям в одной берлоге. Этот конфликт выродился в антисемитизм в «сильно католических странах» — в Испании, Польше. Но с русскими-то этого не произошло. Напротив, здесь при естественной настороженности и напряженности возник постоянный неслышный диалог и попытка понять еврея (и даже многому у него научиться). Тут — коренное отличие от евроцентристского Запада. К антисемитизму как социальному и политическому явлению этот ценностный спор не вел. Никакой связи с «бытовым» антисемитизмом «философский анти-иудаизм» не имел.

Вообще, не о бытовом же антисемитизме ведет речь Д.Фурман! Это обычные трения с этнически иными соседями, сочетающиеся с симпатиями и «позитивной» мифологизацией — в отношении евреев она не менее развита, чем «негативная».

Остается недоверие и настороженность к той части евреев, которая в переломные моменты острых кризисов в России становилась активной и влиятельной частью революционного или правящего меньшинства. Сегодня это проявилось не в меньшей степени, чем в 1917, пусть не в виде чекиста в кожанке с наганом, а в виде банкира, эксперта и идеолога. Радикальные либеральные политики из евреев взяли на себя функции тарана, сокрушающего «старый режим». Они — наиболее беззаветные модернизаторы и западники, исполнители проекта, который большинству русских кажется гибельным. Казалось бы, естественная в этих условиях политическая неприязнь должна была бы превратиться в антисемитизм — так ведь нет этого! Понимают люди — даже среди евреев «рыночники» составляют меньшинство, пусть и большее, чем у других народов. Да, за ДДР доля евреев в четыре раза больше, чем русских — но ведь и эта доля всего 17%! Ведь остальные-то 83% не поддерживают этих бесов.

Что неприязнь к радикальной верушке не распространилась на евреев как народ, подтверждается множеством фактов. Даже целый ряд явно провокационных высказываний и действий идеологов, направленных на создание русско-еврейского конфликта, не имел никакого успеха. Не желает русский народ впадать в антисемитизм — и все тут.

И вместо того, чтобы понять, объяснить и беречь это качество, целый ряд радикальных еврейских интеллектуалов продолжают делать все мыслимое и немыслимое, чтобы посеять в русских вражду к евреям. Чего же этим хотят достичь?

1995

Не бойтесь Зюганова

Пригласили меня на круглый стол «Культура, образование, наука» Общественной палаты при Президенте РФ. Видно, плюрализмом решили тряхнуть. Охрана с миноискателем изучила мои документы — все путем, пропуск выписан. Правда, в списке участников, уже за столом, я себя не обнаружил. Милая хитрость, на все случаи. Ну ладно, не стал я их нарзана пить, сел в сторонке — послушать было интересно. Цвет «демократов от культуры».

Поначалу зам.министра культуры захорохорился: небывалый расцвет, наконец-то свобода, западные антрепренеры нанимают наших музыкантов и т.п. В ответ — вопли, как в старой иудейской молитве: «Дай! Дай! Дай!» Горе неподдельное. Кинематограф и театр убиты, журналы издавать невмоготу. Налогами душат, президентские льготы не отдают, коммерсанты хамят. Какие-то художники уехали на недельку в Париж, приехали — а их мастерскую кто-то приватизировал и уже снес бульдозером, похуже Хрущева. А то написали, наконец, «правильные» учебники для детишек, а издать Министерство просвещения смогло всего 150 тыс. экземпляров — на 20 млн. школьников. «Неужели демократия не может, как это делал социализм, обеспечить детей учебниками?» — вопрос со скрытым рыданием.

Так и подмывало спросить: «Господа, разве вы не этого хотели, когда ломали советский строй? Кому вы нужны, кроме советского государства? Натанычу нашему, Боровому?» Ведь заранее предупреждал такой эксперт как академик Арбатов: «Первыми жертвами нынешней псевдореформы падут наука, культура, образование и здравоохранение». И уже четыре года назад было сделано заявление Русского ПЕН-центра, подписанное писателями-демократами: «Каков бы ни был итог осуществляемых правительством экономических реформ, даже если предположить их полный успех, это не возместит ту цену, которая будет заплачена за новое губительное разрушение отечественной культуры и ее традиций».

Слышите, даже если был бы полный успех реформ, то, что вы поддержали, есть «губительное разрушение отечественной культуры», которого не возместить деньгами — а теперь ноете и всего только о деньгах.

Вторую жгучую тему подняла сама начальница Палаты, драматург (кажется, Петрушевская). Поставила вопрос по-шекспировски: «Если на выборах победят коммунисты и Зюганов, то всех нас поставят к стенке. Хоть это вы все понимаете?» Все закивали головами. Это они понимают. Снова я чуть не вскочил: «Объясните, господа, какие вы за собой знаете дела, за которые кто-то жаждет поставить вас к стенке?» Ведь просто так подобные мысли в голову не приходят. Что-то, значит, точит этих «драматургов».