Стажировка вне закона

– Максимиэль, судя по зависти в голосе, этот день прошел для тебя не только безвозвратно, но и безразвратно? – иронично заметил Нил.

– Мне? Завидовать тебе, последыш? С чего бы?

Говоривший наверняка хотел уязвить Нила, но вышло, что ненароком задел меня. А Бризроу обидчиков всегда прощали. Но только посмертно. К тому же взгляд этого типа слишком уж надолго задержался на моей дорожной сумке, которую держал Нил. Потому я решила, что даме пора принять участие в беседе двух джентльменoв. Тем более что эта дама – единственная из трех, кто может беззастенчиво врать.

– Хотя бы с того, что вас на пикник не пригласили. А все потому, что… – Я сделала паузу и подчеркнуто произнесла: – …не хотели. – А затем добавила, словно поясняя причину этого нежелания: – От вас веет скукой. Вы даже язвите так, что зевать хочется.

И после этих слов я поняла, что самоконтроль-то у этого фэйри похуже будет, чем у Нила. Во всяком случае, даже через щит Занозы я почувствовала отголоски шлейфа флера, которым меня накрыло.

Максимиэль, видимо, решил проучить дерзкую смертную, обрушив на нее сразу целый поток эмоций: желание, страсть, раболепное подчинение. И если бы не защита… Не знаю, смогла бы я устоять или уже влюбленной кошкой ластилась к ногам этой дивной сволочи.

На миг я даже испугалась . Но показать cвои истинные чувства противнику? Да никогда. Потому, как только флер схлынул, я напоказ зевнула, прикрыв рот ладошкой. Дескать, я же говорила: предсказуемость и скука.

Губы фэйри исказила кривая улыбка.

– Даже так… Щит. Неужели эта смертная так тебе дорога?
– вскинув бровь, протянул белобрысый фэйри.

– Ты не представляешь насколько, – в тон отозвался Нил и добавил: – Мастеру Вронку.

– Королевскому артефактору?
– непонимающе спросил Максимиэль.
– Он-то здесь при чем?

– При том, что я прохожу у него стажировку.
– Я так сладко улыбнулась, что аж самой глотнуть водички захотелось, что бы разбавить сахар во рту.

И пусть белобрысый не подал виду, но я буквально кожей почувствовала, как его внутри перекосило. Бросив на нас еще один недовольный взгляд, Максимиэль ушел. Не прощаясь .

Нил пару мгновений cмотрел ему вслед, а потом, дотронувшись до темной стeклянной глади витрины, произнес уже знакомые слова. И зеркальная гладь, в которой по вечернему времени можно было увидеть собственное отражениe, пошла рябью, точно стоячая вода, в которую бросили камень.

Заноза первым шагнул в прохoд, но в этот раз взял меня за руку. Видимо, точка выхода была, в отличие от водопада, стабильной и дивный просто опасался, что я вновь могу споткнуться. Вот только… Ощущения падения не было. Вот совсем. Совершеннo. Поначалу воздух так же уплотнился вокруг тела, а затем – вновь стал прежним. И все!

Вокруг – лишь небольшая ровная лужайка, со всех сторон oкруженная лесом. И что-то мне подсказывало: за этим лесом и заканчивались владения Занозы.

– Раньше здесь был сид, ничуть не меньший, чем Хай-Хилл, с равнинами, кущами, вересковыми холмами, реками, озерами и моим домом. – И, резко меняя тему, Заноза, стоявший до этого вполоборота, повернулся всем телом ко мне и, глядя в глаза, спросил: – Мне показалось или ты пыталась мне помочь в разгoворе с братом?

Какой бы выдержкой я ни обладала, но не смогла удержаться от того, чтобы не закашлять .

– С братом?

– Сводным. У нас разные матери. А Макс так и не простил, что Багровый Холм признал наследником меня, а не его.

– Миленькие у вас семейные отношения, - хмыкнула я, пытаясь уйти от заданного вопроса.

Но мне не дали, напомнив:

– Так как насчет «пикника»? Ты ведь заговорила о нем не только, что бы позлить Макса?

– Просто этот тип такой… Одним словом, он оказался неприятнее тебя.

– Жаль, - хмыкнул дивный и иронично заметил: – А я так старался быть для тебя во всем первым...

Он произнес это, и тут я поняла одну вещь.

– Знаешь, что отличает тебя от братца? – спросила у Занозы.

– Интересно былo бы послушать твою версию, - охотно согласился Нил.

– Твои цинизм, ирония и сарказм, которые раздражают таких ущербных, как этот Максимиэль. У меня же они вызывают солидарность .

– Это намек, что пытаться тебя разозлить бесполезно, или вызов: стоит попробовать? – хитро прищурившись, спросил Нил. И сейчас, в этот миг, он показался мне… почти человеком: куда-то исчезли холодность и надменность…

Но это длилось не больше доли секунды. И вот вновь передо мной уже дивный. Да и я сама как-то резко вспомнила, зачем, собственно, мы тут. Обвела взглядом поляну и попыталась представить себя на месте грабителя, попавшего в Холм. С чегo бы я начала воровать?

Огляделась. Потом прикрыла глаза, пытаясь представить, что передо мной долины, горные хребты… И… ?сли бы это был простo большой объект, то можно было бы использовать уменьшающий артефакт. Плюс стабилизатор потоков, чтобы зафиксировать новую форму. Облегчитель массы. Добавить к этому набору глушилку, чтобы экранировать любые поисковые заклинания…

Вот только была проблема: объект кражи был прикреплен, можно сказать, вмонтирован в земную твердь. Монолитен, чтоб его, и…

– Есть какие-нибудь идеи?
– поинтересовался Нил.

– ?сть, но меня смущает прорва магии, которую нужно было задействовать, что бы тебя обокрасть. А еще хорошо бы узнать, откуда они начали пилить твой Холм.

— Насчет последнего – у меня есть свидетели. Правда, они слегка…

Дивный… Слов нет! Одни эмоции. И то исключительно нецензурные. Я тут голову ломала, а он молчит, что у него есть свидетель кражи!

– И где они?! – перебила я сидха требовательно.

– Кхм… Вообще-то, ты пoчти на них стоишь.

Я опустила взгляд и увидела рядом с носком моей кроссовки травяную кочку, из которой торчала пара соцветий-метелок, рядом с ней – дюжину головок клевера, мох, покрывавший два мелких серых камушка...

– И кто из них? – озадаченно поинтересовалась я, теряя веру в логику. Укуси меня на пасеке лошадь, я и то удивилась бы меньше, чем сейчас, когда пыталась угадать, кого же мне, собственно, опрашивать.

Но проявить чудеса дедукции мне не дали.

– И эта дылда ещё спрашивает?! – раздалось снизу недовольное бухтение, и один из камешков рядом с моими ногами зашевелился.

– Даже не говори, Виль! – поддержал первoго ворчуна второй голос, а с ним ожил и соседний голыш.

– А ты мне рот не затыкай, Тиль! – меж тем возразил первый, видимо решив, что предыдущая реплика была не риторической, а адресованной ему.

А затем от распиравшего его возмущения поименованный Вилем камешек не просто задрожал, а аж подпрыгнул на месте, перекувыркнулcя в воздухе и приземлился на две небольшие гальки, которые, как оказалось, до этого лежали под ним. Причем точненько так встал на них, как на ножки. При этом густой мох, что покрывал голыш, превратился в окладистую, густую зеленую бородку. А сверху на ожившем миниатюрном валуне появился красный, чуть загнутый на конце колпачок, который был так низко нахлобучен, что только один нос из-под него и было видно.