Статус человека
Шрифт:
— Сдаюсь, сдаюсь!
— Победа! — радостно прокричала Ларинда и, пожалев побежденную, запустила последний снежок в стену дома.
— Ула-а! — подхватила победный клич Станка и, подпрыгнув, повисла на матери. Они снова упали в сугроб, и тут Пола, словно невзначай, ущипнула ее за большой палец правой руки.
— Ой! — вскрикнула Станка и захныкала.
— Что? Что случилось? — забеспокоилась мать.
— Пальчику больно, — жалобно протянула Станка, рассматривая свой далеко оттопыренный палец.
— Бедненький пальчик! — Пола подула на него. — Ушибся?
— Это ты его
— Ты уж прости свою нерадивую мать, — проговорила Пола. — А пальчик твой мы сейчас полечим, и он перестанет болеть.
Она взяла Станку на руки и понесла в дом.
— Что ты будешь делать? — перестав хныкать, настороженно спросила Станка.
— Пальчик твой лечить, — спокойно объяснила мать, занося ее в столовую и ставя на ноги.
— А он уже не болит!
— Вот и хорошо, — пряча улыбку, проговорила Пола. — Но мы его на всякий случай все-таки полечим.
Станка начала было снова хныкать.
— Что ты, это совсем не больно!
Пола достала из аптечки ампулу с глюкойотом и принялась густо намазывать Станке ушибленный палец. Дочка завороженно смотрела на «лечение» полными слез глазами.
— Вот и все. Не больно было?
Станка замотала головой.
— Прекрасно. А теперь — в душевую! — приказала Пола и, повернув дочку за плечи, легонько подтолкнула ее в коридор. — Ларинда! — крикнула она. — Примите ионный душ, переоденьтесь и идите в столовую завтракать. Да, и помоги Станке одеться!
Пола проследила, пока за дочерьми затянулась перепонка ионного душа, и только тогда позволила себе расслабиться. С умыванием, кажется, покончено. Она провела ладонями. По плечам и поморщилась. Неприятное ощущение — словно тело натерто парафином. Снег-44 при растирании плавился под пальцами и тут же застывал на теле тонкой неприятной коркой. Придется все-таки подобное умывание отменить и обтираться мокрым полотенцем, пусть даже в ущерб своей суточной дозе.
Она прошла к себе в комнату, сняла купальник и прямо на голое тело натянула комбинезон из биотратта. Плотная серо-зеленая ткань складками повисла на ней, но постепенно стала сжиматься, облегая тело. Кожу стало легонько покалывать — биотратт приступил к переработке кожных выделений.
«Как жаль, — подумала Пола, — что биотратт не прошел полной экспериментальной проверки. Если бы детям было разрешено носить комбинезоны из биотратта, то проблема с умыванием отпала бы сама собой».
С трудом вычесав из волос парафиноподобный снег, она заглянула в зеркало и, найдя прическу удовлетворительной, вернулась в столовую, чтобы накрыть на стол.
— Копухи! — крикнула она в коридор, закончив сервировку. — Скоро вы там?
— А мы уже здесь! — закричала Станка, с громким топотом вбегая в столовую. — Чем ты нас будешь колмить?
— Тем, что на столе, — строго ответила мать, подсаживая ее на стул.
Вслед за Станкой в столовую вошла Ларинда, самостоятельно вырастила себе стул и молча села к столу.
— Ой, клубничка! — радостно залепетала Станка. Мать шлепнула ее по рукам.
— Вначале мы съедим кашу, а уже потом — клубнику.
Станка было надулась, но тотчас ее внимание переключилось на другое. Она привстала со стульчика и пересчитала приборы на столе.— А папа с нами завтлакать не будет? — разочарованно протянула она.
У Полы перехватило горло. Она попыталась ответить, лихорадочно придумывая что-то на ходу, но ее опередила Ларинда.
— Папа уехал в командировку, — четко разделяя слова, произнесла она, внимательно смотря на мать. — Его срочно вызвали ночью.
«Знает. — Кровь прихлынула к лицу Полы. Она опустила голову, чтобы не встречаться с понимающим, недетским взглядом старшей дочери. — Знает. Что ж, она уже взрослая…»
— А когда он велнется?
— Станка! — повысила голос Пола. — Ты есть сюда пришла или разговаривать? Ешь. Когда я ем, я глух и нем.
— А если…
— А если ты будешь разговаривать, то не получишь клубники.
Пола мельком глянула на Ларинду. Дочь по-прежнему смотрела на нее внимательным неподвижным взглядом. Мать взяла ложку, повертела ее в руках и снова положила на стол.
— Ешь, Ларинда, — тихо сказала она, безучастно наблюдая, как Станка обиженно ковыряет ложкой в тарелке.
Ели молча. Пола быстро проглотила завтрак, даже не почувствовав вкуса, и только затем отважилась снова посмотреть на дочерей. Ларинда уже доедала свою порцию — ела она машинально, глядя куда-то в сторону. Станка же по-прежнему ковырялась ложкой в каше.
— Станка! — строго сказала мать. — Ешь быстрее. А то мы с Лариндой начнем сейчас есть клубнику, и тебе ничего не достанется.
Станка встрепенулась.
— Я сейчас, ма! — выпалила она, отправляя в рот огромную ложку каши. И прошамкала набитым ртом: — Я быстло…
И в это время прозвучал сигнал вызова. Пола хотела сразу же дать разрешение, но что-то ее остановило.
— Кто? — неожиданно севшим голосом спросила она.
— Редьярд Шренинг. Лаборатория акватрансформации.
Пола вскочила и снова села: Лицо пошло красными пятнами.
— Сейчас!
Она сорвалась с места, отобрала у Станки ложку, ссадила ее со стула.
— Идите! Идите к себе в комнату. Ларинда, займи там Станку чем-нибудь.
— А клубника? — возмутилась Станка. — Мама, а как же клубника?
— Вот вам клубника, сахар, сметана, ложки, тарелки… — Пола рассовала в руки дочерей посуду. — Ну, идите же! — и вытолкала их в коридор.
Мгновение она стояла, прислонившись спиной к заблокированной двери, тяжело дыша.
— Да, — наконец разрешила она. В углу столовой появился высокий худощавый мужчина в биотраттовом комбинезоне. Сердце у Полы екнуло.
— Полина Бронт? — спросил он, смотря на нее усталыми воспаленными глазами. — Здравствуйте.
— Что с ним? — с трудом выдавила Пола. — Он… жив?
— Жив, — кивнул головой Шренинг. — И будет жить, — предупредил он следующий вопрос.
— Жив… — выдохнула Пола, и ее глаза затянула мутная пелена. Она шагнула вперед, ноги подкосились, и Пола буквально упала в выросшее под ней кресло.
— Жив…
По щекам побежали светлые слезы.
Шренинг отвел глаза в сторону.
— Извините, но я еще не все сказал.