Ставка на проигрыш (с иллюстрациями)

Глядя Торчкову вслед, дед Матвей усмехнулся:

— Вот балабон. Хлебом не корми, только дай о людях посудачить.

— Правда, что он мотоцикл выиграл? — спросил Антон.

— У Кумбрыка узнать правду трудней, чем у змеи ноги найти.

— Ну а в деревне что об этом говорят?

— Говорят, видели у него билет, на который мотоцикл с люлькой выпал. — Дед Матвей, кряхтя, стал подниматься со скамейки. — Ну ладно, гости… Соловья баснями не кормят. Пошли в избу.

А на крыльце уже появилась Полина Владимировна, обрадованно всплеснула руками:

— Антоша, сынок! Давно появился?..

Глава IV

Дед Матвей был прав, когда говорил, что скоро в Березовку нагрянут приезжие рыболовы. Пока Антон с Голубевым сидели за столом, по деревне мелькнуло около десятка мотоциклистов и промчалось несколько легковых автомашин. Все они спустились к берегу Потеряева озера. Медленно развернувшись от дома Глухова, туда же укатил голубенький «Запорожец». Едва только он проехал мимо окон Бирюковых, с улицы прибежал младший брат Антона шестиклассник Сережка со своим дружком Димкой Терехиным.

— Ты почему так долго не приезжал? — напустился было на брата Сергей, но, узнав, что гости собираются на рыбалку, мигом притащил из кладовки кучу рыболовных снастей.

— Где это так богато разжился? — перебирая всевозможные крючки и лески, спросил Антон.

— На макулатуру выменял. А вот эти, — Сергей показал две самые лучшие жерлицы, — и еще мировецкую книжку, «Судьба барабанщика» называется, однорукий заготовитель нам с Димкой дал за царский серебряный рубль, который мы в песке на берегу озера нашли.

— И часто этот заготовитель в Березовке бывает? — спросил Антон.

— Почти каждую неделю.

— А когда последний раз был?

— Позавчера вечером приехал, у Торчкова переночевал, а вчера утром, когда мы с Димкой в школу шли, вместе с Торчковым, кажется, в райцентр на своей подводе отправился.

Антон повернулся к Голубеву.

— Не соврал мой земляк насчет заготовителя.

— Какой земляк? — мгновенно заинтересовался Сергей.

— Это тебя не касается.

Улыбнувшись, Антон шутливо щелкнул брата по носу. Наскоро закончив ужин, он и Голубев быстро переоделись и в сопровождении мальчишек отправились к озеру. На песчаной косе, у причальных столбов, голубел «Запорожец». Возле него племянник Глухова перебирал рыболовные снасти, а сам Глухов, размеренно кивая рыжей кержацкой бородой, накачивал автомобильным насосом надувную лодку. Антон издали поздоровался со стариком. Тот сдержанно, но учтиво наклонил в ответ голову и, что-то сказав племяннику, устало положил насос. Племянник, тыльной стороной ладони сдвинув на затылок железнодорожную фуражку, тут же склонился над лодкой.

— Опять племяш Скорпионыча к острову собирается, — заговорщицки подмигнув Димке, проговорил Сергей.

Голубев засмеялся.

— Что смеешься! Попробуй с разбегу выговорить «Серапионович»… «Скорпионыч» — куда как проще и понятней, — сказал Антон и посмотрел на брата. — Почему «опять»? Он что, часто туда плавает?

— Ага. Знаешь, каких щук оттуда привозит?.. — Сережка широко развел руки. — Вот каких! По метру.

— Серега, — живо подхватил Димка, — а помнишь, летом тот кудрявый, что с аквалангом и подводным ружьем на зеленых «Жигулях» приезжал, какую щучину от острова привез?! Еще побольше метра.

Разговаривая, все четверо подошли к склонившейся над озером березе. Выбрав место поближе к камышу, Антон и Слава Голубев стали разматывать лески с удилищ, а Сергей с Димкой готовить жерлицы. Молча забросили удочки. Озеро рябило от ветерка, и клев, по определению Голубева, был терпимым. Окунь шел средний, однако клевал хорошо. Когда наловили десятка полтора, Слава вдруг предложил сварить настоящую рыбацкую уху на костре. Антон тут же отправил мальчишек в село за котелком и приправой к ухе, а сам принялся разводить костер.

Над озером угасал тихий закат. Вода лениво плескалась у песчаного берега. Кивая переспевшими метелками, шелестел камыш. Попискивая, у самой воды гонялись друг за другом тонконогие кулики. То тут, то там взыгрывала жирующая рыба. Возле деревенской околицы безостановочно скрипел коростель. В сгустившихся сумерках вдоль берега ярко светились рыбацкие костры. Неожиданно у одного из них басовитые мужские голоса враз завели:

Ой, моро-о-оз, моро-о-з, не морозь меня, Не морозь меня и моего коня-я-я-я…

— Видать, уже подогрелись мужички, — пристраивая у костра рогульки с перекладиной, сказал Слава Голубев.

— Приезжие, знаешь, как рыбачат? — ответил Антон. — Один бывалый рыболов уговаривает поехать с собой на рыбалку друга. Тот отказывается: «Не умею я рыбачить». — «А чего там уметь? Наливай да пей!»

Оба засмеялись.

Побрякивая котелком и ложками, прибежали запыхавшиеся мальчишки. Димка сам вызвался чистить картошку. Сергей зачерпнул из озера воды и, вешая котелок над костром, доложил:

— Скорпионыч с племянником меньше нашего наловили. Говорят, клапан забарахлил, не могли лодку накачать.

Голубев подложил в костер хворосту. Огонь вцепился в сушняк, вытянулся длинным пламенем и жадно начал лизать черные от копоти стенки котелка. Темное небо подмигивало звездами. С озера легонько тянуло свежестью. Доносившаяся песня о морозе оборвалась так же внезапно, как возникла. Тишину теперь нарушал лишь коростелиный скрип.

Антон, поудобнее сев на траву возле костра, обратился к мальчишкам:

— Какие новости в Березовке, сорванцы?

— Урожай нынче хороший, — быстро ответил Димка.

— Значит, с хлебом будем. Еще что?

— Бабка Гайдамачиха из Березовки уезжать надумала.

— Куда?

— Никто не знает, — опередил замешкавшегося друга Сергей и, вытащив из кармана измятую половинку тетрадного листка, протянул Антону. — Смотри, какое объявление на магазине повесила:

«По случаю отъезда продаютца хата с баней лодка с цепью кусты смородины овощные грядки бочка сподкапусты и протчая мебель Гайдамакова».

Антон строго посмотрел на брата:

— Зачем сорвали?

— Без нас кто-то сорвал. Мы у магазина подобрали.

— А что Гайдамакова и Торчков между собой не поделили?

— Пьяный Кумбрык Гайдамачихиного козла Кузю дразнить надумал. Тот изловчился да рогами под зад! Торчков — за вилы, а Гайдамачиха Ходю на него науськала. Как взялись козел да собака за Кумбрыка! До самой колхозной конторы гнали. Вот смехотура была!..

— Торчков в суд на бабку грозился подать, а теперь, кроме как ведьмой, ее не называет, — добавил Димка.