Стенка на стенку

– Это как? – для Филата вся эта премудрость была как китайская грамота.

– Как-как… По документам везешь хлопок-сырец из Индии, а в трюме у тебя тюки с наркотой – вот как!

Кимоно было сшито из тонкого шелка, который чутко реагировал на каждый взмах Селезня, и золотой дракон в эти мгновения казался ожившим существом: он открывал зубастую пасть и взмахивал страшным длинным хвостом.

– Для человека, равнодушного к судьбе «Балторг-флота», ты слишком хорошо о нем осведомлен, – заметил Филат. – Ответь мне начистоту, Селезень, какой твой интерес во всем этом?

– От тебя ничего не скроешь, – улыбнулся тот. – Ты всегда отличался острой наблюдательностью. Действительно, у меня есть… вернее, были кое-какие виды на эту компанию. Но когда я услышал, что флот хотят прибрать к рукам московские законные, я решил в сторонке постоять. Не пойду же я, в самом деле, против Варяга.

– А что ж помогать ему не стал? Ты вон сколько всего порассказал – Варягу бы твоя информация была очень полезной. Да и Чиф, глядишь, был бы жив.

Селезень обиженно поджал губы.

– Во-первых, Варяг ко мне за советом не обращался. Во-вторых, что мне Чиф! Он, говорят, человечек Барона, а Барон – скользкий тип… Чиф даже если бы мне ноги расцеловал, я бы не стал об него мараться. Кроме того, все равно выходит, что я буду Варягу помогать, – ты же ко мне пришел. А с тобой мне легче договориться, чем с другими.

– Что ты имеешь в виду?

– Начистоту? – прищурился Селезень.

– Разумеется.

– Я бы хотел иметь в компании свою долю. У Филата едва не вырвалось: «И ты туда же!» Но он сдержался.

– И что ты хочешь?

– Меня устроил бы… один процент.

Гость удивленно вскинул голову. Странно, что-то Селезень скромничает. Он ожидал, что уральский финансист запросит никак не меньше десяти.

– А что так мало? – на всякий случай спросил он.

Селезень сладко улыбнулся:

– Это не мало, дружище. Ведь один процент с товарооборота такого морского флота – сумма выйдет ого-го какая! Недаром же за него уже и цена начальная объявлена – двести миллионов! За барахло не стали бы такие бабки назначать!

От внимания Селезня не ускользнули обуревающие Филата сомнения.

– Что, не уполномочен решать финансовые вопросы? Надо переговорить с Михалычем? Филат обиделся.

– На эту тему совсем не обязательно говорить с Михалычем. Достаточно моего решения.

– И что же ты скажешь? – Вопрос Селезня прозвучал осторожно. Теперь перед ним сидел не просто подельник, а доверенное лицо сходняка, и неизвестно, какую такую фигу он держал в кармане.

– Полпроцента! Наверное, при хорошем товарообороте, это будет не одна сотня тысяч баксов.

– Хорошо, согласен, – быстро проговорил Селезень, словно боялся, что Филат передумает. Филат заметил алчный блеск в его глазах. – Ладно, с заместителем председателя я тебя сведу. Его зовут Петр Васильевич Тетерин. Ну, и сам понимаешь, его услуга тоже не будет бескорыстной, заплатишь ему, сколько он попросит. Не торгуйся с ним. Если его цена тебя не устроит, просто встань и уйди.

– Договорились! Да, кстати, трубки ты собираешь по-прежнему?

– А как же, конечно! – В голосе Селезня прозвучала нескрываемая гордость. – Хочу тебе сказать, что такой коллекции, какая у меня, ты не встретишь ни у кого в России, – подумав самую малость, добавил:

– А может быть, и в Европе.

Такое мальчишеское бахвальство было в стиле Селезня и вызвало у Филата невольную улыбку.

– Представляешь, – не унимался Селезень, – не так давно из Турции мне привезли кальян. Мундштук выточен из слоновой кости, а сосуд для воды золотой.

Меня уверяли, что этой штуке пятьсот лет.

– И во что тебе обошлось это удовольствие? – невинно поинтересовался Филат.

Селезень открыл резной шкафчик и выудил из него кальян, который больше смахивал на вазу для фруктов.

– Шестьдесят тысяч баксов.

Глянув на кальян, Филат не нашел в нем ничего примечательного: мундштук изрядно поцарапан, золото потускнело.

– А не лучше ли было купить хорошую тачку?

– Зачем она мне? – очень искренне удивился Селезень. Его изогнутые брови выползли на середину лба. – Я же коллекционирую трубки, а не автомобили.

– Да, Селезень, я ведь приготовил тебе подарок. – Филат с озабоченным видом похлопал ладонями по карманам. – Да где же она… Ах да, вот, отыскалась!

В руке Филат держал крохотную глиняную люльку, любимую игрушку запорожских казаков. Вещица и в самом деле была уникальная.

– Держи! Этой самой люлькой баловался гетман Украины Разумовский!

Как насчет гетмана Разумовского, сказать было трудно, но то, что вещь старинная и безусловно ценная. Селезень не сомневался.

– Вот это подарок! Ну удружил! – Селезень бережно взял из рук Филата люльку. В его огромных ладонях она и вовсе выглядела крохотулькой. На добродушном лице Селезня застыла счастливая улыбка – трудно было поверить, что обыкновенный кусок разукрашенной глины может принести такую несказанную радость человеку с многомиллионным состоянием. – Да от нее еще табачком несет. Неужто со времен Разумовского? – он хитро посмотрел на Филата.

– Да что ты! – отмахнулся Филат. – Это я ее вчера курил.

– Ишь ты!… Я вот что думаю, а чего со встречей-то тянуть? У тебя сегодня время есть? Может быть, прямо сейчас и подскочишь туда?

Сыграла– таки люлечка-крохотулечка свою важную роль!

Селезень взялся за телефонную трубку. В этот раз поймать его взгляд Филату не удалось – миллионщик скользнул глазами куда-то мимо.

– Васильич? – запросто обратился Селезень к собеседнику. – Он самый! Не забыл мой голос. Ладно, лад-но, все шутишь, никто тебя трясти не собирается.

Дело есть. Дельце хоть и небольшое, но пустячком его не назовешь… Да кто же с тобой в темную играет… В общем так, придет к тебе сейчас от меня человек.

Роман Филатов. Отнесись к его словам серьезно. Вот именно!… Так, как если бы разговаривал со мной. Ну пока. – Селезень положил трубку на рычаг. Телефон жалобно звякнул. – Выкладывай ему все без затей, мужик он толковый.

– Ну спасибо, Игорек. Если время будет, заскочу еще раз, – поднялся Филат. У самых дверей он обернулся и, мазнув взглядом по комнате, сказал на прощанье: