Ставка – жизнь и весь мир в придачу

Через две минуты перед столом снова возникла официантка с блокнотиком и ручкой.

— Что будете заказывать? — спросила она, приготовившись записывать.

— Борща пятнадцать порций — на первое. На второе — такое же количество жаркого в горшочках и бутерброды с плавленым сыром, — заявил Бекас.

— Тоже, пятнадцать? — уточнила пухлышка, быстро черкая ручкой в блокнотике.

— Тоже, — буркнул авторитет. — Пять бутылок «Столичной» для аппетиту и минералки десяток, запивать. Если что, потом добавим. Нарезку мясную пару блюд. Ну и салатиков, помидорчиков там, огурчиков нарежь.

— Сделаем, — пообещала девушка.

— Пока будешь с борщом разбираться, нарезки и водочки принеси, — добавил Литовец.

— Хорошо.

Официантка удалилась. А братва вернулась к обсуждению поездки, растянувшейся на добрых полторы недели. По дороге Бекас и Литовец посетили Красноярск, Новосибирск, Омск, Челябинск, Казань, Владимир, пообщались с местными уркаганами и рэкертирами, договорились о совместных делах.

Пока бандиты делились впечатлениями, на столе появилась водка и минералка. Через пару минут к ним добавились салатики и два больших блюда с мясной нарезкой.

С каждой опустошенной бутылкой водки накал возрастал. Братва бахвалилась своими подвигами, заключала пари, кто больше наведет ужаса на наглых московских кооператоров, посмевших сунуться на завод. Бандиты наперебой смаковали будущую встречу с «барыгами». Прикидывали, хватит ли им паяльников на всех, обещали порвать «борзых» в клочья, громко хохотали и ругались матом.

Другие посетители с неодобрением посматривали на раздухарившихся братков, но благоразумно не вмешивались. Среди этого шума и гама, появившиеся официанты сперва остались незамеченными.

Полненькая девушка в сопровождении худенького паренька в белой рубашке и галстуком-бабочкой поставили подносы на пустой соседний столик в начале веранды.

Затем толстушка подхватила две тарелки с борщом, и подошла к Бекасу и Литовцу, сидевшим во главе стола. Одну тарелку поставила перед ухмыльнувшимся боксером, зашла с другой стороны.

Пригнулась, выставляя посуду с исходящим паром борщом перед Бекасом, ткань юбки плотно обтянула большую попу.

«Кисель», сидевший рядом, ухмыльнулся и, не удержавшись, ущипнул девчонку за пышную задницу. Официантка взвизгнула и опрокинула борщ прямо на рубашку Бекаса.

— Млять, — страшным голосом вскрикнул ошпаренный бандюга, вскакивая. По белой рубашке поползли вниз красные разводы, пятная брюки.

— Да я тебя тварь, прямо здесь замочу, — заорал Бекас. — Тебе что жить надоело, сука жирная?!

— Извините, — пролепетала девушка. — Я не нарочно.

И сразу отлетела в сторону от хлесткой пощечины.

— Таня, с тобой всё в порядке? — бросился поднимать девчонку напарник, испуганно глянув на разбушевавшегося беспредельщика.

Осатаневший Бекас, прыгнул вперед, влепил носком туфли в лицо паренька и добавил в живот, всхпипывающей девчонке.

Развернулся к побледневшему «Киселю» и поманил его пальцем.

— Теперь ты иди, сюда.

— Бекас, зачем? Я не при делах, — начал отмазываться испуганный отморозок.

— Какого хрена, ты граблями машешь, чертила? — раздался спокойный голос сзади.

Бекас развернулся.

На веранду зашла компания, сидевшая в зале. По виду, обычные провинциалы — потертые штаны, простые рубашки, туфли — «говнодавы».

— Какого хрена, спрашиваю? — повторил высокий, атлетически сложенный блондин с холодными голубыми глазами. — За что девчонку ударил?

— За чертилу, ответишь, — процедил Бекас, сразу забыв о повеселевшем «Киселе». — Ты кто такой вообще, чтобы с меня спрашивать?

— Да чего ты с этим уродом общаешься? — в разговор вступил, стоящий рядом с блондином, невысокий, худощавый паренек, — Не видишь, оно невменяемое. Пару капель на шмотки попало, и всех вокруг убить хочет. Таких ублюдков надо гасить сразу, а не разговоры разговаривать.

Официанты незаметно исчезли. Толстая тетка, явно работник кафе, подошла, выглянула из-за спин вошедших на веранду парней и так же незаметно испарилась.

Загремели отодвигаемые стулья. Братские поднялись и начали угрожающе надвигаться на наглую компанию, посмевшую влезть в разборку с халдеями. Литовец выдвинулся вперед, несколько раз повел плечами, покрутил кистями, разминаясь.

— Боксер, что ли? — хмуро осведомился ещё один, светленький парень, стоявший справа от блондина.

— Боксер, боксер, — ухмыльнулся Литовец.

У Бекаса сдали нервы. Заместитель положенца подхватил початую бутылку водки и кинулся на блондина, Литовец влепил прямой правый, метя в подбородок светленького. Кисель и Тема рванулись к худощавому. Остальные бросились на ещё четверых, замыкавших процессию.

Блондин встретил, широко размахнувшегося Бекаса, «йоко гери» под сердце. Бандит коротко всхлипнул и улетел назад, цепляясь за скатерть и сшибая со стола посуду. Светленький отработанным уклоном ушел от прямого Литовца и в свою очередь молниеносно пробил короткий боковой по бороде, добавив правой, по начавшему оседать бандиту.

Кисель получил хлесткий удар ребром ладони в кадык, захрипел и мешком шлепнулся на пол, пуская пену. Тему уложили незаметным жестким ударом стопы, выбившей колено.

Через пару минут на двух «бобиках» и «пятерке» с диким воем сирен как по волшебству примчалась милиция. Компании, благородно заступившейся за официантов, уже не было на месте.

На веранде царил разгром. Поломанные столы, щепки от в хлам разбитых стульев лежали вперемешку с осколками посуды, бутылок, горшков, комьев земли, растерзанных стеблей, листьев и лепестков, ранее украшавших веранду. Завершали это безобразие четырнадцать распростертых в живописных позах окровавленных тушек. Большинство ещё плавало в нирване забытья, но человека три начали шевелиться, возвращаясь в реальность.

Одним из первых, очнулся Бекас. Пока прибывшие сразу за милицией врачи, бинтовали ему голову, он ещё туманным взором наблюдал, как из бардачка «белой волги», под испуганными взглядами приглашенных понятых, вытаскивали завернутый в тряпочку потертый «ТТ» и пачку с белым порошком из-под переднего сиденья.

«Откуда наркота? Да и ствол, что в бардачке делал, непонятно. Все волыны в „шестерке“. На СТО неделю тайники готовили. Непруха полная. На хрена этого Жеку слушать надо было, в „Калинке“ этой гребучей останавливаться? Кстати, где он сам?» — Бекас обвел взглядом побитых угрюмых подельников и похолодел: Жеки среди них не было.