Стечение обстоятельств

'М-да, дела...' - Виталий Сергеевич понял, что это тупик, - 'Пока под подозрением почти все, кроме девушки, друга Скороходова и охранника с алиби, которое подтвердил бармен. Но где мотив?'. Он вышел на улицу, снег мёл нещадно, было ветрено: 'Что ж будем ждать результатов экспертизы, отпечатки со всех сняли'.

***

Мерседес принадлежал московскому предпринимателю. Он объяснил, что заехал взять кофе, но засиделся за ноутбуком, были важные дела. Показания совпали с тем, что говорил бармен, просто он не видел на какой машине подъехал этот человек. В кафе заезжали ещё двое. Обычные на вид мужчины, ничего примечательного, брали кофе, чай, перекусить. Но все они были до четырёх утра, затем до половины шестого - тишина, потом спустилась девушка, и всё. Затем приехал рейсовый автобус. Где-то часов в семь утра девушка вернулась в истерике.

Кто же убил Валерия? Судя по рассказам Владимира и Елизаветы враги у него быть могли, ведь он промышлял автоподставами и другими махинациями, но своей девушке сказал, что завязал. Но почему на трассе? Убийца что преследовал их? Девушка говорит, что ничего такого не заметила, только мерседес ей врезался в память. Алиби у всех было шаткое, никто ничего подтвердить не мог. Бармен подтвердил только алиби охранника. Да, хозяин кафе подъехал к семи утра.

Денёк не задался. Время уже к обеду, Максимову пора было возвращаться в отдел. На месте всех допросили, эксперты всё закончили, тело увезли. Надо выяснять мотив. Работа предстояла большая.

Виталий Сергеевич решил прогуляться ещё раз к месту происшествия. Он шёл и курил, размышляя, что делать дальше. Его внимание отвлекла сломанная ветка ели. Снегу-то сколько уже успело намести. Он подошёл ближе. На снегу лежала варежка. Следователь достал из кармана пакет и аккуратно сунул в него варежку. Это была мужская варежка, черная на белом меху с отворотом, размер был небольшой. Странно, что её сразу никто не заметил. Хотя было ещё темновато, опергруппа подъехала к восьми. Они все сразу прошли к телу, исследовав округу, но всё равно варежка-то заметная. Как пропустили её? Может кто-то тут уже прошёл здесь? Хотя всё было оцеплено, эксперты только разошлись. Всё-таки странно. Неожиданно на следователя упала шишка. Тут до него дошло, почему варежку сразу не нашли, она застряла на ветке, а как ветер поднялся она под тяжестью снега упала. Только такое объяснение и может быть. Варежку немного припорошило, если бы она изначально лежала здесь, и они пропустили это, её бы замело уже в такой снегопад.

Вернувшись, он показал находку Елизавете, она сказала, что Валера ходил в перчатках, и она ни у кого не видела этой варежки. Затем Максимов по очереди вызвал персонал и показал варежку. Бармен вспомнил, что молодой парень, который заехал в два ночи, когда брал кофе, уронил похожую варежку. Парня Максимов ещё не вызывал, сначала он допросил Елизавету и персонал. После бармена пригласили Сергея Щёткина, того самого парня.

– Узнаешь?
– спросил Максимов.

– Нет, - ответил парень. На вид ему было лет двадцать, худощавый, тёмный, взгляд исподлобья. Впечатление он производил неприятное.

– Как нет? У тебя такие вроде. Покажи-ка свои варежки.

Парень занервничал, покраснел.

– Зачем? У кого угодно могут быть такие. Я что один в них?

– А что нервничаешь-то? У кого, какие мы ещё проверим, ты свои покажи!

Молодой человек потупился и достал вторую такую же варежку.

– А теперь объясни, зачем ты это сделал?

– Я ничего не делал! Вы с ума сошли! У вас ничего нет против меня! Обвинять из-за какой-то варежки, может я её уже давно потерял!

– Ошибаешься, против тебя серьёзная улика. Твоя варежка практически на месте происшествия! Да и из номера ты один выходил, как раз в примерное время убийства! А если б потерял давно, то чего вторую в кармане таскаешь? Нелогично получается.

– Вы не имеете права! Я ничего не сделал,- парень весь затрясся и съёжился.

– Это мы ещё посмотрим. Отпечатки покажут. Д-а-а-а, срок тебе светит немаленький, - Максимов шёл ва-банк, он не мог сейчас знать наверняка, что убил Щёткин, но варежка - весомая улика. Ведь парень божился, что вышел только в туалет и сразу вернулся, а потом до утра никуда не выходил. Приехал на машине, сразу же зашёл в кафе, взял кофе, и снял номер. К лесу он не ходил, это ясно из протокола допроса. К тому же он нервничает, и врёт, что варежка не его. Конечно, не мешало бы проверить остальных, но Виталий Сергеевич знал своё дело.

Парня затрясло, он начал плакать. Позже оказалось, что он наркоман.

– Я...я...я не хотел его убивать! Я вышел в туалет, а тут стоит этот, деньги пересчитывает. Я решил пойти за ним. Администратор на нас не смотрел, он спал за ноутбуком, бармена я вообще не видел. Парень вышел покурить, я за ним, он увидел меня и спросил, слежу что ли. Я сказал, что мне нужна помощь, машина сломалась мол, и попросил его пойти со мной. Мы пошли к лесу. Я не хотел убивать его, не хотел! Мне деньги нужны, я устал, потратил последнее, тут он!

***

– Ну, и где твоя машина?
– спросил Валера.

– Да, здесь неподалёку застрял.

Валера шёл за парнем, но неожиданно тот резко обернулся и врезал ему со всей мочи. Не успев сориентироваться, Валера упал на тропу, это была железная дорога.

– Деньги давай!
– крикнул парень.

– Да, ты, сука, я тебя сейчас...,- задохнулся от гнева Валера, но парень схватил его за грудки и ударил головой. Прямо об рельсы. Валера вырубился. Щёткин взял деньги из кошелька. Затем стал шарить по другим карманам.

Когда он понял, что убил парня, в каком-то беспамятстве оттащил его подальше к деревьям. Почему-то ему пришла в голову идея закрыть его ветками. Сейчас он не может объяснить это. Он отошёл подальше и сломал ветку, в темноте ничего не разобрать было, от страха он суетился, и не заметил, что варежка зацепилась за ветку. В его голове шумело, всё плыло перед глазами. Телефон он тщательно обтёр шарфом и положил обратно в карман убитого. Тело ветками покрывать он передумал, припустил к кафешке, прокрался в номер, как можно осторожнее, и лёг в кровать.

***

Администратор нашёл коробку с кольцом в номере и отдал Лизе. На кольце было выгравировано: 'Той, которая сделала меня другим навсегда'. Она заплакала. Теперь она тоже другая, навсегда.