Статьи, рассказы, наброски (сборник)
Шрифт:
Первым сошел с рельсов именно наш кооперативный деятель и громогласно заявил:
– Братцы! Мне начинает казаться, что мы не на станции Ряжск, а в Америке, в городе Чикаго!
Почему ему померещилось Чикаго, кто его знает. Остальные заревели, как дети, брошенные матерью:
– Пропали мы теперь! Не достать нам, видно, больше русской горькой!
– Вы ошибаетесь, как рыба об лед!
– объявил им наш кооператор и рявкнул:
– Псст!.. Эй, негр!
И появился официант Кириллыч. Никакой он не негр, а обыкновенный белый человек.
–
– Дай нам бутылочку русской горькой.
– Сию минуту!
И через некоторое время подает бутылку русской горькой и при этом заявляет:
– Пожалуйте деньги...
Тут вся компания возмутилась до самого дна:
– Как, ты нам не доверяешь?! Да ты знаешь ли, кто такие мы?!
А Кириллыч возьми да и ответь:
– Очень хорошо знаю (как ему не знать! Он-де оттого и деньги спросил).
Тут поднялся наш разъяренный кооператор В. и крикнул:
– Ах, так?!
И при этом урезал своим кооперативно-ответственным кулаком Кириллыча по уху так, что у всей публики в 1-м классе из глаз посыпались искры.
После чего произошел скандал.
Как вы смотрите на такие происшествия, товарищи?
Рабкор Лаг.
Мы смотрим на такие происшествия крайне отрицательно, поэтому и печатаем ваше письмо.
* Михаил Булгаков. Новый способ распространения книги
Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
OCR Гуцев В.Н.
Книгоспилка (книжный союз) в Харькове
продала на обертку 182 пуда 6 ф. книг,
изданных Наркомземом для распространения
на селе.
Кроме того, по 4 рубля за пуд
продавали лавочники издания союза
украинских писателей "Плуг".
Рабкор
В книжном складе не было ни одного покупателя, и приказчики уныло стояли за прилавками. Звякнул звоночек, и появился гражданин с рыжей бородой веером. Он сказал:
– Драсьте...
– Чем могу служить?
– обрадованно спросил его приказчик.
– Нам бы гражданина Лермонтова сочинение, - сказал гражданин, легонько икнув.
– Полное собрание прикажете?
Гражданин подумал и ответил:
– Полное. Пудиков на пятнадцать - двадцать. У приказчика встали волосы дыбом.
– Помилте, оно и все-то весит фунтов пять, не более!
– Нам известно, - ответил гражданин, - постоянно его покупаем. Заверните экземплярчиков пятьдесят. Пущай ваши мальчики вынесут, у меня тут ломовик дожидается.
Приказчик брызнул по деревянной лестнице вверх и с самой крайней полки доложил почтительно:
– К сожалению, всего пять экземпляров осталось.
– Экая жалость, - огорчился покупатель - Ну, давайте хучь пять Тогда, милый человек, соорудите мне еще "Всемирную историю".
– Сколько экземпляров?
– радостно спросил приказчик.
– Да отвесь полсотенки...
– Экземплярчиков?
– Пудиков.
Все приказчики вылезли из книжных нор, и сам заведующий подал покупателю стул. Приказчики забегали по лестницам, как матросы по реям.
– Вася! Полка 15-а. Скидай "Всемирную", всю как есть. Не прикажете
ли в переплетах? Папка, тисненная золотом...– Не требуется, - ответил покупатель.
– Нам переплеты ни к чему. Нам главное, чтоб бумага была скверная.
Приказчики опять ошалели.
– Ежели скверная, - нашелся наконец один из них, - тогда могу предложить сочинения Пушкина и издание Наркомзема.
– Пушкина не потребуется, - ответил гражданин, - он с картинками, картинки твердые. А Наркомзема заверни пудов пять на пробу.
Через некоторое время полки опустели, и сам заведующий вежливо выписывал покупателю чек. Мальчики, кряхтя, выносили на улицу книжные пачки. Покупатель заплатил шуршащими белыми червонцами и сказал:
– До приятного свидания.
– Позвольте узнать, - почтительно спросил заведующий, - вы, вероятно, представитель крупного склада?
– Крупного, - ответил с достоинством покупатель, - селедками торгуем. Наше вам.
И удалился.
* Михаил Булгаков. Гибель Шурки-уполномоченного
(Дословный рассказ рабкора)
Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
OCR Гуцев В.Н.
Шурку Н - нашего помощника начальника станции - знаете? Впрочем, кто же не знает эту знаменитую личность двадцатого столетия!
Когда Шурку спрашивали, от станка ли у него папа, он отвечал, что его папа был станционным сторожем.
Поэтому Шурка пошел по транспортной линии с 12 лет своей юной жизни и после десятилетнего стажа добился высокого звания профуполномоченного.
Вот на этом звании он и пропал во цвете лет. Его спрашивают:
– Что будешь делать в качестве уполномоченного, Шурка?
А он и говорит:
– Я предприниму, братцы, энергичную смычку с деревней.
И предпринял смычку с деревней, и начал ездить в деревню и пить в ней самогон. А самогон в деревне очень хороший - хлебный.
А потом, неизвестно где и как, добыл себе наган. Ходит пьяный с наганом по селу и размахивает. А потом так приучился во время смычки к самогону, что начал выпивать по 17 бутылок в день.
Его мать-старушка за ним ходит, плачет, а Шурка пьет да пьет. А потом глядь-поглядь, и начал задерживать деньги рабочих, получаемые им из страховой кассы по доверенности.
Долго ли, коротко ли, начали жаловаться в союз, где в один прекрасный день рассмотрели Шуркины дела и выперли его из профуполномоченных. Вот тебе и получилась размычка вместо смычки! Тут и кончается рассказ.
Рабкор.
Пожалуйста, напечатайте этот мой рассказ, и мамаша Шуркина будет очень рада, потому что он до сих пор еще пьянствует. И на днях у него произвели обыск, но нагана почему-то не нашли, куда-то его он задевал...
Письмо рабкора списал М. Булгаков.
Примечание Булгакова:
Дорогой Шура! Видите, какой про вас напечатали рассказ. Сидя здесь, в Москве, находясь вдалеке от вас и не зная вашего адреса, даю вам печатный совет: исправьтесь, пока не поздно, а то иначе вас высадят и с той низшей должности, на которую вас перевели.