Стекловата
Шрифт:
*1 сентября 2017 года, г. Санкт-Петербург, квартира Тимура*
— Алло, Паша? — раздался голос отца.
— А? Да, привет пап, — ответил Павел.
— Не проспал? — спросил отец. — Нормально всё?
— Да, всё нормально, — ответил Павел. — Нет, не проспал.
Он терялся в догадках, что именно не проспал, но показывать этого не собирался.
— Сколько пар сегодня? — спросил отец. — Может, вечером к нам зайдёшь? Давно не видели тебя.
—
— Эх, ладно, — вздохнул отец. — И, всё-таки, ты молодец — взялся за ум.
— Спасибо, пап, — ответил ему Павел. — Мне надо идти.
— Всё, давай, — сказал тот. — Увидимся.
Бродский завершил вызов и сразу же сделал затяжку из поднесённой Тимуром пипетки.
— Бля, братан, у нас же сегодня пары… — произнёс Павел.
— У тебя во сколько начинаются? — спросил Тимур.
— Как у всех — в восемь тридцать, — пожал плечами Бродский. — А-а-а, сегодня же первое сентября… Щас…
Он разблокировал смартфон и открыл чат своей группы в колледже.
— Ну, пара к одиннадцати начинается, — сказал он, прочитав сообщение от старосты.
— У меня тоже, — кивнул Тимур. — Ещё есть время.
На часах было семь утра, линейка будет в девять, а занятия в одиннадцать — времени навалом.
Они не спали уже две ночи, но сна не было ни в одном глазу — более того, Павел чувствовал невероятную бодрость и готовность к каким угодно действиям.
— Ну, бро, я в душ, — сказал Кузьмин, затягиваясь из пипетки. — А ты сразу после меня.
— Ок, — кивнул Бродский и принял у него пипетку.
Тимур пошёл в душ, и по нему было видно, что он приложил для этого волевое усилие. Павел же продолжил греть пипетку и тянуть «соль».
Время прошло незаметно — помывшийся Тимур вернулся будто спустя несколько минут.
— Давай, иди в душ, а я тут… — произнёс он, забирая у Павла пипетку.
Павел испытал внутреннее сопротивление. Не хотелось уходить от пипетки и на шаг. Больше всего на свете ему хотелось курить «соль», а мысль о том, что это кончится, наводила на него страх.
Мылся он очень быстро. Так, словно от скорости помывки зависела его жизнь.
Где-то минут через десять он уже выскочил из душа и начал лихорадочно оттираться махровым полотенцем.
— Ещё есть? — заскочил он на кухню, где Тимур тянул пар из пипетки.
— Есть, — вздохнул тот. — Но нам надо идти.
— Надо сделать последнюю затяжку, — сказал на это Павел.
— Да, надо, — согласился Тимур и протянул ему пипетку.
Павел с вожделением чиркнул зажигалкой и от души затянулся.
— Всё, погнали… — решительно заявил Тимур. — Надо одеваться и выкатывать.
— Давай-давай, — закивал Павел. — Бля, у меня рубашка у родителей…
— Бля-я-я… — взялся за голову Кузьмин. — А вообще, ничего — у меня есть одна большая. Сука, её погладить надо…
— Давай найдём её, — произнёс Павел.
Они начали искать рубашку в шкафах, но
складывалось такое впечатление, будто они не знают, что ищут — они открывали даже маленькие выдвижные ящики и что-то в них искали.В конце концов, спустя минут десять поисков, рубашка была найдена в вещевом шкафу, который они обыскивали минимум трижды.
— На, примерь! — с диким выражением лица сказал Тимур.
Павел снял с себя футболку и начал надевать рубашку.
— М-м-м, маловата, но пойдёт, — сказал он, застегнув пуговицы.
— А мне кажется, что охуенно, — покачал головой Тимур. — Дарю тебе.
— Спасибо… — улыбнулся Павел. — А где утюг у тебя лежит?
— Бля, щас-щас… — зачесал Тимур затылок.
Он начал ходить туда-сюда по квартире, а Павел за ним.
Они искали утюг ещё минут пятнадцать, но так и не нашли его.
— Надо поправиться, — вздохнул Тимур, остановившийся у входа в кухню.
— Давай, — согласился Павел.
Пипетка вновь была «заряжена» и они начали жадно курить.
— Не-не-не, блядь, — сделав несколько коротких затяжек, сказал Бродский. — Надо одеваться и выкатывать!
— Да, — кивнул Кузьмин и взял у него пипетку. — Ты начинай, а я сразу за тобой.
Павел ушёл в зал, оделся и вернулся на кухню.
— Хули ты сидишь? — спросил он у Тимура, посасывающего пипетку.
— Да ща, ща… — ответил тот.
— Ладно, дай мне тоже, — вздохнул Павел и протянул руку.
Время пошло — они поочерёдно курили «соль», совершенно не думая, что до линейки осталось не так уж и много времени.
— Бля, жарко! — воскликнул Павел и начал расстёгивать жмущую ему рубашку.
— Слушай, бро, я тут вспомнил, что у меня где-то в ящиках лежит пять штук, — вспомнил Тимур. — Давай найдём их?
— И ты всё время молчал? — выпучил глаза Павел.
— Да говорю же, что вспомнил только сейчас… — ответил на это Тимур.
— Давай найдём! — поднялся Бродский с табуретки.
Следующие полтора часа они, буквально, переворачивали весь дом — открывали каждый ящик, смотрели каждую шкатулку, пролистывали каждую книгу, двигали мебель, щупали матрас в спальне и так далее.
Отвлекались они только на «дозаправку» наркотой.
— Сука, мы уже опоздали! — очухался Тимур. — Линейка уже закончилась!
— Хуй с ней, с этой линейкой! — махнул рукой Павел. — Где пятёра?!
— Бля, да-да… — Тимур вернулся к поискам.
Павел, естественно, присоединился к нему.
— Слушай, а на занятия мы идём? — спросил он, ощупывая стенки шкафа в прихожей.
— Какие, нахуй, занятия?! — вопросил Тимур, посмотрев Павлу в лицо. — Ты свои шары видел?!
Бродский перевёл взгляд на зеркало и увидел какую-то человекоподобную обезьяну, скалящую клыки и яростно дёргающую зрачками. (2)
— Нормальные у меня глаза! — сказал он. — Но где пятёра?!
— Да я не знаю! — воскликнул Кузьмин. — Надо искать! Но сначала — надо покурить…