Стажировка богини

— Но ведь мы его всё равно не бросим. Правда?

— С маленькими община всегда поможет. Пусть остаётся.

— Спасибо! Сибилл, это сестрица Юн, она очень добрая и приютила нас обоих. Правда, здорово?

— Очень добрая сестрица Юн! — на детском личике появилась такая наивная и милая улыбка, что дрогнуло бы сердце и у самого жестокого человека.

— Скажете тоже, — засмущалась Юн.

Чтобы отварить на костре крабов, Юн одолжила железный котёл. Сибилл сидел рядом, запихивая палкой пытающихся выбраться крабов обратно в воду. И хоть Альфэй ушла в хижину, чтобы не видеть этого, но свою порцию она всё равно съела с большим аппетитом вместе со всеми.

Сибилл остался, и они зажили втроём. Юн и ему выделила тряпку для набедренной повязки. В общине на неожиданное блондинистое пополнение поглядывали настороженно, но поскольку главный секрет был скрыт набедренной повязкой, то женщины не особенно любопытствовали, удовлетворившись историей о ещё одном найденном на берегу варваре.

Сибилл помогал Альфэй собирать фрукты и морепродукты, плести циновки, шляпы, корзины и делать из бамбука другую посуду и мебель. У Альфэй появился собственный ассортимент товаров на продажу, свой прилавок и заработок. Это дарило чувство уверенности в себе, своих силах, а также в будущем.

За повседневными делами незаметно наступили по-настоящему жаркие дни.

— Я не буду покупать детёныша тигра! Его мясо у меня никто не купит, — однажды раздался злой возглас от мясной лавки, когда Альфэй и Сибилл продавали свои корзины и другую утварь из бамбука.

— Но охотницы так старались! Они же поймали целого тигра, пусть и детёныша, — возмутились зеваки.

— Хорошо, что только детёныша, а не целого тигра. Но его мясо всё равно не продать.

— Так продай шкуру, — возразила Тай, которая и затеяла новый спор.

— Я не торгую шкурами, Тай. И тебе это отлично известно.

Подобные стычки происходили часто. Тай не умела договариваться, она только требовала и злилась, когда ей предлагали невыгодные условия.

— А как же запрет на убийство матерей с детёнышами? — неуверенно прозвучало в толпе.

— Охотницы ведь не убили мать, как и детёныша, так что не считается.

— Я слышала, что Тай хотела проверить свои силы охотой на тигра.

— Но она же не принесла тигрицу в общину. Значит, детёныш остался один и умер бы даже без вмешательства Тай, — рассудил кто-то.

— Сестрица Фэй, они хотят убить малышку? Но она же такая хорошенькая, — сидевший рядом Сибилл схватил её за руку, и, обернувшись, Альфэй увидела в его глазах слёзы.

Сердце кольнуло болью.

— Да, — честно ответила она, отстраняясь от собственных чувств и эмоций. Судьба чьей-то добычи точно не её дело!

— Но я не хочу, — затряс головой Сибилл. — Давай купим? Пока её не убили.

— Зачем? Что ты будешь делать с тигром? Она же дикая. Таких животных не приручить.

— Ну, пожалуйста, сестрица Фэй! Ты же добрая, я знаю.

— Это бесполезная трата денег, — Альфэй отвернулась от беспокоящего, слишком жалобного взгляда.

— Сестрица Фэй, я всегда помогал тебе и сестрице Юн. Я тоже плёл корзины и подстрелил несколько кроликов и фазанов, но вы никогда не отдавали мне мою часть заработка, — зашёл наглец с другой стороны. — Купи мне эту малышку, и я больше никогда и ничего у тебя не попрошу!

Альфэй задохнулась от возмущения и сжала кулаки на коленях. Да как он посмел попрекать её! Они его кормили, одевали, учили…

Более рациональная часть говорила что, тем не менее, любой труд должен быть оплачен, и неважно, чей он: женский или детский. Но злость никуда не делась, свив гнездо у сердца.

— Она маленькая и не сможет жить одна. Отдать тигрёнка матери, скорее всего, не удастся, потому что мелкая уже пахнет людьми. Да и где искать мать неизвестно. Кроме того, думаю, потребуется молоко. Много молока, — предприняла Альфэй последнюю попытку достучаться.

— Я выхожу её, найду молоко. Я всё смогу!

Альфэй тяжело вздохнула и, прекращая спор Тай с торговками, выкупила у охотниц тигрёнка.

— Только держи её в лесу, подальше от общины. Если она вырастет и, перестав боятся людей, начнёт на нас охотится — это будет целиком и полностью твоя вина, — с такими словами она вручила маленького пищащего зверя сияющему в щербатой улыбке Сибиллу.

— Спасибо тебе, сестрица Фэй! Я знал, что ты самая лучшая!

Сердце в который раз дрогнуло, но Альфэй всё равно была слишком раздосадована и зла.

Сибилл утащил тигрёнка в лес и держал где-то там. Заметной переменой стали козы, которых Сибилл теперь разводил около хижины Юн.

— Ну хоть от коз польза есть, в отличие от камней, цветов и раковин моллюсков, — проворчала Юн.

Однако стоило отдать должное, с полочками, на которых Сибилл хранил свои сокровища, их хижина стала выглядеть уютнее. Он сам сообразил использовать узлы, показанные ему Альфэй, чтобы обвязать понравившийся синий камень и таскать тот на шее, в качестве украшения.

— Смотри, сестрица Фэй! — Сибилл появился в хижине и несколько раз повернулся вокруг своей оси, чтобы Альфэй могла в полной мере оценить его «наряд». — Правда, здорово?

В волосах мальчика кое-как торчали цветы: маленькие беленькие и большие с красными помятыми лепестками. Шею украшала большая ракушка, грубо скрученная кожаным шнуром.

Альфэй уже и забыла, когда в последний раз видела хоть кого-то стремящего принарядиться. У Сибилла же, похоже, была настоящая страсть к украшательству жилища и себя. Причём довольно странная для данного мира. Альфэй заметила, что местные женщины не очень-то понимают его тягу к прекрасному, быстро теряя интерес к его непрактичным изобретениям.

— Сибилл, это совсем не по-мужски, — нахмурившись, заметила Альфэй и осознала, что деления на мужчин и женщин тут попросту нет.

Если уж говорить о женщинах этого мира, то они совершенно не стремились себя украшать, ничему не умилялись, и их ничто не трогало. Они дрались по вечерам ради развлечения, проявляли себя асексуально, как некий «средний род».

Поведение Сибилла сильно отличалось от повадок смертных, населявших этот мир. И даже Альфэй не могла подать ему пример утончённости и стремления к прекрасному. Последнее отчего-то было особенно неприятно, раздражало и злило. Захотелось отругать мальчишку.