Стеклянный суп

Едва она закончила, Броксимон понесся во всю прыть назад к столу для пикника. Он страшно боялся, что опоздает и Винсент уже уйдет. Но прыть его была такой медленной и комичной, что Пулька согнулся пополам от смеха, когда это увидел. Девочка тоже фыркнула, поправила бретельку своего лифчика и стала ждать, когда вернется с задания ее парень.

Дело кончилось тем, что Этрих, который бежал спасать Броксимона, чуть на него не наступил. По правде говоря, он его даже не заметил, так спешил догнать похитителя. Но в самый последний миг все же увидел и успел затормозить. Нагнувшись, он сгреб его одной рукой, точно футбольный мяч. Оба запыхались, но Броксимон заговорил, едва его губы оказались на одном уровне с ухом Этриха. Он говорил торопливо и, пока его несли через парк, стоял на руках Этриха, обхватив его шею руками. И продолжал говорить до того самого момента, пока Этрих не сел за стол, держа его перед собой, словно чревовещатель свою куклу.

Патнем видел, как они возвращались, и ждал их сидя. Он добродушно пробасил:

— Вот это приключение. Но что оно значит? И кто были эти дети?

Винсент проигнорировал вопрос.

— Я никуда не пойду, мистер Патнем. Я остаюсь здесь.

Вместо ответа Патнем подпер подбородок рукой и некоторое время молча смотрел на Винсента.

Этрих продолжал:

— Изабелле придется найти какой-нибудь способ выжить там, а мне — здесь. Но туда я не вернусь. Рано. Подожду, пока наступит подходящее время.

— А как же Энжи, папаша? — Голос старика прозвучал насмешливо и едко.

Винсент не ответил. Он понимал, осторожность и убедительность сейчас важнее всего.

— Разве благополучие твоего сына нисколько тебя не заботит?

— Очень заботит, но придется во всем положиться на Изабеллу. А она справится. Она сильная.

— Давай проверим, правильно ли я тебя понял, Винсент. Итак, ты собираешься бросить любовь всей своей жизни и еще не рожденного ребенка в немыслимом междумирии из-за одной только уверенности, что тебе надо остаться здесь?

Винсент вытер ладонью рот и сказал правду:

— Да, я должен остаться здесь и бороться с вами. Думаю, она хотела бы именно этого. Но даже если нет, я все равно этим займусь.

— Может, позовем ее и спросим, чего она на самом деле хочет?

— Зачем звать? — спросил Этрих. — Она и так стоит прямо у вас за спиной.

Патнем стремительно обернулся. В пяти футах от него стояла и безразлично смотрела на него Изабелла, сунув руки в карманы. Одежда на ней была другая, не та, что полчаса назад. Именно это, а не что-либо иное, навело Патнема на мысль о том, что сделал Этрих. Он даже почувствовал какое-то сострадание к этому парню и его жалкой уловке. Но это быстро прошло, разумеется. Неужели перед ним тот же самый человек, который так ловко устранил Джона Фланнери? Трудно поверить.

Патнем вздохнул и повернулся к простаку.

— Достоинство, Винсент. По-моему, это единственное человеческое качество, которое заслуживает восхищения. — И он ткнул большим пальцем через плечо в сторону Изабеллы, которая не двинулась с места. — А это недостойно. Создать ненастоящую, вымышленную Изабеллу, чтобы удовлетворить свою потребность в ней и чувство вины перед ней, вот что недостойно. Стыдитесь, сэр.

— Можете ее потрогать, если думаете, что она поддельная.

Патнем только плечами пожал.

— Винсент, ты ведь со мной говоришь. Мне ли не знать, как это делается? И зачем я буду ее трогать? И так понятно, что ее плоть и кости более чем убедительны. Браво — приятно видеть, что ты не позабыл трюки, которым научился, когда был мертвым. Но дело не в этом. Она подделка, Винсент. Мы оба это знаем. Фабрикация. Настоящая Изабелла, та, которую ты якобы так сильно любишь, вместе с ребенком ждет тебя по ту сторону смерти. И увидеть ее нельзя. А ты улизнул от ответственности перед ними, состряпав эту… эту куклу для трахания вместо нее. Стыдись.

— Я никуда не пойду, — громко и решительно заявил Этрих.

— Пусть там сгниет, так, что ли? И она, и Энжи? Ты в самом деле намерен их бросить?

Этрих набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, прежде чем ответить:

— Я туда не пойду.

Патнем взглянул на часы, не зная, что еще делать. Да он и не мог ничего больше поделать. Винсент Этрих никуда не идет. Шах и мат. Полное поражение. Он сделал то, чего от него меньше всего ожидали: бросил свою любимую женщину и сына, чтобы продолжать сражаться.

Патнем встал и посмотрел на Винсента и Броксимона, сидевшего на его коленях, словно какая-то чудная зверушка. Фырканьем и хихиканьем он попытался показать, как они смешны. Но прозвучало это как кашель, точно больной старик прочищает горло. Из парка он вышел, ни разу не оглянувшись.

Только когда он скрылся из виду, Изабелла сделала те самые несколько шагов, которые отделяли ее от столика.

Этрих, который смотрел на нее, вынужден был спросить:

— Это правда ты? Как ты пришла назад? Как ты это сделала?

Ей странно было это слышать, особенно от него, но она ответила честно:

— А я никуда и не уходила, солнышко. Просто посидела тут в парке.

* * * * * *

Настоящая Изабелла, ее покойная подруга Лени и фальшивый Броксимон смотрели, как те двое поговорили, улыбнулись, коснулись друг друга и медленно вышли из парка, только через другие ворота, не те, которые выбрал Патнем. В «бебий баскете» снова сидел Броксимон. Выражение лица у него было спокойное и почти счастливое.

Псевдо-Броксимон посмотрел, как они уходят, а потом сказал, обращаясь к себе самому и к двум женщинам рядом:

— Жаль, что мне так и не удалось поговорить с ним. У меня бы нашлась к нему пара вопросов.

Женщины, разумеется, поняли, о ком он говорит, но не нашлись с ответом.

Лени взяла руку подруги и крепко ее сжала.

— Ты только что нарушила одно из самых важных правил, Изабелла. Такое важное, что даже Хаос не догадался, что ты сделала, ведь такое у нас ни-ни. Не знаю, что теперь с ними будет. А еще интересно, поймет ли Винсент когда-нибудь, что она — это не совсем ты? Надеюсь, твой камуфляж сработает.

— А кто такая настоящая я, Лени? Хорошо, что с ним сейчас моя лучшая часть, а не худшая. Да и потом — ребенок-то настоящий, и это главное.

К удивлению Изабеллы, всхлип, который долго таился в ее груди, вдруг начал рваться наружу, и ей пришлось постараться, чтобы загнать его назад. Убедившись, что ситуация под контролем, она снова обратилась к Лени:

— Я тоже не знаю, что будет дальше, но другого пути не было. Я сделала все, что было в моих силах.

Лени кивнула и стиснула ее руку. Ее взгляд непроизвольно задержался на опустевшем животе Изабеллы. Ей страшно было представить, через какие муки проходила сейчас ее подруга. Страшно представить всю тяжесть такой утраты.