Стена
Шрифт:
У меня осталось всего два заряда в пистолете, второй давно уже опустел и покоился в зажимах на бедре. Я знал, что сейчас одна из гильотин обхватит чудовищными хелицерами Танка сидящего на спине второго паука удерживающего экзоскелет за ногу и кабину где сидит Валькирия. И в этот момент я сам почувствовал опасность, надвигающуюся на меня. Я мог бы спастись, уйдя от нависшей надо мной гильотины, но тогда вторая гильотина раздавит и Танка и Валькирию.
Я решил повторить историю с ускорением и успеть спасти и себя и товарищей. Но когда я направил пистолет на паука, нависшего над Танком и экзоскелетом, то в этот самый момент режим пророка отключился. Пули, вонзившиеся
Танк распластался на спине арахнида и хелицеры просвистели над ним. А вот Валькирия шарахнула по гильотине наотмашь, выбив одну из хелицер и опрокинув паука на спину. Хотя режим пророка и отключился, но я заметил надвигающуюся на меня тень огромных челюстей. Что есть силы я прыгнул, пытаясь избежать смерти, но челюсти все же меня поймали и в этот момент в тело гильотины врезалась десантная капсула.
Головогрудь паука оторвалась от тела и высоко подлетела над полем битвы, куда, словно град с небес врезались капсулы фениксов. Эту картину я наблюдал с высоты летящий паучий головы зажатый в ее челюстях. Хотя мозг паука и умер, но мышцы продолжали сжиматься. Чудовищная боль взорвала мой мозг, когда челюсти арахнида перекусили меня пополам.
Глава 6
Глава 6
Что конкретно мне снилось, точно я сказать не могу, память меня подводит, но, то, что это было что-то нехорошее, в этом я не сомневался. А вот затем меня накрыло, и не в силах стерпеть боль я закричал. Яркий свет, бивший прямо в глаза, холодный пот, смешивавшийся со слезами, выступившими от яркого света и боль. Вот из чего состояла моя реальность.
— Уберите свет, — услышал я знакомый голос Петровича.
После этого луч, выжигающий глаза пропал и я, дыша как паровой котел, попытался взять себя в руки. Боль исчезла, но память о ней все еще теребила оголенные нервы.
— Спокойно сынок с тобой уже все в порядке, — произнес голос Петровича, но его самого я пока не мог видеть.
Я вообще ничего не видел, кроме каких-то пятен на светлом фоне. Мне хотелось смахнуть пот и слезы, но как оказалось это не так-то просто сделать, особенно когда ты крепко прикручен к кровати. Немного успокоившись, я перестал скрипеть зубами и на мгновение смог убедить себя, что все происходящее это всего лишь сон, кошмарный сон. А на самом деле я сейчас проснусь, и Серега станет очередной раз рассказывать о своих развратных похождениях, пока мы будем готовиться к выходу на смену. Но прикованные к кровати руки и ноги вернули меня к реальности, в которой боль будет единственной женщиной никогда тебе не изменяющей.
— Ну что ты в норме? — спросил Петрович.
— Да, — с трудом ответил я и, расслабившись, уронил голову на подушку.
— Освободите его, — приказал кому-то Петрович и меня сразу же освободили от металлических оков.
Вытерев ладонями слезы, я некоторое время тупо смотрел в потолок, пытаясь успокоить разбушевавшееся сознание.
— Скажи, все возрождения происходят таким извращенным образом? — немного успокоившись, спросил я, продолжая изучать потолок.
— Хотел бы я возразить, но это будет неправдой, — ответил Петрович. — Смерть довольно сильная эмоция поэтому-то боль которую ты испытывал в последние мгновения жизни возвращается в первые секунды возрождения. Сам понимаешь, возрождение фениксов происходит не просто так. И гибнем мы тоже не тихо на кровати во сне, как большинство гражданских в цитадели, а с шумом и под свист пуль.
— Да уж, если назвался груздем,
то полезай в кузов, — подвел я итог, и глубоко вздохнув, резко поднялся с кровати.— Согласен, к этому не привыкнешь, но есть и положительный момент, который возможно как-то сгладит воспоминания о смерти.
— Это какой же? — устало спросил я.
— Ну, тебе осталось испытать подобное чувство только девять раз, — объяснил Петрович. — И если смотреть на ситуацию со стороны фениксов, то вечная жизнь ни хрена это не счастье.
Петрович абсолютно прав, как ни крути, а я еще не отошел от первого возрождения и когда отойду еще неизвестно. А если подобное будет происходить постоянно, то любой даже самый тупой феникс слетит с катушек.
— Одевайся, тебя уже ждут, — бросил он мне штаны и куртку.
— Кто?
— Сам увидишь, — ушел от ответа Петрович. — Ты уж извини, но с тобой действительно произошла ошибка. Не с тобой конкретно, а с твоими документами. Так называемый человеческий фактор, от которого не застрахован никто. Техник ошибся и не ввел в компьютер две последние цифры, и ты попал в самое пекло в четвертую группу.
— Выходит не по своей вине я оказался там, где быть меня не должно?
— Ну, жизнь сложная штука даже у обычного человека, а у нас так вообще лабиринт. А главное никогда не знаешь, куда он тебя заведет.
— И в какой отряд я должен был попасть?
— В четыреста пятый. А теперь давай топай, скоро все сам узнаешь, а меня ожидает еще десяток фениксов просыпающихся с криками боли.
Махнув на прощанье рукой, Петрович побежал к приходящим в себя фениксам. По их крикам я понял, что и их смерти тоже были не особо быстрыми. Накинув на себя куртку я покинул лабораторию и вышел на улицу. Где меня ожидала вся четвертая группа в полном составе.
— Попрощаться пришли? — спросил я, увидев хмурое лицо Валькирии.
— С документами действительно вышла осечка, но почему ты не сказал что ты пророк? — ответила она вопросом на вопрос.
— Да я сам-то толком и не разобрался, что там к чему как меня уже отправили на базу. Едва я прибыл на место, то увидел, что вокруг все носились как угорелые ну а дальше вы и сами все знаете.
— Понятно, — кивнула Валькирия. — В общем, документы у тебя сейчас в порядке и ты остаешься в моей группе.
— Ну и чего так тянула? — расплылся в улыбке Танк. — Все нервы мне вытянула.
— А тебе не помешает немного потренироваться в сдержанности, — ответила Валькирия, обращаюсь к Танку.
— Да я вполне сдержан и мне непонятно почему ты не взяла меня с собой к руководству.
— Не взяла, потому что мне не нужны неприятности с начальством. И шкафчик, кстати, чинить будешь за свой счет.
— Он сам сломался, — пробурчал Танк.
— После того как ты в него кулаком врезал.
— Я не специально просто потянулся, — возразил Танк, что-то изучая у себя под ногами.
— В следующий раз, когда тебе вздумается потянуться, выходи на улицу, — строго предупредила она. — Теперь можете отдохнуть, но в разумных пределах, — после небольшой паузы добавила она. — Помните, что оставить его в нашей группе мне стоило больших трудов.
— Отлично идем в «Ржавый пистолет», — обрадовался Танк, хлопнув меня по спине, да так что я едва челюсть не выплюнул.
Хотя при первоначальных данных все фениксы вроде как примерно одинаковые, но со временем отличия между ними становятся, все более заметны. Танк, к примеру, действительно даже без брони выглядел в полтора раза шире меня в плечах, да и руки у него были словно дубовые стволы. Наверное, ему по ошибке вживили тройную дозу силовых волокон.