Стажер Ли Су Джин

Всё помещение было выполнено в одном стиле тёмного дерева и больше напоминало декорации какого-то фильма об английском писателе. У стен стояли полки с книгами. У окна, лицом к двери, массивный деревянный стол с креслом. А на нём, привлекая внимание, настольная лампа с зелёным абажуром.

— Нет, он моей мамы, — сказала Со Ён и пошла к сейфу, стоящим в самом дальнем углу. Он был не закрыт, и она открыла его, просто потянув за ручку. — Раньше она гораздо чаще работала дома, и дед на их годовщину обставил ей этот кабинет.

— Мило, — действительно так думая, кивнул я.

— Вот, можешь прочитать.

[Две минуты спустя]

— Так их два? — не дочитав всё до конца, спросил я.

— Один — государственный и второй — с агентством, — подтвердила Со Ён, и я снова вернулся к бумагам.

Первый контракт подписан с Республикой Корея на целых восемь лет и был корневым. Заканчивался он, когда мне будет двадцать один. А вот второй вытекал из первого и был подписан с агентством RM Entertainment на семь.

— Для чего так сложно… И для чего вообще всё это? — спросил я, совершенно не понимая, что за сумрачный гений выдумал весь этот бардак.

— Когда мы решили его подписать, в этом был смысл. Да и сейчас он остаётся. Служба в Корейской армии обязательна. А по таким контрактам спортсмены, актёры и музыканты могут проходить её, оставаясь в городе, где будут совмещать с армией свою публичную деятельность. — объяснила Со Ён и витиевато махнула рукой, произнося словно по памяти. — Чтобы не мешать нашим дарованиям нести знамя халю за пределы страны. Твой дед потратил уйму времени, чтобы выбить этот контракт для тебя, — добавила она и, увидев мой удивлённый взгляд, объяснила. — Поступив в университет, ты можешь продолжать в нём обучение, не беря академический отпуск для службы. Это экономия двух лет жизни, без всяких репутационных потерь.

— Теперь немного понятней, — согласился я с таким доводом и вернулся к бумагам, внимательно продолжая чтение.

Из того, что я понял, контракт был подписан в рамках государственной социальной программы, для подготовки национальных культурных и спортивных звёзд.

В обмен на ограниченную службу в армии и финансирование от государства, которое направлялось в агентство, я был обязан всё это время проходить в нём обучение. И если стану Айдолом, участвовать в государственной публичной деятельности.

Проблемой было совсем не то, что агентство может не захотеть разорвать со мной контракт, а в том, что оно вообще не способно было это сделать.

«Ну… Вернее, оно, конечно, способно», — криво улыбнувшись, подумал я.

Как и я сам фактически мог это сделать. Но последствиям уделялось едва ли не четверть от документа. Он был жёстко привязан к государственным обязательствам, и его разрыв или невыполнение влекло за собой просто абсурдные для жителя Кореи юридические и финансовые последствия.

И если на финансовые ещё можно было со скрипом закрыть глаза, то вот в остальные…

Разрыв не только мог поставить под угрозу репутацию моей семьи, но и лишал меня возможности участвовать в каких-либо государственных или музыкальных проектах в будущем. Государство поместило бы меня в своеобразный чёрный список, всех аккредитованных агентств и организаций. А это на секундочку, все лучшие музыкальные агентства страны.

— А вот и авторские права, — одними губами сказал я и скривился.

Если государство хотело от меня, чтобы я просто учился в агентстве, то это агентство… Ну я и по прошлому миру наслышан, о жёстких условиях в контракте Айдолов, но даже для них мне это казалось чересчур.

Если права на имя и сценический образ, пока я ещё трейни, принадлежали мне и вместе с гонораром должны были быть оговорены в договоре перед дебютом, то авторские отчисления были привязаны к жёсткой цифре — семь!

Семь, мать их, процента?! Они рехнулись?

///

На следующий день Су Джин и Ним Сок едут в машине. Оба в тёмных костюмах, оба недовольные и оба молчат.

За вчерашним семейным ужином добавить больше красок в мою, как ему, наверное, казалось, пресную жизнь захотел ещё и дед.

Поскольку, я уже начал ходить в школу, а чтобы отправить меня в свой офис, концептуальное согласие он от меня с мамой получил, мужчина решил с этим делом не тянуть.

Так что, отбыв повинность в школе и успев дома только переодеться и поесть, я ехал сейчас на первый день стажировки в офис Сиа Груп.

— Ещё есть время переобуться, — недовольно сказал дед, пока смотрел на мои кожаные спортивные ботинки на плоской подошве с белым контуром.

— … — всё, что я хотел по этому поводу сказать, я уже высказал дома.

От агентства, как у трейни сегодня у меня был выходной. А вот школа прошла на удивление спокойно. История с нашим куратором у нас в расписании отсутствовала. На остальных уроках учителя меня в принципе пока игнорировали, понимая, что я должен привыкнуть к новому учебному плану. А ученики продолжали держать социальную дистанцию, только поглядывая издалека.

Если бы не постоянные мысли о контракте, которые мрачной тучей крутились у меня в голове, я бы сказал, что первая половина дня прошла на отлично.

Машина подъехала к высотному зданию и остановилась.

— Ты помнишь, как зовут своего будущего начальника? — спросил дед, не выходя из машины.

— Да, Ку Ин Хве, — ответил я имя друга деда, в отделе которого я должен был работать носильщиком документов и кофейных кружек. — Тридцать седьмой этаж, отдел операционного управления.

— На распределение стажёров тебя должны отправить к нему, — кивнул дед. И, как только я взялся за ручку, он добавил. — И не забывай, что ты обычный стажёр, если тебя не будут спрашивать… Да даже если и будут, находи отговорку. Все руководители отделов и так рано или поздно узнают, из какой ты семьи. А вот для остального персонала ты обычный стажёр выпускного класса, который в рамках стипендиальной поддержки Сиа Груп пришёл в эту фирму.

— И что, даже нельзя будет устроить сцену «да ты знаешь, из какой я семьи?» — намеренно грустно спросил я Ним Сока.

— Иди уже, — буркнул дед, покачав головой. — Там и без тебя найдётся кому это устроить.

Выйдя с машины, я нащупал в кармане брюк свой пропуск. Перехватил кожаную папку, внутри которой было направление, и направился в сторону входа.

Пройдя турникет и охрану, в мой нос ударил ни с чем не сравнимый запах просторного помещения из стекла и металла.

Память подсказала, что по левую руку ко мне должен подойти мой секретарь Бил шестнадцатый. Парня, конечно же, ждала участь всех остальных Билов, которые были названы в честь первого, — либо уволится по собственному, либо сляжет в больницу с нервным срывом. Но сейчас он исправно исполнит свои обязанности и отдаст мне кофе из старбакса, а пока мы идём к лифту, зачитает дневное расписание.