Стена змей

Потом у него возникло ощущение, что он стал совсем крошечным и легким, как перышко, подхваченное ураганом. Цвета. Едва слышные звуки. Чувство падения. Ши припомнил, каким перепуганным невежей был он тогда, когда это произошло с ним впервые, - и как в конце концов он, вопреки всем своим расчетам, приземлился в мире не ирландских легенд, а норвежских мифов, да еще и накануне Рагнарёка...

Вихрь ярких точек стал стихать, образуя неподвижные контуры, твердея и материализуясь. Он сидел среди высокой пожухлой травы рядом с Бельфебой и двумя большими узлами.

2

Высокая трава, кивающая под порывами несильного ветерка, полностью закрывала окружающую обстановку. Наверху плотным бесконечным одеялом тянулись по ветру густые низкие тучи, застилающие небо. Было прохладно и сыро. По крайней мере, прибыли они не в разгар ужасной финской зимы.

Ши подобрал под себя длинные ноги и с ворчанием поднялся, увлекая за собой Бельфебу. Теперь стало ясно, что очутились они на обширном лугу. Справа от них он заканчивался лесной опушкой, поросшей березами и елями. А слева...

– Эй, детка! Глянь-ка туда!
– позвал Ши.

"Там" обнаружилась группа животных, толкущихся вокруг огромного старого дуба, который одиноко возвышался посреди луга. Ши разглядел трех лошадок, довольно маленьких и косматых, а также другого зверя, явно из семейства оленьих. С ветвистыми рогами.

Либо карибу, либо очень большой северный олень.

– В мясе не будет у нас недостатка, - заметила Бельфеба.
– Видать, самец это вожак, и чересчур горд он, чтоб кого-либо бояться.

И лошади, и олень, безразлично оглядев пространственно-временных путешественников, продолжили тереться боками о дуб.

– Скорее всего, это все-таки северный олень, - решил, в конце концов, Ши.
– Их тут используют как тягловый скот.

– Как тот раздающий подарки волшебник по имени Санта-Клаус в ваших легендах в Огайо?

– Угу. Давай отнесем вещи вон к той изгороди и наденем чего-нибудь потеплее. Черт, я не взял зубные щетки. И белье на смену тоже...

Вспомнил он и о прочих вещах, которые забыл прихватить в спешке, например мазь для сапог. Однако они вдвоем, у них его хорошо закаленная шпага и длинный лук Бельфебы, не говоря уже о его владении магией. А располагая подобными средствами, всегда можно разжиться всем необходимым.

Изгородь из длинных жердей, к которой они направлялись, очень напоминала подобные сооружения скотоводов Дикого Запада. Пока они двигались к ней, путаясь ногами в высокой траве, лес немного раздвинулся, и Ши углядел несколько низеньких длинных бревенчатых строений, полузакрытых деревьями. Из дыры в крыше одного из них поднималась тонкая струйка синего дыма. Вскоре стал слышен и приглушенный говор.

– Люди, - констатировал Ши.

– Будем надеяться, что настроены они дружелюбно, - отозвалась Бельфеба, поглядывая в сторону домов. Устроившись на углу изгороди, она принялась стаскивать через голову платье.

– Не волнуйся, детка, - заверил ее Ши.
– Вяйнямёйнен - самый классный парень во всем этом пространственно-временном континууме!

Он тоже принялся переодеваться.

– О Гарольд!
– воскликнула вдруг Бельфеба.
– Не прихватили мы ни сумки, ни какого иного вместилища для наших пожитков, дабы взять их с собою. Очень не хочется бросать здесь хорошее платье. Это ведь первое, что ты мне купил, когда побывали мы в Нью-Йорке!

– Сложи его, я заверну в рубашку. Эй, гляди-ка, у нас гости!

Они поспешно завершили переодевание и уже зашнуровывали сапоги, когда некий тип, который появился со стороны домов, дошел до ворот в изгороди и направился прямо к ним.

Ростом он был невысок, возраста примерно того же, что и Ши (то есть около тридцати), с курносым носом, широкими монгольскими скулами и короткой клочковатой бородкой. Большие пальцы он заткнул за широкий, украшенный вышивкой кожаный кушак, которым была подпоясана длинная льняная рубаха, спадавшая на мешковатые шерстяные штаны, заправленные, в свою очередь, в сапоги мехом наружу. Тип заметно пошатывался.

Пристегивая ножны со шпагой, Ши вежливо поздоровался:

– Добрый день, сэр!

Убеждение в том, что язык, на котором он говорит, автоматически поменялся на местный сразу после перемещения в данный континуум, избавило его от попыток изъясняться при помощи древних велеречивых оборотов.

Тип озадаченно склонил голову набок и поскреб бородку, озирая путешественников с головы до пят, и далеко не сразу вымолвил:

– О смешные чужестранцы!

Ясно всем, что оба родом

Из каких-то стран заморских.

Расскажите мне, пришельцы,

И откуда, и куда вы,

Чьих вы предков, что за нужды

Привели вас к нам, героям?

"Ой, только не надо, - подумал про себя Ши.
– "Калевалу" я читал и прекрасно знаю, что если ты разжился чьей-либо родословной, то в любой момент можешь наложить на ее обладателя заклятье какого угодно сорта!" Вслух же учтиво произнес:

– Я Гарольд Ши, а это моя жена Бельфеба. Мы из Огайо.

На это тип ответствовал:

– Харольши? Пельфеп? Охайо?

Знать по чести, я не слышал

Прозвищ и земель подобных.

Видно, дальше те, чем Хиши,

Глубже бездн глубоких Маны.

И хотя вы издалека,

И хоть путь ваш был неблизок,

Гостю рады мы любому,

Особливо же Пельфепе,

Чья улыбка равна солнцу,

Солнцу, что гоняет тучи.

– Спасибо, - сухо поклонился Ши.
– А если вам без особой разницы, то вы с тем же успехом можете изъясняться прозой. Мою жену некогда укусил поэт, и с тех пор у нее начинается аллергия, когда она слышит нечто в таком духе.

Тип глянул на Ши недоверчиво, а на Бельфебу с интересом.

– Так внимай же, Хароляйнен...
– начал было он, но Бельфеба, неожиданно проявив недюжинный актерский талант, настолько переменилась в лице и так мастерски сделала вид, будто ее вот-вот стошнит, что тип запнулся и, понизив голос, спросил:

– Ужель в Охайо далеком не правите вы женщинами своими?

– Нет, это они нами правят, - без запинки ответствовал Ши.

Бельфеба насупилась; незнакомец вкрадчиво улыбнулся.