Стебалово

– Я же говорил, - сказал Рейган.

– Ажур, - сказал Шопен.

Серафим скупо, но с удовольствием кивнул.

Тачка гранатометчиков припарковалась к водонапорной башне. Из нее вышли Чокнутый и Трахнутый. Не долго думая, опоздавшие братки стали расчехлять оружие.

– Начнем?
– спросил Рейган.

Серафим посмотрел на часы: шесть сорок пять.

– Дождемся Марика, - сказал он.

– Ты ему звонил?

– Да. Марик в дороге. Без мента здесь будет туго... Черт!
– неожиданно вспомнил Серафим.
– Разбила "тойоту" - ладно. Раздолбала "бомбу" - хрен с тобой! Но кто тебя, дура, просил грохать мой новый "ягуар"?!!

– В сердцах он двинул кулаком по баранке.

– Ты все про Маню?

– Да, мать ее неладна!

– Машка записала твой красный "ягуар"?
– вмешался Шопен.
– Вот это баба!
– Он тихо захихикал.

– Сдается мне, эта мочалка тебе не по-размеру, - подвел черту Рейган.
– Хочешь совет? Сдай ее назад Лысому. Пусть ему проблемы ставит. С какого конца ни заводи, у Лысого-то потуже кошель набит, он себе может позволить Машу Типовашееву...

– А мне плевать, - упрямо проворчал Серафим.
– Я не для того поимел мисс края, чтобы сувать ее каждому встречному Лысому.

– Дело твое.
– Рейган махнул рукой.
– Я всегда говорил: бабы до добра не доводят.

– Слушайте!
– с улыбкой вспомнил Шопен.
– Блин, когда моя пчелка расквасила "хундайчик", я ее так пихал, ну так пихал - полный абзац!

Серафим снисходительно взглянул на Шопена. Кореш выглядел как последний идиот. Между сексом и разбитой тачкой парень не видел никакой разницы. Более того, по мере рассказа он дурел от удовольствия:

– Всю ночь, блин, ей-богу! Никогда не забуду! У меня от злости тогда - слышь?
– такой торч начался! Барахтались, как папы карло. К утру чуть не загнулись. Сколько? Восемь или девять раз я ее тогда прожарил!
– Шопен облизнулся.
– Блин, как вспомню! Короче, если б она мне тот "хундай" не записала, у меня бы хрен чё встало.

Здоровый оптимизм братка заставил Серафима широко улыбнуться. Однако когда к водонапорной башне подкатила третья тачка, "бемвер" Марика, и из нее вышли два мента, улыбка застыла на губах главаря немым вопросом. Первым легавым (как и планировалось, полковником) был сам Марик с приклеенными на скорую руку усами. Вторым, вернее, второй легавой была какая-то коза в форме лейтенанта.

– Посмотри, кого я тебе привез!
– доложил Марик, сблизившись с "бомбой" Серафима. Он кивнул на девушку: - Сойдет вместо Шарика?

Серафим остолбенел.

– Мы не будем трахаться, - не дожидаясь комментариев босса, пообещал Марик.
– Она поможет нам с местными.

– Да ты рехнулся, - сказал Серафим.
– На фиг ты ее приволок?

– Это Катя, - стоял на своем Марик.
– Она со свистком.

– Да мне по барабану, с чем она. Где ты ее подцепил?

– На улице стояла.

– Так на улице и стояла?

– Да, а что?

– В таком прикиде?

– Ну, да. Летюха, как ты и хотел.

– Она же легавая, болван!

– Блин, тебе нужен легавый, или что?!

– Я тебе сейчас скажу "или что", я тебе сейчас хрен оторву, "блин или что"! Мало того что опять баба в деле, она еще и легавая!!!

– Чего расперделся?
– обиделся Марик.
– В дупель своя телка...

– Его Маня на "ягуар" опустила, - объяснил с заднего кресла Рейган.

– С утра воняет.

– Да пошел ты!!!
– обернулся к Рейгану Серафим.

– Куда?
– не понял Рейган.

– Бери винтарь и канай на дерево!

– На какое дерево?

– На любое! Через пять минут начинаем.

– Ну ладно...
– Рейган взял винтарь и вышел из машины.

Серафим строго уставился на Шопена:

– А ты чего ждешь?

– А куда мне?

– Вали на стрем.

– Хорошо, иду.
– Шопен последовал за Рейганом.

Раскидав братков по боевым точкам, Серафим вернулся к Марику:

– Скажи мне, мать твою, где ты видел, чтобы легавую козу на дело тащили?

Марик потупился, ему было неловко: покрасневшая Катя не знала, куда себя деть.

– Ты проверил ее документы?
– продолжал Серафим.

– Документы в порядке.

– Ну-ка покажи...
– Он протянул руку.

Катя вложила в руку убийцы удостоверение.

– "Оперуполномоченная следственного отдела ГУВД Катя Трошкина..." - с издевательской ухмылкой прочитал Серафим.

– Подожди, - попытался оправдаться Марик.
– Тебе нужен был человек в ментовском прикиде?

– Ты б лучше Законного на разборку прихватил в генеральском мундире!

– Минуточку...
– подала слабый голос Катя.

– Засохни, - отрезал Серафим.
– Марик, ты врубаешься, что это не просто щель для твоего градусника? Врубаешься, что она может быть подсадной уткой, дундель?

– Минуточку...
– попробовала вновь вставить Катя.
– Дайте же мне хоть слово сказать! Я вам все объясню.

– А мне уже все ясно.
– Главарь вернул документы милиционерше.
– Проваливайте, мадам, или я вас угандошу.

– У вас аллергия на легавых?
– хмыкнула Катя, ничуть не собираясь проваливать с места предстоящего преступления.

– Да, представьте себе.
– Давая понять, что разговор исчерпан, Серафим отвернулся.

– …Или на женщин?

– О, черт!!!
– взвыл Серафим.
– Марик, убери ее с глаз моих!

Однако Катя не отступала:

– Если вас смущает, что я легавая...

– Марик, я ща ее размажу, она меня достала.
– Серафим полез под куртку за кольтом.
– Чего она от меня добивается?

– Я хочу участвовать в деле, - доложила Катя.
– Черт бы вас побрал, Серафим! Вы не даете мне и слова сказать! На самом деле вы не герой нашего времени, а просто слизняк какой-то, испугавшийся первого попавшегося мента в юбке!

Серафим открыл рот от удивления и посмотрел на Марика. Тот пожал плечами.

– Участвовать в деле? Ты спятила, уточка?! Ты легавая или блатная?
– растерялся Серафим.

– Я оборотень, - призналась девушка.

Марик утвердительно кивнул.

– Ну, и дальше…?
– заинтересовался Серафим.

– Почему-то всем кажется, что если девушка легава, то она либо мармыга, либо подстилка, что менты – это те, кого не взяли в бандиты…

– Я этого не говорил.

– Никто об этом и не говорит, но все только об этом и думают. А я устала быть подстилкой для начальства, я устала заниматься глухими делами, я хочу участвовать в реальном деле.