Ставок больше нет
Шрифт:
Тут же вздрогнул… Встреча оказалась неожиданной, произвела на него сильное впечатление. Гаспарян выпрямился, словно перед тем, как шагнуть на эшафот, сделал глубокий вдох…
Верхняя пластиковая деталь, – расположена по самому центру рулевого колеса, – значительно подалась в сторону.
Лучи знаменитой мерседесовской звезды, казалось, утратили сияние. Изогнув голову и подсвечивая фонариком, можно заглянуть внутрь. Рудалев напрягал зрение, – ничего, кроме спрятанных в колонке проводов и контактов!
Уместится ли здесь письмо?!..
Если
В разоренном салоне воцарилась напряженная тишина. С заднего сиденья не доносилось ни звука. Агент чувствовал, – тот, что держит у его затылка пистолет, ерзает, пытаясь заглянуть через его плечо. Батареи фонарика садились, свет стал тусклым.
Единственно возможный план уже созрел… Агент взял в руки «баранку».
– Надо раскрошить на части… Для этого я должен выйти из машины.
Воцарилась тишина. Человек сзади испытывал мучительные колебания.
– Хорошо… – наконец согласился он. – Одно резкое движение – и я застрелю тебя. Того, что было спрятано в руле, ты никогда не увидишь…
Рудалев медленно сдвинулся, высунул наружу ногу… Рука с пистолетом медленно следовала за его затылком. Вторая нога опустилась на землю.
– Медленнее!.. – прохрипел незнакомец. Ему тоже надо было выбраться из салона. Для этого надо было отвести ствол от затылка.
Агент замер, не поднимаясь с сиденья и тут незнакомец сделал ошибку: он начал вставать первым… Отчаянно рискуя, Рудалев ударил его под руку. Грянул выстрел, но вместо человеческого мозга пуля ударила в крышу «мерса». В следующую секунду агент схватил запястье незнакомца, рванул его на себя и вниз. Тот, теряя равновесие, разжал пальцы, пистолет упал, со стуком ударившись о пол между стойкой и передним сиденьем.
На мгновение Рудалев замешкался: незнакомец был обезоружен, но держать его руку и одновременно тянуться за пистолетом было неудобно. Мгновенное колебание чуть не стоило агенту жизни.
Незнакомец всем корпусом подался назад, выкручиваясь и одновременно выкручивая руку Рудалева, – пытаясь освободиться. Агент напрягся, стараясь не дать противнику уйти, но тот неожиданно подался вперед к нему. В свете звезд блеснуло длинное лезвие ножа, – его Рудалев до сих пор не видел. Враг держал его в левой руке. Мимо!.. Агент успел отшатнуться. Левая рука отпустила запястье незнакомца и на удачу пошла вниз – там должен быть пистолет, но глаза Рудалева его не видели.
Незнакомец выскочил из машины и взмахнул рукой. Следующий удар страшного ножа должен стать смертельным. Агент оттолкнулся ногами, бросая тело обратно в салон. Есть!.. Грохнул выстрел, – это Андрей, опережая врага на доли секунды, левой поднял с пола пистолет.
Пущенная на удачу пуля отбросила незнакомца в сторону от машины. Рудалев вскочил с сиденья. Не веря в спасение, медленно приблизился к поверженному телу… Даже в свете звезд было видно, что у врага снесено полголовы. Агент вынул из салона фонарик. Так и есть!..
Не спеша Рудалев обшарил карманы трупа… Водительские права, паспорт, документы на машину, удостоверение члена театрального союза… Актер МХАТа Шмушкевич.
Он вытащил из кармана смартфон «нокиа», вызвал из памяти номер Гараничева…
Через сорок минут напряженной работы стало ясно – ни
в руле, ни в рулевой колонке «мерседеса» никакого письма нет. Покойник ошибался?..Рудалев глянул на труп: рот оскален, раскрытые глаза обращены к небу. Агент вспомнил, как представился Шмушкевич. «Звезда Полынь!» Глянул на небо. Которая из этих звезд испускает недобрые, зловещие лучи, пророча гигантскую беду людям?
Сюда приедут следователи и эксперты. Ему надо спешить дальше…
– Послушайте, даже не знаю, как вас зовут… Впрочем, неважно. Не все ли равно, кто тебе поможет уехать на тот свет… Кстати, знаете: по статистике смерть не приходит к одному человеку. В простом народе подметили закономерность. Пробуют покойника – если мягкий, заберет кого-то с собой… Я вывела математическое обоснование закономерности. Все в жизни можно обосновать математически…
Артурчик не говорил ни слова. То, что глаза красавицы закрыты темными очками, слова, которые произносила, – производило на него жуткое впечатление. Агата!
Исподтишка осматривал комнату. Интерьер стилизован под старину, – что-то в духе французских королей.
– Плачу хорошо… Сто тысяч баков за выбитую табуретку… Достойное вознаграждение! Не так ли?..
– Вы можете снять очки? – спросил он неожиданно для себя.
Красавица не вспылила…
– Зачем?.. – спокойно, даже как-то устало проговорила она. – Не отвечайте… Я поняла… Вы – садист. Хотите насладиться деталями… Взгляд обреченной…
Чуть было не возразил ей, – было бы оплошностью. Могла прекратить разговор.
– Можно попросить об ответной любезности?..
Гаспарян заметил, как странно прыгали ее губы. Словно жили на лице какой-то особенной, отдельной жизнью.
– Условия договора запрещают это, но все же хочу знать, как вас зовут!..
– Артур… – не задумываясь ответил Гаспарян.
– В Соединенных Штатах произошло какое-то невероятное событие… Настолько невероятное, что переменит судьбу мира.
– Что за неопределенности?!.. «Какое-то… Невероятное…» – раздражение в голосе Симоны сходило на нет. Последнее слово произнесено с испугом.
– Черт возьми, вы, наконец выйдете к журналистам?!.. Или вызвать переводчика?.. Я могу обратиться сам… Только…
– Френсис, я прошу, перестаньте!.. – впервые за все время знакомства в голосе «железной леди» Вишневской послышались нотки мольбы. – Отменю фуршет, все, что хотите… Но вы…
Барнс уже не ходил, метался по комнате. Столы завалены папками с материалами семинаров, ноутбук Симоны раскрыт, на экране плавает логотип последней версии «Виндоуз». Маленькое «Сони» куратора – схлопнуто.
В холле, посреди толпы журналюг, ожидающих фуршета, не было ощущения опасности. Того, что мир встает с ног на голову – да… Теперь мелькнуло: «Как это отразится на мне, дорогом и любимом Френсисе?!..»
Следом подумал: «Надо бы проверить почту…»
– Что за событие произошло дома? – сформулировала пугавший вопрос Симона.
– Не знаю! – в раздражении заорал Барнс. – Час назад мне позвонил господин посол. В течении сорока минут надо организовать пресс-конференцию!.. «Все журналисты у вас… С вас все и начнется…» – так он сказал!..