Статьи, выступления, письма

Мы могли бы углубиться в историю и проанализировать великие завоевания университетской реформы восемнадцатого года0,

1) Речь здесь (и дальше) идет о движении за университетскую реформу, начавшемся в июне 1918 г. в Аргентине, и о самой реформе; событиях, которые наряду с мексиканской революцией рассматриваются многими как открывающие новейшую историю региона.

621 университетская реформа и революция

которая произошла в той стране, откуда я родом, и в той провинции, которую я считаю своей, а именно в Кордове. И мы могли бы проанализировать личную судьбу большинства студентов-активистов, боровшихся за университетскую автономию против консервативных правительств, которые в ту эпоху правили почти всеми странами Америки. Я не хочу приводить конкретные имена, чтобы не вызвать международную полемику, но мне хотелось бы, чтобы взяли, например, книгу Габриэля дель Масо, содержащую глубокий анализ университетской реформы, и поискали в указателе имена всех тогдашних крупных деятелей этой реформы. Посмотрите, какую политическую позицию они занимают сегодня, какое место они занимают в общественной жизни своих стран, и вы будете весьма удивлены, как был удивлён и я, когда, веря в университетскую автономию как основной фактор прогресса народов, я проделал этот анализ (который советую сделать и вам). Самые чёрные деятели реакции, самые лицемерные и опасные—потому что говорят на языке демократии и практикуют систематическое предательство,— были теми же, кто поддерживал университетскую реформу и часто были в своих странах её творцами. И, между нами говоря, обратите внимание также на автора книги, потому что здесь тоже будут сюрпризы.

Всё это я сказал, чтобы предостеречь вас от подобной позиции. И больше чем где бы то ни было—в Сантьяго, где столько студентов отдали свои жизни за Революцию и столько других пришли в нашу Повстанческую армию. Поскольку наша армия—народная и у нас есть чувство собственного достоинства, мы никого не спрашиваем, какова его политическая позиция по отношению к тем или иным конкретным фактам; какую религию он исповедует, как он думает. Это зависит от сознания каждого индивида. Поэтому я не могу сказать вам, какой будет позиция членов Повстанческой армии.

Я надеюсь, что вы хорошо поймете общие контуры проблемы и что вы будете следовать в том же направлении, что и Революция. Может быть, да, а может быть, нет...

Но эти слова обращены не к ним, не к меньшинству, а к основным массам студенчества, ко всем тем, кто составляет его ядро. Я помню, несколько месяцев назад я вкратце разговаривал с некоторыми из вас и советовал установить контакт с народом; не являться к народу, подобно аристократической даме, раздающей монетки: монетки знания или монетки какой-нибудь помощи, но прийти к нему как бойцы великого революционного легиона, который сегод

63 | октябрь 1959 года

ня управляет Кубой. Подставлять плечо в практических делах страны; в делах, которые позволят каждому специалисту увеличить багаж своих знаний и присоединять ко всем тем интересным вещам, которые они изучили в аудиториях, другие, может быть, гораздо более интересные, которые они узнают на подлинных полях сражений великой борьбы за строительство обновлённой страны.

Очевидно, что одна из самых главных обязанностей Университета состоит в том, чтобы осуществлять свою профессиональную деятельность в неразрывной связи с народом. И очевидно также, что для того чтобы организованно осуществлять эту деятельность, нужно направляющее и планирующее содействие какого-либо государственного органа, который был бы прямо связан с этим народом. Или даже нескольких государственных органов, поскольку в настоящее время для того, чтобы сделать любое дело в любом месте республики, взаимодействуют три, четыре или более учреждений. И лишь недавно в стране была начата деятельность, направленная на то, чтобы планировать работу и не распылять усилия.

Но, возвращаясь к главной теме нашего разговора — о праве изучать, выбирать профессию по своему призванию, мы всё время сталкиваемся с одной и той же проблемой. Кто имеет право ограничивать призвание студента конкретным государственным приказом? Кто имеет право говорить, что в год можно выпускать только 10 адвокатов и 100 промышленных химиков? Это уже диктатура. Ну что ж, да, это диктатура. Но разве диктатура обстоятельств—это не та же диктатура, которая существовала раньше в виде вступительных экзаменов, или в виде аттестации, или в виде экзаменационных сессий, которые отсекали наименее способных? Мы просто меняем последовательность ориентиров процесса, система же остаётся той же самой: просто в прошлом выпускались специалисты, которые затем начинали бороться за место под солнцем в различных отраслях знания. Сегодня всё меняется, речь идёт о вступительном экзамене или отборочном конкурсе... но в конце концов, метод—это не самое главное. Необходимо поставить обучение на тот путь, который необходим Революции для выполнения наших технических задач. И думаю, что это не должно вызвать негативной реакции. Мне кажется очевидным, что интеграция Университета с Революционным правительством не должна вызывать реакции отторжения.

Мы не хотим прятаться за слова и пытаться объяснить, что нет, это не потеря автономии, на самом деле это просто более проч

641 университетская реформа и революция

нал интеграция. Но эта более прочная интеграция действительно означает потерю автономии, однако подобная потеря автономии необходима всей стране. Раз так, то раньше или позже, если Революция продолжит развиваться в том же направлении, что сейчас, она найдёт способ обеспечить себя всеми специалистами, в которых она нуждается. Если Университет замкнётся в своих стенах и продолжит выпускать адвокатов или иных специалистов, которые не настолько нужны нам сегодня (не подумайте, что я ополчился именно на адвокатов); если он продолжит эту линию, что ж, придётся сформировать какой-то другой тип технического учебного заведения. В Гаване уже подумывают о создании Высшего Института Технической Культуры, который бы выпускал именно таких специалистов; этот институт будет, возможно, организован отличным от Университета образом и со временем может превратиться, если непонимание будет сохраняться, в соперника Университета. Или Университет превратится в соперника этого нового, задуманного нами учебного заведения—в борьбе за то, чтобы монополизировать нечто, что невозможно монополизировать, потому что знания принадлежат всему народу, как принадлежит ему культура.

Кроме того, то, что сейчас создаётся на Кубе, уже делалось в других странах мира, и прежде всего в странах Латинской Америки. Точно так же и там происходит борьба между различными учебными заведениями, техническими или политехническими институтами, в целом более низкого культурного уровня,—и Университетом. Не знаю, говорили ли уже и ясно ли было сказано, что эта борьба— это отражение борьбы между социальным классом, который не хочет терять свои привилегии, и новым классом или совокупностью классов, которые пытаются обрести свои права на культуру. И мы должны говорить об этом, чтобы предостеречь всех революционно настроенных студентов, чтобы показать им, что борьба такого рода —это просто выражение сопротивления того, что мы на Кубе старались уничтожить, что это—классовая борьба, и что выступающий против того, чтобы большее количество студентов скромного происхождения обрело доступ к богатствам культуры, попросту пытается осуществить классовую монополию на культуру.

И ещё об одном. Когда здесь говорилось об университетских реформах и все согласились с тем, что университетская реформа— это нечто важное и необходимое для страны, первое, что сделали студенты, было взять в известной мере под свой контроль учебные

651 октябрь 1959 года

заведения с тем, чтобы навязать преподавателям ряд мер и в той или иной степени вмешиваться в принятие решений руководством Университета. Правильно? Это поведение победившей группы, победившей и потребовавшей после победы своих прав. Преподаватели —некоторые в силу возраста, а другие даже в силу своего менталитета— не участвовали в той же мере в борьбе, и те, которые боролись и победили, это право обрели. Но я задаюсь вопросом: а разве Революционное правительство не боролось и не победило? И разве оно не боролось и не побеждало с таким же или большим воодушевлением, чем любой другой обособленный слой общества, потому что это было выражением борьбы всего народа Кубы за своё освобождение? Однако правительство не вмешалось в дела Университета, не потребовало своего куска пирога, поскольку не считает, что это было бы самым логичным и достойным поведением. Оно просто призывает студентов к реализму, призывает к рациональному мышлению, которое так важно в пору революции. И призывает к дискуссии, из которой с неизбежностью должно родиться такое мышление.

Сейчас обсуждается программа университетской реформы. И немедленно взоры обращаются к университетским реформам восемнадцатого года, ко всё тем сверхмудрецам, которые впоследствии предали свою науку и свой народ, но которые в то время, когда они боролись за такое благородное и нужное дело, как университетская реформа, ещё ничего ни о чём не знали, были простыми студентами, но боролись—потому что это было необходимостью. Теоретизировали они уже потом и теоретизировали, когда у них уже сложилось недоброжелательное отношение к тому, что они сами сделали. Почему же тогда мы должны искать принципы университетской реформы в том, что было сделано в других местах? Почему не использовать опыт других лишь как дополнительную информацию для решения наших крупных проблем—того, из чего мы должны исходить прежде и превыше всего; проблем, которые существуют здесь. Проблем победившей революции, противостоящей ряду очень могущественных, враждебных правительств, которые преследуют нас, нападают на нас и в сфере экономики, а иногда и с помощью военной силы; которые наводнили весь мир пропагандой, распространяя множество небылиц о нашем правительстве, о том правительстве, которое осуществило аграрную реформу в том же духе, в каком я советую проводить реформу университетскую: глядя вперёд, а не назад, принимая то, что было сделано в других частях мира в каче

661 университетская реформа и революция

стве подсобного ориентира, но анализируя в первую очередь положение нашего собственного крестьянства. Это правительство провело налоговую реформу, реформу таможенных тарифов и сейчас приступило к решению великой задачи индустриализации страны. Нашей страны, где сейчас нужно найти необходимые для проведения нашей реформы ресурсы; страны, где собираются рабочие, которые ещё не добились удовлетворения всех требований, к которым они стремились— и логично продолжают стремиться,—собираются и единогласно решают на массовых собраниях отдать часть своей заработной платы, чтобы помочь экономическому строительству в стране. Страны, где Революционное правительство сделало своим боевым знаменем аграрную реформу, продвигает её с одного конца острова до другого и постоянно страдает от того, что у него нет необходимых для этого специалистов, а добрая воля и труд только частично восполняют этот дефицит. И поэтому каждый из нас постоянно вынужден возвращаться назад и учиться на собственных ошибках, что означает учебу за счёт жертв нации.

А когда мы приходим к тем, на кого по логике вещей мы должны опираться, приходим в Университет, чтобы он дал нам специалистов, чтобы он влился в великий поход Революционного правительства, в великий поход народа к своему будущему, мы сталкиваемся с тем, что внутренняя борьба и пустопорожние дискуссии снижают способность этих учебных центров выполнять свой нынешний долг. Поэтому мы хотим использовать этот момент, чтобы высказать нашу правду. Может быть, горькую правду, может быть, в чем-то несправедливую, может быть, очень раздражающую многих, но выражающую мысли Революционного правительства. Правительства честного, не пытающегося захватить или сломить институт, который не является его врагом, а напротив, должен быть его союзником, его самым близким и эффективным сотрудником. И обращается с этим именно к студентам, потому что никогда революционный студент не будет ни врагом, ни даже противником того правительства, которое мы представляем. Потому что мы постоянно стремимся к тому, чтобы учащаяся молодёжь присоединила к полученным в аудиториях знаниям созидательный энтузиазм всего народа Республики и влилась в огромную армию тех, кто делает, покинув малый отряд тех, кто только говорит.