Ставка в чужой игре
Шрифт:
– Брачный контракт.
– Что? Со мной он о нем даже не заговаривал. Значит, он взял и устроил тебе засаду с этим контрактом?
– И двумя адвокатами.
– Господи… И что ты сделал?
– Что я сделал? Ничего. Подписал. Решать тебе, конечно, но меня устроит, если и ты подпишешь. Просто чтобы убрать его с дороги.
Не знаю, чего она от меня ожидала. Чтобы я его придушил?
Она отложила компьютер, качая головой и пылая негодованием.
– Я сейчас к нему спущусь и… – Она откинула покрывало.
– Да забудь ты про папочку, – сказал я. – Хотя это и означает, что в случае развода ты не приберешь к рукам мой джип. – Я имел в виду свой двадцатилетний «чероки» с выцветшей краской и без амортизаторов. Все
Даже грубое избавление от иллюзий, устроенное Кларком, не смогло полностью развеять приятный туман, окутавший мой мозг после обеда из четырех блюд и полутора бутылок бургундского «Шаве Эрмитаж», после которого я наконец-то понял, почему люди бывают одержимы вином.
Я лег рядом с Энни:
– Ты будешь любить меня даже нищим?
– Это еще что за вопрос? – осведомилась она участливо, но и чуточку с вызовом. Впрочем, она тут же смягчилась. – Ну что ты, Майк. Конечно, – прошептала она мне в ухо и чуть наклонилась, чтобы поцеловать в шею.
Глава 4
Я не очень искушен в разных сочетаниях: какое вино к чему подходит и тому подобное. Но есть одна комбинация, насчет которой у меня имеется твердое мнение. Если в меню ужина входит проникновение со взломом, смертельно опасные гонки с полицией или любые варианты насильственных действий, то нет ничего лучше пива «Стил резерв» в банке на двадцать четыре унции, сдобренного виски «Олд кроу». [12]
12
24 американские «жидкие» унции (29,5 мл) равны примерно 710 мл. «Old Crow» – сорт дешевого кукурузного виски (бурбона).
Оба этих напитка побулькивали рядом со мной на сиденье вагона метро, когда я ехал к дому брата. Безусловно, они были совершенно не к месту в позаимствованной у Энни большой матерчатой сумке с названием школы йоги над логотипом с мандалой «матери-земли». Я уже много лет их не употреблял, хотя когда-то они были у нас с Джеком любимым пойлом. Отпиваешь пару унций из банки с пивом, наливаешь столько же бурбона, затыкаешь дырку пальцем, переворачиваешь, затем пьешь. Обычно такое проделывалось во время езды (руль удерживался и поворачивался коленями), и очень часто по пути к месту будущего преступления. В пиве восемь процентов алкоголя, но есть в нем и нечто большее, какая-то особая алхимия в сочетании дешевого бурбона и медицинского привкуса светлого пива, сваренного из плотного сусла. Вместе они проскальзывали в желудок как глоток огненного раскаяния. Всего за несколько минут этот коктейль срывал в башке все ограничители и делал тебя гиперактивным носителем скорого разрушения, подростком-гранатой.
Но сегодняшний вечер был особым. Мне требовался шафер. Я впускал в свою жизнь прошлое, несмотря на его отвратительный вкус. Отец уже давно упрашивал меня помириться с Джеком. Он сказал, что брат взялся за ум. Несколько лет назад я вычеркнул из своей жизни старшего и единственного брата, героя моей молодости. И как бы сильно Джек этого ни заслуживал, такое решение до сих пор разрывало мне сердце. Как выяснилось, я крепко ошибался насчет грехов моего отца, так что и Джек, возможно, заслуживал второго шанса.
Мне его не хватало. Никто не знал меня так, как он. К тому же Джек, несмотря на все его недостатки, присматривал за мной, когда я был юн, а отец сидел. У нас с Энни подобрались замечательные друзья, но мое прошлое хранило события, о которых я не мог с ними говорить. Я нуждался в человеке, с кем можно расслабиться и пошутить насчет старых деньков. В возможности выпустить пар, не совершая дурацких поступков наподобие игры в «три листика» в Нью-Йорке – ссадины на ребрах все еще были видны. Если люди вроде Лоуренса Кларка
стыдят меня за мое прошлое, то какой смысл его скрывать? Сейчас Джек снова в городе. Быть может, я смогу воспользоваться свадьбой, чтобы восстановить отношения. После Нью-Йорка я звонил ему насчет встречи, и мы, обменявшись несколькими неловкими звонками и эсэмэсками, решили сегодня вечером пообедать вместе.Когда я искал его адрес на границе парка Такома, сразу за пределами округа Колумбия, «Гугл» показал лишь пустырь с тротуаром, по которому бомжиха толкала полную всякого хлама тележку. Приближаясь к его дому, я миновал автомобильный кузов и несколько ломбардов и церквей со входом с улицы. Вот и вся обстановка для нашего воссоединения. Это ошибка. Должно быть, он и не завязал. Но в этом случае я, скорее всего, не ошибся с меню.
Я свернул за угол. Через пару кварталов район изменился. Лавки с крепким бухлом сменились винными магазинами, автомобили на улицах подросли в цене, а потом я увидел ряд новеньких городских домов. «Аренда от 600 долларов!» – восклицал плакат.
Наверное, фотография того пустыря сильно устарела и была сделана до начала строительства. Бомжиха давно стала историей, сменившись очень симпатичной молодой мамашей в обтягивающих штанишках для занятий йогой, катящей двойную коляску размером с машину для заливки и уборки льда на катках.
Джек жил в трехэтажном доме на углу под номером 108, лучшем местечке в этой застройке. Поднимаясь на крыльцо, я гадал, как Джек ухитрился заполучить этот лакомый кусочек недвижимости. Симпатичная лужайка с маргаритками перед домом заставила меня нервничать из-за Джека гораздо больше, чем если бы я обнаружил его живущим в лачуге возле пустыря.
Я нажал кнопку звонка.
Через тридцать секунд дверь открыл мужчина, которого я еле узнал. Темные волосы коротко подстрижены, на висках только-только начинает пробиваться седина. Он улыбнулся, продемонстрировав впалые щеки заядлого бегуна. Джек был одет в «патагонский» жилет, свободные летние брюки и новехонькие на вид тускло-серые кроссовки «нью баланс» за сто тридцать долларов. Это был уже не тот брат, которого я знал. Стилем Джека всегда было одноразовое бахвальство, а этот малый излучал спокойный и горделивый достаток.
– Не надо было ничего приносить, – сказал он, взял сумку с выпивкой и провел меня в столовую. – Но спасибо.
Пахло восхитительно – с кухни, оснащенной высококачественными кулинарными игрушками: набором ножей «Шан», стационарным миксером, полудюжиной кастрюль «Ле Крюсе». Мне повезло, что я успел пройти в «Бергдорфе» ускоренный курс по расточительному потреблению.
– Рад, что ты добрался, – сказал Джек. – Давно хотел испробовать этот тайский рецепт, но до сих пор не было достойного повода.
На кухонной стойке лежала вырезка из «Таймс». Я выглянул через заднее окно на подъездную дорожку: серая «Ауди А6». Машина корпоративного юриста. Джек всегда предпочитал мощные американские тачки. Когда мы были молоды, он ездил на GTO [13] шестьдесят девятого года, который до этого в течение двух лет восстанавливал своими руками. И все два года мне казалось, что мы собираем эту проклятую железяку по деталькам, раздобытым на свалках – с перепрыгиванием через заборы и наперегонки с ротвейлерами.
13
GTO (Gran Turismo Omologato) – в переводе с итальянского «Автомобиль, допущенный к гонкам». Так обозначались в Италии автомобили, подходящие по техническим характеристикам для участия в гонках класса GT. В США эта аббревиатура перекочевала на местные машины. Так, «Дженерал моторс» с 1964 по 1974 год выпускала «Понтиак GTO», ставший образцом для подражания для других автомобильных фирм США.