Статуя великой богини

Представили меня жрецу, объяснили просьбу. Тот скрипит:

– Похвально, весьма похвально. Всякий, желающий лицезреть богиню, может это сделать. Только помни, что у алтаря тебя ожидает грозный страж. Поэтому смири грешные мысли, чтобы он не заметил тебя.

Произнес он это так, что сразу стало понятно, что грозный страж не метафора и не богословский термин, а должность: Грозный Страж. Теперь всё стало ясно. Предшественник мой в святилище проник, но грешные мысли не смирил и был замечен. А если за спиной Стража вся мощь лаша, то он и впрямь таков, что грозней не бывает.

Отступать было некуда, поэтому я сделал постную мордашку и вошёл в святая святых. Утешала меня мысль, что не всех же подряд они убивают; вот и среди учёных пусть каждый третий, но возвращался. Хотя учёные, по определению, люди не от мира сего, а значит, безгрешные.

Помещение оказалось просторным, богиня на возвышении поставлена, вырезана из цельного бревна с большим умением. Симпатичная, хотя те, что в посёлке встретились, мне больше по душе. У живых юбочка снимается, а эта вместе с юбкой одним куском.

Подумал так и сам ужаснулся: куда уж грешней мысли! Однако никто на меня не набросился, башки моей драгоценной не свернул. Значит, простые человеческие чувства тут за грех не считаются. И на том спасибо.

Я поклонился пониже и подкатил к подножию статуи свои дары – четыре мандаринчика. Что здесь все по возможности должно быть парным, я уже усвоил.

– Это что? – скрипит жрец.

– Плоды моей земли.

– Семечки в них имеются?

Продавцы на рынке, расхваливая свой товар, традиционно кричат: «Бэс косточки!» – но я человек честный, а перед деревянным взором богини лучше и вовсе не врать.

– Есть немного.

– Это хорошо. Мы попробуем вырастить твои плоды. Может быть, они станут и нашими тоже.

Вот так. Правильно меня учила мама: всегда лучше говорить правду. Когда понадобится соврать, честному человеку скорей поверят.

Приосмелел я, бросил взгляд по сторонам и охнул: все стены в святилище выложены лашем! Не десять, не сто – тысячи дощечек! Настоящего лаша я в жизни не видел, но почему-то сразу узнал. Да и с чего бы жрецам в главном святилище подделку выставлять? Под таким прицелом не о грешном надо думать, а о том, как свою грешную душу спасти.

Между тем никто меня не убивает, и даже особого влияния лаша не чувствуется. Хотя если вдуматься, так и должно быть. Молитвенного экстаза я вовек не испытывал, жадности к деньгам, а значит, и к лашу во мне не так много. За жизнь страшновато, но не настолько, чтобы сломя голову бежать. Спрашивается: что лашу усиливать? Он меня и не замечает, так же как и пресловутый Грозный Страж. Кстати, где он сам? Не иначе, сбоку за занавесочкой прячется. Пододвинулся я, словно невзначай, и увидал его, родимого. Сидит, ноги калачиком свернул, морда тупая, ничего не выражает. Медитирует, бедняжка, перед лицом хозяйки. И не лысый, а вовсе даже наоборот. Среди всех вольных торговцев такая огненная шевелюра у одного Патрика Брайена. Так вот, значит, кто был моим предшественником! Ну, погоди, старина Сэмингс, придёт время – за всё заплатишь, тут уж не тебе меня учить.

Великая богиня и эти мысли за грех не посчитала. Я ее даже зауважал – правильная баба, даром, что деревянная. Если под старость впаду в маразм и вздумаю уверовать в какого-нибудь бога, непременно выберу великую богиню Интока.

– Патрик, – позвал я. – Патрик, очнись!

Никакой реакции. Сидит, наблюдает вечность. Зато жрец забеспокоился, коснулся моего плеча:

– Не тревожь Грозного Стража! Он пребывает в покоях великой богини и беседует с ней. Человеческие речи ему неинтересны.

Это я и сам вижу, что приятелю моему сейчас ничто не интересно, кроме, возможно, лаша, устилающего стены. И каковы должны быть грешные мысли, пробуждающие Стража, теперь понятно. Думай о чем хочешь, но не пытайся посягнуть ни на лаш, ни на богиню. Понятно также, почему никакая психотроника на Стража не действует. Он и так в глубокой прострации – куда уж дальше?

Мне осталось печально вздохнуть и последовать за жрецом, напомнившим об окончании аудиенции. Мандарины, кстати, жрец уже прибрал. И правильно, деревянная богиня цитрусы есть не станет, так что нечего товар зря гноить.

Зашли в комнату для гостей, принялись беседовать. Я со всем рвением неофита начал выспрашивать о великой богине всё, что только можно. Ну там, чудеса, то да се, как она народ свой бережёт и лелеет; это всё не трудно, когда у тебя целая стена лашем выложена.

– А Грозный Страж зачем нужен?

– Охранять образ богини и наказывать нечестивцев за грешные мысли.

– Это я понимаю, а как вы его выбираете?

– Мы, – отвечает жрец, – его не выбираем. Его выбирает сама богиня. Иногда приходит новый человек и начинает биться со Стражем. Если он победит, то становится новым Стражем. Страж, которого ты видел, пришёл меньше месяца назад, ночью, и с лёгкостью сокрушил прежнего Стража. Это очень могучий служитель великой богини.

«Да уж, на кулачках драться рыжему Патрику равных не было…» – это я подумал, а вслух спросил:

– И часто появляются новые соискатели этого почётного места?

– Последние годы – редко, а было время, твои соотечественники являлись сюда толпами и насмерть бились за право служить великой богине. Тогда погибло много ваших людей и даже несколько мирных жителей, которые вовсе не собирались биться за право стать Грозным Стражем. Мы не успевали хоронить погибших пришельцев и храним о тех временах скорбные воспоминания.

«Ага! – понял я. – Значит, так аборигены понимают войну за лаш! Послушали бы эти рассказы стратеги из космического десанта, может, кому-нибудь из них стыдно стало бы…»

– После этого мы просили ваших людей не приходить сюда с оружием. Они с тех пор выполняют нашу просьбу, а мы, убедившись, что они хотя бы иногда умеют держать слово, стали дарить им лаш. Конечно, он нужен нам самим, но лаш – это такая вещь, что надо не только пользоваться им, но и уметь с ним расставаться.

– А что они дают вам взамен? – задал я наивный вопрос.

– Ничего. Разве в обмен на подарок следует что-то давать?

Пока я переваривал услышанное, мой собеседник вернулся к теме, которая волновала его значительно сильнее:

– У вас очень странное оружие. Оно не только убивает, но и зачастую сжигает тело. Если человек пойдёт на охоту с таким оружием, он не принесёт никакой добычи, просто потому, что вся она сгорит. Наши мудрецы много думают над этим вопросом, но пока разумного объяснения не нашли.

– Дело в том, – вступился я за человеческий разум, – что на некоторых планетах водятся очень большие и опасные звери. Ваши луки, томагавки и метательные дубинки совершенно бесполезны при охоте на такого зверя. Для охоты на таких зверей и придуманы наши бластеры и всё остальное. А когда наши люди едут в новые места, они берут с собой такое оружие. Мало ли кто может встретиться в незнакомом лесу.