Стена

– Отца не будет! – повторил Тигхи. – Такого, как вы!

Тут Вивре не выдержал и уступил напору чувств, копившихся внутри. Он тоже заплакал.

– Моя пурепул маленькая птичка, – сказал он и, обняв Тигхи за шею, прижал к своей груди. – Такого, как вы!

– Я буду приходить сюда, – пообещал Тигхи, – много раз, чтобы сказать вам «добрый новый день, Вивре».

– Только если ты заболеешь, я думаю, – сказал Вивре. – Только это разрешается. Однако не печалься! Не печалься! У тебя будет новая семья. У тебя будет учеба. Ты будешь летать.

Затем он долгое время сидел молча.

Вечером они поужинали вместе. По мере того как день подходил к концу, свет, вливавшийся через открытую дверь, становился все более тусклым. Светлое пятно на полу палаты сжималось быстрее, чем могла бы ползти змея, словно солнце стремилось уйти отсюда. Наконец оно исчезло вовсе. Вивре встал, и прежде чем закрыть дверь, зажег настенную свечу. Сумеречные ветры завывали снаружи, ломясь в дверь, а они сидели вдвоем и молчали.

Наконец Вивре нарушил молчание.

– Я расскажу тебе, моя маленькая птичка, – начал он. – У меня были сын и дочь.

– У вас были сын и дочь, – повторил Тигхи.

– Когда моя дочь была Навиен, мой сын стал… ты не знаешь этого слова. У нас есть слово, чтобы описать это, – отхалпул. Злиться, обижаться на девочку. Что она появилась. Раньше он был единственным, а теперь он был вторым, – самым старшим, да, но моя дочь была более балиенетте. Это злило его. Ты следишь?

– Думаю, что да, – ответил Тигхи, хотя в действительности не понимал, что пытался донести до него Вивре.

– Он был мальчиком, всего лишь мальчиком. Затем однажды он столкнул свою сестру с мира. Он был всего лишь мальчиком, понимаешь? И я думаю, в его голове, – и Вивре постучал по своей голове для вящей убедительности, – была мысль: она исчезнет, и я снова стану первым в семье. Я думаю, он не хотел убивать ее, понимаешь? Он был всего лишь мальчиком.

Тигхи продолжал хранить молчание. Вивре вздохнул.

– Она была маленькая, и он тоже был маленький; однако он был уже достаточно большой, чтобы совершить эту ошибку. Он толкнул ее, и она упала. В той части Имперского Города, где мы жили, был лазарет, рядом с армейским домом и трулано. В этом месте Город расположен на склоне слоями, и каждый следующий уступ, который идет ниже, выдается вперед больше того, который над ним. И таких уступов десять или двенадцать, поэтому моя дочь пролетела совсем немного. Однако она была маленькой и сломала много костей. Она прожила неделю, а потом умерла. Но я думаю, что у него не было в мыслях убивать ее, и после этого он очень грустил. Я думаю, что в его голове была настоящая боль, – Вивре опять постучал себя по голове, – не головная боль, а его чувства, понимаешь? Мы говорим: конфла.

– Совесть, – сказал Тигхи.

Вивре замолчал.

– И что же вы сделали? – спросил Тигхи.

Вивре пожал плечами и направился к двери, чтобы закрыть небольшое вентиляционное отверстие. Поступавший через него холодный воздух мог выстудить все помещение. Не говоря ни слова, Вивре вставил в пазы щиток, а затем вернулся к матрацу Тигхи и уселся на пол, подобрав под себя ноги.

– В Империи существует лишь один способ лечения, – он использовал медицинский термин, – таких вещей. За крамла, за убийство другого человека в вашей семье или в городе. Даже если крамла деригинал ребенок, нет никакой разницы. Если убивает взрослый, его сбрасывают с мира. Это закон. Если убивает ребенок, с ним поступают так же. Мой сын плакал, говоря снова и снова, как он убил. – Вивре смотрел в пол, не поднимая головы. Его плечи вздрагивали. – Моего сына сбросили с мира за то, что он сделал. И вот теперь у меня нет ни дочери, ни сына.

Опять наступила тишина. Тигхи хотел сказать что-нибудь. В этом безмолвии он чувствовал себя очень неуютно, однако никак не мог подыскать нужные слова. Наконец очень тихим голосом он спросил:

– Но у вас все еще есть жена?

– У меня две жены, как и подобает человеку моего положения. Однако они были очень расстроены тем, что произошло. Очень опечалены. Теперь они живут вместе в Имперском Городе, а я вместе с армией здесь. Атмосфера между мной и моими женами, – Вивре горестно махнул рукой, – нехорошая. Отвратительная. Мы не можем прожить вместе и дня, чтобы не ссориться и не ругаться. – Вивре поднял голову, и Тигхи, к своему удивлению, увидел улыбку на лице старшего друга. – Однако скоро я ухожу на войну и, возможно, там найду себе другую жену. Может, у меня еще будут дети от другой жены. На войне многое становится возможным.

Язычки пламени свечи отбрасывали на пол, стены и потолок лазарета колеблющиеся тени. Некоторое время Тигхи задумчиво наблюдал за ними.

После долгого молчания Вивре медленно поднялся с пола, при этом его суставы сильно заскрипели.

– Как бы то ни было, моя маленькая птичка, – сказал он негромким, проникновенным голосом, – я думаю, что все возможно. Глядя на тебя, я мечтал о своем мальчике, понимаешь? Ты упал и все же остался жив. Возможно, и он упал и пролетел мимо Нижних Земель Империи, мимо пустошей внизу, возможно, пролетел много миль. Однако, как знать, может, он все еще жив и находится где-нибудь далеко-далеко внизу. Может быть, он выжил и теперь у него новая жизнь. Говорят, что ты – хорошее предзнаменование. Хорошо, если ты принесешь удачу всем нам.

И он потушил свечу, зажав ее фитиль большим и указательным пальцами, словно раздавив бабочку. Затем лег на матрац и заснул.

Глава 5

Утром Тигхи опять практиковался в ходьбе. Сначала он сделал несколько кругов, опираясь на плечо Вивре, а затем проковылял еще пару кругов совершенно самостоятельно.

– С каждым разом тебе будет все легче и легче, – сказал Вивре.

Он казался расстроенным, и Тигхи терялся в мыслях, что бы такое сказать, чтобы подбодрить его, но так ничего и не придумал.

Чуть позже в палату явилась молодая девушка со свертком. Это была форма для Тигхи: синий китель, который доходил юноше почти до колен, и штаны, оказавшиеся слишком просторными. Оставив китель, девушка отправилась обменять штаны на другую пару меньшего размера.

– Без одежды тебе не обойтись, – грустно произнес Вивре. – В воздухе флатару очень холодно. Тебе нужно надевать как можно больше одежды.

На это Тигхи кивнул. Вскоре девушка вернулась со штанами поменьше. Она пришла не одна, а в сопровождении юноши, на котором также была форма. Выше ростом, чем Тигхи, и тощий – кожа да кости, – этот парень казался очень нескладным. Его кожа выглядела не такой болезненно-бледной, хотя цвет лица не был таким смуглым, каким у Тигхи. Выбрасывая ноги вперед, он прошел в дверь и встал перед Тигхи в необычной позе, положив руки на бедра и расставив ноги очень широко, на целую руку.

– Я флатар, – произнес он, склонив голову набок. – Меня зовут Ати. Мне приказали явиться сюда и забрать парня-птицу. Он должен пройти подготовку в подразделении флатаров и участвовать в войне против врага.

– Вот он, – сказал Вивре, – и ты смог бы увидеть его собственными глазами, если бы не вел себя так менсона. Как, ты сказал, тебя зовут?

– Ати, – ответил юноша, который пришел в некоторое замешательство. Теперь он повернулся лицом к Вивре. – Я получил приказ.

– Ати, – произнес Вивре. – Это даунуоллское имя? В тебе есть что-то от жителя тех мест.

– Да, моя семья, – подтвердил пришелец с некоторой гордостью в голосе, – родом оттуда, из низин, это верно.

– Все жители низин одинаковы, – громко сказал Вивре. – Все вы лоботрясы и проходимцы. Я еще ни разу не встречал человека из низин, в котором было бы хоть что-то положительное. Моя маленькая птичка, – обратился он к Тигхи, – поверь мне, Бог поместил кулпайден внизу стены, подальше от себя. Я родился вверху, выше Имперского Города, и поэтому кому, как не мне, знать это.

– В моей семье нет лоботрясов и проходимцев, – возмущенно произнес Ати.