Статус: Попаданец

Странно, а по голосу и не старый совсем. Да и тело у него поджарое и ловкое. Не худощавый, но и не качок, при этом видно, что следит за своим телом, и как то цвет волос и общий закос под старца выбивается из общего впечатления.

— Старик, ты о чем? Жара же.

— Ваш друг уже исчез, вы видите? — махнул в сторону воды этот мужик, и просторные рукава белой рубахи отчаянно взметнулись в движении за ним.

— Да он нырнул, наве…, — я повернулся к воде и Моргана в ней до сих поре не было, — …рное.

Не нравится мне это. Либо Морган хорошо ныряет и умеет задерживать дыхание, либо тут и правда что-то нечисто.

— Инга, Морган проходил подготовку по подводному плаванию?

Она в ответ неопределённо покачала головой, не отрывая взгляда от поверхности озера. Ни пузырей из под воды не поднималось, ни кругов на воде не было как если бы Морган и правда нырнул — их и не было сразу, когда мы обернулись на воду, но сначала не обратили на это внимание.

— Кто вы такой и что происходит? Что значит проклято? Куда он мог исчезнуть? — Морган, может, и всплывёт (в любом состоянии), а вот что это за первый абориген, вопрос интересный.

— Никто не знает, куда все в нём исчезают. Мы сначала думали — тонут, когда за что-то в воде цепляются, но баграми проводили вылов, и кроме коряг и тины с водорослями ничего так и не вытащили на берег.

— А вы что тут делаете, уважаемый? — это как он удачно так вовремя появился на берегу.

— Это наше озеро, я тут живу недалеко, кто-то его проклял, свои или чужие. Хотя чужих тут давненько не было, вы — первые за несколько лет. А я изучал его состояние…

— Чьё?

— Озера, конечно. Так вот, я изучал состояние на предмет как его вылечить. А то не хватает нам ручья, в который превратилась речка, выходящая из него.

— Говорите, жильё тут у вас неподалёку? А путников примете, переночевать, обсохнуть и поесть? Денег у нас нет, но сможем руками что-то сделать. Моя подруга, — на этих словах Инга с непривычки дёрнулась, — лечить умеет, я чинить сломанное. Возьмёте нас?

— А откуда вы взялись такие? — старец среагировал нормальной недоверчивостью, но с интересом.

— Ван! У нас Морган пропал в воде, а ты стоишь, выясняешь, можем ли мы у них переночевать! Ты совсем что ли?! Надо Моргана спасать! — она дёрнулась к озеру, видимо за ним прыгнуть в воду, чтоб спасать, но я её уже держал за руку, во избежание как раз таких импульсов.

— Сами мы не местные, потерпели крушение, пострадавшие от орбитальной Станции, — доза недомолвок и чуть-чуть правды, без уточнения, на чьей мы стороне, всегда лучше конспиративной лжи. Потом городить ложь на ложь с три короба придётся, это напрягает и муторно.

— А что вы тут забыли?

— Да мы уже несколько часов идём, без еды, питья и оружия. Мы не причиним вам вреда. Устали и проголодались. — Должно сработать, давлю на жалость и беззащитность. Если я прав, и это действительно старик, то в силу возрастных изменений у него эмоциональные вопросы более живой отклик вызывают, да и на любопытстве можно сыграть: — На станции вообще кошмар какой-то творится!

— А что на Станции? Вроде у них всё нормально всегда было. Связь повредили? Что-то контакта с Цитаделью уже какое время нет. Наверное да, Станция сломалась, спутниковая связь и накрылась. Чинят её?

— Нету больше Станции… — вздохнул я. — И мы здесь ни при чём, сами еле ноги унесли. Но это долгая история…

— Ох, бедолаги вы какие! Как вы спаслись-то, а? — запричитал старик. — Ну, пойдёмте, пойдёмте! Конечно, у нас есть где остановиться. Вон, Марфа своего как потеряла, так и места не находит, а вы ей и отдушиной сослужите, отвлечётся хоть.

— А Морган? — подала голос Инга.

— Мы Моргану прямо сейчас не поможем, Ин. Ты вот полезешь в воду, чтобы тоже сгинуть неизвестно куда? Не советую, иначе придётся не только его спасать, но и тебя тоже. А вас обоих одному сложнее вытаскивать из той жопы, в которую попадёте, чем если мы вдвоём будем только одного Моргана спасать. Одна голова хорошо, а две лучше. Старик в курсе проблемы, возможно, в их поселении и знают, откуда ноги растут. Лучше у них всё узнать, и тогда уже разбираться, разобравшись в чем дело. Тем более, тебе как лучше — в озеро окунуться, или принять нормально душ и помыться по-человечески?

Хорошо, что моя блондинка — не блондинка в голове. Она в принципе уже согласилась с моими доводами, а про душ это я контрольный выстрел, так сказать.

Идти было недалеко, оказывается. Старик жил в небольшом поселении, домов на двадцать.

Пока шли, я рассказал ему краткую историю нападения оккупантов на Станцию с её летальным исходом, опустив свою роль во всём этом. Просто намекнул, что я на стороне наших, а под «нашими» он и сам додумает без проблем нужное. Главное — что мы пострадавшие. А пострадавшие не могут быть злодеями.

На улице как раз уже смеркалось, и небо приобретало зеленоватый оттенок, постепенно темнея. Это, наверное, какая-то местная особенность рефракции цветов, при смешении (желтое небо плюс синева ночи — равно зелёное ночное небо. Наверное так). Как вовремя мы наткнулись на этого старика!

Войдя в деревню, мы не увидели никого из молодых. Народу попадалось мало, всего пара человек — мужчина и женщина, — и те двое тоже были в возрасте. И может просто так совпало, что ни детей, ни взрослых нет на улице. Вечер уже, наверное, все по домам, по лавкам.

Нашего провожатого звали Моз, по дороге в деревню уже познакомились. Он постучал в хату, к которой мы прошли через всё поселение. Тут все домики были такими — маленькими, сделанными вручную, не по типовому проекту с помощью машин, и разные: где-то я увидел знакомый кирпич, где-то стены были побелёнными со штукатуркой, где-то обшиты деревом, а какие-то как самый настоящий сруб, из цельных брёвен. В общем, хозяева — кто во что горазд, так и стоили, видимо. Но чувствовалась душа и любовь к сделанному. Тут и там неприметные признаки заботы и ухода за своим жильём. Комфортно им тут было, жителям этой деревни.

Наша хатка была как раз из побелённых, одноэтажная. В окне у двери горел свет.

Ожидать нам почти и не пришлось, после стука дверь нам открыла седая женщина с ясными карими глазами, и гибкой фигуркой. Видно, что в возрасте, но силы ей не занимать — видно по движениям и жестам, она их как будто сдерживала, чтобы не сломать что-нибудь.

При виде нас на лице её появилось удивление, но не испугалась. Напряглась.

— Привет, Моз. Рада тебе, — сказала она без улыбки. Такое ощущение, что она разучилась улыбаться, или никогда не умела. — Кто эти люди?