Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время

Столовая посуда и большие сосуды, служившие, вероятно, для хранения продуктов, сделанные из хорошо отмученного глиняного теста с мелкими примесями, в большинстве своем не имеют аналогий среди керамики культуры фракийского гальштата. Отличия наблюдаются как в формах, так и в способах орнаментации поверхностей, лощеных или хорошо заглаженных. Среди крупных сосудов преобладают экземпляры, имеющие узкое горло с отогнутым наружу краем и шаровидное или грушевидное тулово, резко сужающееся ко дну (табл. 6, 2–4). Иногда тулово сосуда бывает как бы составлено из двух частей, разделенных невысоким валиком (табл. 6, 2). Поверхности сосудов обычно черные или темно-серые, очень хорошо лощеные, украшены богатым резным и штампованным узором, заполненным белой пастой.

Столовая посуда представлена мисками, преимущественно с загнутым внутрь, по-разному оформленным на разных сосудах краем (табл. 6, 10, 11), черпаками с глубокой чашечкой и ручкой со столбиком или отростком на перегибе (табл. 6, 12–15), круглотелыми кубками с более или менее высокой и узкой шейкой (табл. 6, 7).

Вся посуда описанных видов, встреченная на поселениях, обычно хорошо лощеная, тогда как такие же сосуды из погребений имеют лишь заглаженные поверхности. Но те и другие орнаментированы геометрическим узором, выполненным резьбой, зубчатыми, кольчатыми, эсовидными и другими штампами. Такие штампы делали из глины или кости, и нам они известны по находкам на поселениях (табл. 6, 19–34). Кроме того, в узор иногда входили сосковидные или небольшие вертикальные валики-налепы, а также горизонтальные валики. На мисках иногда употреблялся каннелированный орнамент по краю, тогда они похожи на миски из памятников Шолданештской группы. На поселениях Солонченско-Сахарнянской группы изредка встречаются миски с широким отогнутым краем, украшенные вертикальными каннелюрами, также близкие к шолданештским (табл. 6, 18). Из погребений происходят два небольших сосудика с крышками, видимо, ритуального назначения (табл. 6, 6).

На поселениях, помимо посуды, найдено довольно большое количество разнообразных глиняных поделок: пряслица и катушки разных форм и размеров, маленькие пинтадеры (?), подвески, пуговицы. Пряслицы встречены и в женских погребениях.

Кроме бытовых глиняных изделий, с поселений происходят глиняные поделки, вероятно, культового назначения. Самыми интересными из них являются антропоморфные статуэтки (табл. 6, 47, 48), не имеющие аналогий, но, видимо, восходящие к древним традициям средиземноморского искусства. Более примитивны фигурки животных (табл. 6, 49).

С поселений и из погребений Сахарнянско-Солонченской группы известно немало изделий из рога и кости: наконечники стрел тех типов, которые встречаются в памятниках предскифского периода в степи и лесостепи Украины (табл. 6, 44–46), псалии с тремя продолговатыми отверстиями (табл. 6, 39, 40), составляющие специфическую принадлежность конского снаряжения предскифского периода, пуговица с двумя парными отверстиями — такая же, как хорошо известные в предскифских погребениях степного Северного Причерноморья. Металлические поделки с Сахарнянско-Солонческих поселений и из погребений имеют аналоги в памятниках позднего чернолесья и Черногоровской группы. К ним относятся бронзовые бляшки — полусферические с ушком на обороте (табл. 6, 42), прямоугольные с двумя выпуклинами в середине и восьмеркообразные (табл. 6, 41), бляшка с символическим солнечным знаком из кургана у с. Алчедар. Другие бронзовые вещи принадлежат к числу изделий среднеевропейского круга. Это половина удил с наружным кольцом в виде перевернутого стремени (табл. 6, 38), аналогичные удилам, часто встречаемым в фрако-киммерийских комплексах (Gallus S., Horvath Т., 1939, taf. XI, 5; XVIII), рубчатые браслеты в полтора оборота, близкие к тем, которые хорошо известны в кладах и погребениях средней Европы эпохи бронзы и раннего гальштата (табл. 6, 35, 36).

В погребениях и на поселениях Сахарнянско-Солонченской группы встречаются железные ножи очень плохой сохранности, которые свидетельствуют о знакомстве жителей с железными орудиями труда. Но особый интерес представляют железные удила с большими круглыми кольцами на наружных концах (табл. 6, 37), найденные вместе с роговыми псалиями, имеющими овальные отверстия, в одном из курганов Сахарнянского могильника. По форме и большим размерам колец эти удила резко отличаются от тех, которые широко употреблялись в Северном Причерноморье и во многих соседних с ним землях с VI в. до н. э. Аналогии им есть лишь в кургане у с. Мервинцы в юго-западной Подолии (Смирнова Г.И., 1977а, с. 96, рис. 2, 2), а за пределами нашей страны — в одном из погребений могильника Мезочат в восточной Венгрии (Patek Е., 1974, s. 350, taf. VII, 5) конца гальштата В — начала гальштата С, т. е. VIII — начала VII в. до н. э. Типологически железные удила, о которых идет речь, сходны с бронзовыми однокольчатыми удилами — предшественниками двукольчатых на территории Евразии (Тереножкин А.И., 1977, с. 149; Лесков А.М., 1975, с. 68).

Население Сахарнянско-Солонченской группы, помимо бронзовых и железных изделий, довольно широко пользовалось орудиями труда из камня, особенно из кремня. На всех поселениях, где проводились раскопки, и на многих, известных лишь по подъемному материалу, найдены кремневые серпы, а на ряде сахарнянско-солонченских поселений — каменные сверленые топоры, не отличающиеся от топоров эпохи бронзы (Мелюкова А.И., 1954, с. 82, рис. 27, 12).

Вопросы о происхождении культуры, представленной памятниками типа Сахарна-Солончены и ее носителей, об их судьбах в более позднее время, а также об отношении к культуре фракийского гальштата и ее носителям пока не решены. По поводу происхождения существуют две точки зрения, сходные лишь в том, что сахарнянско-солонченская культура не имела на территории Молдавии местных корней, а была пришлой. Согласно одной из них (Мелюкова А.И., 1979), ее принесли племена южнофракийского корня, продвинувшиеся на среднее Поднестровье с нижнего Подунавья, где они представлены поселениями типа Бабадаг (средний слой) в Добрудже и в устье Дуная, а также Инсула-Банулуй в районе Железных Ворот. Румынские исследователи помещают те и другие в X в. до н. э. и ведут от них происхождение ряда памятников румынской Молдовы, получивших в литературе название типа Стойканы-Козия и содержащих керамику, сходную с сахарнянско-солонченской (Laszlo А., 1976). Вторая точка зрения связывает происхождение населения сахарнянско-солонченской группы с передвижением на правобережье среднего Поднестровья племен с территории правобережной лесостепной Украины (Ильинская В.А., 1975, с. 175–177). Здесь также принимается во внимание прежде всего сходство керамики из солонченско-сахарнянских памятников и тех, которые относятся к позднему чернолесью и особенно к раннежаботинской поре. Сходство многих форм столовой посуды и ее орнаментации из памятников Молдавии и правобережной Украины действительно велико. Однако, как будет показано ниже, эти сходные черты не имеют местного происхождения на территории, занятой племенами чернолесской культуры. Видимо, там и здесь они появились из одного источника, а на правобережье лесостепной Украины пришли от носителей культуры, представленной Сахарнянско-Солонченской группой памятников (Мелюкова А.И., 1979, с. 30–32; Смирнова Г.И., 1983, с. 60–72).

Относительно соотношения трех групп памятников начала раннего железного века в Молдавской ССР можно сказать следующее: ощутимых географических границ между ними не наблюдается, за исключением того, что группа Сахарна-Солончены локализуется пока лишь на узкой территории, прижимаясь к Днестру, хотя сходные с ней поселения в Румынии известны в Прутско-Сиретском междуречье (Laszlo А., 1972, р. 207). Вполне вероятно поэтому предположить, что наблюдающийся территориальный разрыв объясняется слабой изученностью районов между Прутом и Днестром и что в будущем эти памятники будут выявлены там, и тогда их ареал совпадает с ареалом Кишиневской и Шолданештской групп фракийского гальштата. Скорее всего, между тремя отмеченными группами существовали хронологические различия (Мелюкова А.И., 1972, с. 66–71). Наиболее ранней из них была Кишиневская группа, в конце ее развития появилось южнофракийское население, закрепившееся в небольшой части среднего Поднестровья, которое не позднее начала VII в. до н. э. было вытеснено населением шолданештского варианта культуры Басараби. Культура, представленная памятниками типа Сахарна-Солончены, не получила дальнейшего развития в молдавской лесостепи и не оказала сколько-нибудь значительного влияния на формирование гетской культуры Карпато-Днестровского района. Поскольку на поселениях лесостепной Молдавии не наблюдается пожарищ или каких-либо иных следов поенных действий, можно предполагать, что ни появление носителей Сахарнянско-Солонченской группы, ни смена ее Шолданештской не вызвали серьезных потрясений, а происходили, видимо, достаточно мирным путем.

Чернолесская культура. Свое название культура получила по наименованию одного из городищ, обследованных в 1949 г. экспедицией ИА АН УССР под руководством А.И. Тереножкина в Черном лесу в верховьях р. Ингулец (Тереножкiн О.I., 1952б, с. 117–135). Интенсивные разведки и раскопки памятников чернолесской культуры производились в 1950–1959 гг., когда было открыто большинство городищ и поселений, известных в настоящее время, и определилась основная территория культуры в целом (Тереножкин А.И., 1952а, с. 80–97; 1959, с. 3–12; Покровська Е.Ф., 1952, с. 43–54; Граков Б.Н., Тереножкин А.И., 1958, с. 154–178; Покровская Е.Ф., Ковпаненко Г.Т., 1959, с. 30–34). В 50-е же годы Е.Ф. Покровской среди материалов, хранящихся в ГКИМ и происходящих из раскопок А.А. Бобринского, было выявлено несколько погребальных комплексов, список которых пополнился благодаря пересмотру А.И. Тереножкиным материалов из других дореволюционных раскопок (Покровська Е.Ф., 1953б, с. 128–137; Тереножкин А.И., 1952а, с. 96–97).

Характеристика чернолесской культуры и история ее носителей впервые были даны в докторской диссертации А.И. Тереножкина, вышедшей в виде монографии в Киеве в 1961 г. После этой книги наиболее важные материалы были получены для уточнения ареала чернолесской культуры. Исследования Г.Т. Ковпаненко выявили поселения этой культуры в бассейне р. Ворсклы, а Д.Я. Телегина и археологов из Днепропетровского гос. университета — на р. Орели и в междуречье Орели и Самары (Ковпаненко Г.Т., 1967, с. 33–49; Беляев О.С., 1977, с. 44–47; 1981, с. 68–70; Ромашко В.А., 1978, с. 71–72). Г.Ю. Храбан нашел такие же поселения на Уманщине, где до этого были известны лишь памятники белогрудовской культуры (1971, с. 81–87). Более определенной стала принадлежность к числу памятников западного варианта чернолесской культуры городищ и могильников Подолии, открытых в 50-е годы (Смирнова Г.И., 1977а, с. 101; 1982; 1983, с. 60–72; Крушельницкая Л.И., 1975, с. 28, 29; 1985, с. 105). В результате всех этих работ выяснено, что территория чернолесской культуры простирается по лесостепной полосе Восточной Европы между р. Збруч на западе и междуречьем Орели и Самары на востоке. Южная граница ее в основном совпадает с северной границей степи, а северная — с началом лесной зоны (см. карту 3). Центром первоначальной консолидации чернолесских племен считается южная часть днепровского Правобережья, главным образом бассейн р. Тясмин. На правом берегу этой реки, между городами Смела и Новогеоргиевск, расположено большинство чернолесских городищ, среди которых наиболее известными являются Субботовское, Лубенецкое, Калантаевское, Тясминское, Московское, Залевкинское.

А.И. Тереножкин до недавних пор рассматривал чернолесскую культуру как промежуточный этап между белогрудовской культурой и собственно скифским периодом в истории оседлых земледельческих племен лесостепной Украины и датировал ее X — серединой VII в. до н. э. (1961, с. 183). Начало скифского периода выделялось в лесостепи в жаботинский этап, который исследователи относили ко второй половине VII — началу VI в. до н. э. Памятники чернолесской культуры А.И. Тереножкин разделял на два хронологических периода или ступени. Первую ступень он датировал X–IX вв. до н. э., а вторую — VIII — первой половиной VII в. до н. э. Деление чернолесских памятников на две ступени сохраняется поныне, но абсолютную хронологию второй ступени А.И. Тереножкин в своих последних работах предложил изменить в сторону удревнения. Поводом для этого послужила передатировка жаботинского этапа, предложенная В.А. Ильинской в связи с изучением тясминских курганов (Ильинская В.А., 1975, с. 56–72; Тереножкин А.И., 1976, с. 204–205). Конец чернолесской культуры А.И. Тереножкин предлагает датировать серединой VIII в. до н. э., жаботинский этап распространяется на вторую половину VIII — весь VII в. до н. э. Таким образом, исследователи изменили свое представление о жаботинском этапе, распространив это понятие на культурные комплексы не только раннескифского, но и предскифского времен. Выделив раннежаботинские памятники VIII — первой половины VII в. до н. э., В.И. Ильинская считает их переходными от чернолесских к культуре скифского времени. При этом исследовательница подчеркивает плавный переход, осложненный лишь появлением некоторых новых элементов. Существенные изменения происходят в культуре чернолесских племен лишь с наступлением скифской эпохи, т. е. со второй половины VII в. до н. э. Учитывая это, полагаю, что ранний жаботинский этап, предшествующий скифскому, правильнее представлять как позднейший в развитии чернолесской культуры. Абсолютная и относительная хронология памятников предскифской поры в связи с этим не меняется.

Ранний период чернолесской культуры тесно примыкает к белогрудовской культуре и относится еще к позднему бронзовому веку, поэтому характеристика его будет дана в соответствующем томе «Археологии СССР». Отмечу лишь, что переселение части чернолесских племен с Правобережья на Левобережье среднего Приднепровья происходило не на второй ступени чернолесской культуры, как считалось до начала 70-х годов (Ковпаненко Г.Т., 1967, с. 47–49), а уже в раннее чернолесское время. Причем сейчас выяснено, что первые носители чернолесской культуры на Левобережье появились в бассейне р. Орели (Беляев О.С., 1977, с. 47; 1981, с. 69–70; Буйнов Ю.В., 1981, с. 16; Ромашко В.А., 1982, с. 54–57), а затем уже на Ворскле.