Ставка на слабость

— И с водкой завязывай. Поехали. Мы свое дело сделали, а там как хотят.

— Да ты боишься, Коля.

— Только дурак не боится. Джафар мужик серьезный. Нечисто здесь.

— Ты чего говоришь-то?

— То и говорю. Незачем с ним связываться. Глупо и опасно.

— Смотри, договоришься, — теперь в голосе сквозила угроза.

— А я кому хочешь скажу. У нас свой бизнес, у Джафара свой. Зачем мешать друг другу? Умные люди договариваются, а не палят.

— Здорово ты трусишь, не подумал бы, ей-богу.

— А зря. Думать надо. У нас хороший бизнес, хорошие деньги, и слава богу. А Джафар… мы у мамки деньги на кино выпрашивали, а он уже человеком был. И таких бойких, как ты, я тоже видел. Одного прислали в багажнике. Без головы он выглядел скверно. А у меня жена, дети. Если кто хочет с ним дело иметь, то уж точно не я. Сделали, что приказано, и погнали отсюда. — Он повернулся ко мне. — В погреб спустишься или помочь?

— Спасибо. Я спущусь. Сумку можно взять?

— Бери, — кивнул Коля, я прихватила сумку и пошла к погребу.

— Коля, да ты что, в самом деле? — завопил чернявый.

— Отстань. Неизвестно, что там за дела. Может, ее Джафар своей считает. Всех красивых баб все равно не трахнешь, а голова одна. Поехали.

Я спускалась по лестнице, когда чернявый сказал — сквозь зубы:

— Пока, красавица. Отдохни, это ненадолго.

Люк захлопнулся. Привыкнув к темноте, я осмотрела Дениса. Кости были целы, он больно ударился головой, но чувствовал себя сносно. Я приободрилась: Денис был рядом, мы живы, здоровы, и пока нас оставили в покое. Чтобы жизнь вновь не показалась скверной, требовалось немного удачи и старательности. Я стала освобождать ноги Дениса от веревок. В темноте, со связанными руками, это непросто, но пальцы у меня ловкие. Развязав Денису ноги, я занялась узлами на его руках. Он сидел ко мне спиной, привалившись плечом к стене, и подбадривал меня:

— Ты молодец, милая, у тебя получится.

У меня и правда получилось. Денис развязал руки мне, и тут наверху скрипнула дверь, послышались шаги, а я подумала, что чернявый был прав, не долго я отдыхала.

— Сиди в углу, — шепнул Денис, в этот момент люк открылся, и показался человек, которого я меньше всего ожидала увидеть.

— Как ты, девочка? — спросил Равиль.

— Нормально, — ответила я. Мы вылезли из погреба.

— Не ожидала тебя увидеть. Ты очень вовремя.

— Испугалась?

— Да, — честно сказала я.

— Спасибо, — хмуро кивнул Денис.

— Можешь не благодарить. Ты волновал меня меньше всего.

— Я и не обольщаюсь. Но все равно спасибо.

— Я уже говорил тебе, парень, ты не так хорош.

— Согласен. Я вел себя как последний идиот, — сказал Денис. — Теперь ты доволен?

— Мне плевать. Но о ней ты обязан был думать… если уж она твоя.

— Черт возьми, мы вполне смогли бы выбраться без твоей помощи.

Равиль усмехнулся, протянул Денису пистолет.

— Твой?

— Мой.

— Лучше его не терять.

Я хотела было спросить, откуда у него пистолет, но передумала: ответ мог быть мне не по вкусу.

— Надо выбираться отсюда, — сказал Равиль.

Его машина стояла в соседнем ряду, он распахнул передо мной переднюю дверь, и я села, видимо, я здорово волновалась. Денис сел сзади, и мы тронулись с места.

Однако путешествие наше чуть было не прервалось в самом начале. Мы выехали из гаражного кооператива и свернули к бензозаправке, когда Равиль рявкнул «ложись!» и сунул мою голову под панель. Последнее, что я увидела: лобовое стекло, покрытое странной рябью. Дальше стало еще хуже. Машину бросило в сторону, я взвизгнула, больно ударившись о дверцу, потом она открылась, и меня выпихнули наружу. Я встала на четвереньки и приподняла голову. То, что вокруг опять стреляли, не вызывало сомнений. Тут на меня что-то свалилось, по массе двухэтажный дом, не меньше, и я, вжатая в землю, стала ловить ртом воздух и поскуливать. Одно я понимала: все еще стреляют. Я услышала звук отъезжающей машины, мне стало легче дышать, потому что двухэтажный дом, оказавшийся Равилем, исчез с моей спины, и я смогла подняться.

— Как ты? — спросил он.

— Все цело, — ответила я. Честно говоря, я ожидала увидеть Дениса. Он появился с другой стороны машины, сказал:

— Надо мотать отсюда. Сейчас менты появятся.

— Дельное предложение.

— Ты зацепил одного. Они его бросили. Равиль пожал плечами и стал выбивать лобовое стекло, расколовшееся от выстрела. Я вытерла кровь с разбитых губ и тоже пошла к машине. Кажется, мы торопились. И тут я увидела парня. Он лежал метрах в тридцати на обочине. До меня наконец дошло то, что сказал Денис.

— Ты куда? — позвал он.

— Я должна посмотреть.

Парень был еще жив. Я вернулась за сумкой.

— Вызови «Скорую», — сказала я Денису. — Парня срочно надо оперировать.

— Что? — не понял он.

Разговаривать мне было некогда, я вернулась к раненому. Равиль и Денис подошли следом.

— Надо же, — чертыхнулся Равиль, Денис побледнел. Подобное ранение в область живота — зрелище не для слабонервных.

— Мы не можем здесь оставаться, — механическим голосом сказал Денис, — менты приедут. Я кивнула.

— Уезжайте. Я найду, что сказать, иногда я вру очень убедительно.

— Ты с ума сошла. Поехали быстрее.

— Парень умрет, если срочно не сделать операцию. Возле бензозаправки должен быть телефон, позвони ноль-три.

— Слушай, только не надо, — начал Денис. Честно говоря, я не очень его слушала, мне было просто некогда. — Только не надо всего этого. Очень благородно, клятва Гиппократа и все такое…

— Заткнись, — попросила я. — Я отлично провожу отпуск, только шутки кончились, все, мне больше не смешно.

— Этот тип пару минут назад стрелял в тебя.

— Точно. Но тогда он был здоровым мужиком с оружием и сам отвечал за себя, а теперь он лежит с развороченным животом, и отвечаю за него я.

— Я пошел искать телефон, — сказал Равиль. — А ты отгони машину.

Прошло несколько минут. Жизнь уходила из парня, как вода из дырявой кружки. Ему было лет двадцать, не больше, мальчишеское лицо, изуродованное страданием. Я сделала все, что могла, и теперь просто ждала. Он пришел в себя, глаза, мутные от боли и страха, тоскливо смотрели мне в глаза. Я держала его за руку и гладила детский лоб.

— Ничего, — бубнила я. — Сейчас приедет «Скорая», не бойся.

Он вряд ли видел меня, но слышал, он вцепился пальцами в мою руку и прошептал:

— Тетенька…

Он потерял много крови, теперь счет шел на секунды, я кусала губы и ждала.

С дороги неслась сирена «Скорой», а Равиль кричал:

— Уходим, быстро!

Я бросилась за гаражи, на ходу оборачиваясь. «Скорая» подъехала к парню.

А мы погнали в противоположную сторону, по дороге на аэродром, потом по проселочной дороге к садам и через двадцать минут въезжали в город с другой стороны. Возле остановки троллейбуса Равиль затормозил рядом с синей «девяткой», бросил отрывисто: