Статуэтка эпохи Мин

Гости тут же заставили Мишель показать им подарок, и она торжественно разорвала скрывающую его обертку. Маленькая хрустальная безделушка пошла по рукам. Было видно, как важные напыщенные дамы демонстративно охают и ахают, а мужчины снисходительно щелкают по ней пальцами, проверяя качество.

— Не в Мишель дело, — сказал Антуан. — Кто-то из совета директоров.

Шарль кивнул. Филипп вернулся на место, вдоволь натанцевавшись и заодно посетив в курилке Роже Римски.

— Римски говорит, что оружия у него собой нет, по крайней мере пистолета или большого тесака, — сказал он. — Он прошелся рядом с Маэстро с металлоискателем.

Шарль снова кивнул.

— Опасный тип… Ну-ка, пораскиньте мозгами — что может произойти, а? Ну же, пошевелите же своими прямыми извилинами, черти вы эдакие!

Антуан пожал плечами. Филипп засопел и сделал большой глоток вина.

— Я не экстрасенс в отличие от нашего Ваальдена, и будущее не предвижу, — сказал он. — Иногда предотвратить преступление намного сложнее, чем раскрыть уже совершенное. Тем более, когда не знаешь точно — кого, за что, когда и как…

— Если есть преступник, значит, будет и преступление, — твердо сказал Антуан. — Был бы человек, а его корыстный интерес и уголовная статья по его душу заблудшую и тело бренное обязательно найдутся.

Вечеринка продолжалась в полном разгаре. Маэстро вяло жевал салаты и практически ничего не пил. Гости на него внимание больше не обращали.

— Заметьте, — заметил Антуан, — он сел точно напротив Летруа…

— Готовится, — сказал Филипп.

Летруа тоже спиртное не употреблял и танцевать не ходил, о чем-то оживленно беседуя с толстой дамой, сидящей рядом, зато Ришар напился в стельку и несколько раз бегал блевать в туалет. Агенты с омерзением провожали его взглядами.

— Может, поговорить с ним в укромном уголке? — хихикал Филипп.

В восемь часов пятнадцать минут Летруа, наконец, вылез из-за стола и пошел проветрится на балкон. Через минуту туда отправились две девчушки-подружки Мишель, а затем и сам Маэстро.

— Внимание! — скомандовал Шарль. — Антуан, на балкон! Филипп, прикрываешь туда вход, я буду неподалеку. Живо!

Полицейские, на первый взгляд не спеша, заняли позиции. Балкон был большой, с прекрасным видом на огни вечернего Парижа, но полюбоваться им людей было немного. В углу страстно обнималась парочка, за столиком сидело три дамочки, весело щебеча о своих женских проблемах и подружки Мишель, которая все еще уплетала за обе щеки мороженое в зале, хохоча, гонялись друг за дружкой. Летруа, бесцельно бродил взад-вперед, а Маэстро, занявший другой столик, развернул лежащую на нем газету и в полумраке принялся ее читать. Антуан раскурил сигару и встал неподалеку от Ваальдена. У агента немного дрожали руки. Он чувствовал неладное…

Так прошло десять минут. Маэстро читал, Летруа бродил. Дамочки щебетали, перекинувшись на любовника какой-то Доминики. Банкир выглядел чем-то весьма озабоченный. Он нервно сплетал пальцы, потирал подбородок и был явно не в своей тарелке. От его веселости и живости не осталось и следа. Неожиданно он вцепился в перила, лицо его перекосилось от страха. Ваальден отложил газету и посмотрел на него долгим взглядом. Летруа рывком перегнулся и… с глухим стоном полетел вниз. Одна из дамочек, видевшая это, громко завизжала. Парочка испуганно оглянулась, а Антуан бросился к перилам и посмотрел вниз. Пятый этаж, на котором находился ресторан, не дал Летруа не единого шанса на благополучный исход своего безумного поступка…

* * *

— Итак, — Лежен обратился к очевидцам произошедшего, — месье Летруа просто перегнулся через перила и спрыгнул вниз, так?

— Да… — жалобно протянула визжащая до этого дамочка, — взял и спрыгнул… Честное слово, господин комиссар, ну совершенно ни с того, ни с сего! Я так испугалась, так испугалась…

— Хорошо, — остановил ее причитания Лежен, — где в этот момент находился каждый из вас?

Все показали. Антуан по-прежнему делал вид, что не имеет к комиссариату ни малейшего отношения. Здесь же присутствовала толстуха, с которой банкир беседовал за праздничным столом.

— Так, — протянул Лежен. — Вы заметили что-нибудь ненормальное в поведении Летруа на протяжении сегодняшнего вечера или в последние дни? — он повернулся к ней. — Вы, как я понял, много общались с ним?

Мадам Фучик зябко подернула плечами, вытерла платочком глаза и зашмыгала носом.

— Это ужасно! — скорбно пробормотала она. — Не могу себе представить… Он был таким милым! Я неплохо знала его… То есть… Это не то, что вы думаете, господин комиссар…

— Я пока ничего не думаю, — отрезал Лежен.

— Он был прекрасным, волевым человеком! Его самоубийство… Это ведь было самоубийство, не правда ли?

Лежен промолчал.

— Так вот, его самоубийство, — продолжала дама, — это… это… бред какой-то… Он был жизнерадостным, рассудительным, полным энергией и оптимизма. Он… Не мог пойти на это… Мы все очень уважали его и… Нет, я не могу поверить в это… — она всплакнула.

— Сколько времени вы его знали?

— О, около пяти лет. Или нет… Почти шесть, да, — она промокнула глаза платочком. — Никогда и ни при каких обстоятельствах он не подавал ни малейшего повода для такого… исхода… Прямо бред какой-то! Я ничего не понимаю! — добавила жалобно она.

— У него были враги, он ничего не говорил, не жаловался, не намекал?

— Н-н-нет… Не говорил, я уверена. Какие могут быть враги у такого чудесного человека?! Ну, вы сами подумайте…

— Так… — комиссар, вздохнув, повернулся к девушке «которая визжала». — Что вы можете сказать, мадмуазель Шатонье?

— Мы разговаривали… Мы говорили о Клоде, одном молодом человеке нашей подружки, который на прошлой неделе ездил в Ниццу и… — затараторила девушка.

— Пока оставим его в покое, — перебил Лежен. — Давайте о Летруа.

— О Летруа? — удивленно вскинула она брови. — Ах, ну, да… Он… такой понурый ходил туда-сюда, я еще подумала, какой важный господин, и выглядит ничего, кажется, он из той компании, где справляют день рожденья, и неплохо было бы узнать, кто он такой и…

— Ближе к делу, мадмуазель!

— Ну, я же вам объясняю! — обиделась девушка. — Я не выпускала его из виду, поверьте. Он что-то уж нервничал, я еще подумала, может, он ждет кого, а тот не пришел. Может, с женой поссорился или… с любовницей, ну, я и решила…

Лежен медленно выпустил из легких воздух. Такие старлетки его часто выводили из себя. Но нужно было держать себя в руках.

— Как это произошло, мадмуазель?

— Ну, я же не инспектор, откуда мне знать, как он там поцапался со своей… женой. Вам лучше знать. Но он так расстроился, что взял… и спрыгнул… Я очень испугалась и, кажется, закричала…

— А я не видела, — как показалось Лежену, с сожалением сказала ее подруга, дама уже в годах. — Но могу вам ручаться, господин комиссар, к нему никто не подходил, не угрожал и вниз не сталкивал.