Степной рассвет

— Вы, европейцы, всегда слишком торопитесь. Впрочем, я еще в прошлый раз убедился, что основные ката карате-дзюцу вами уже в какой-то степени освоены. При всем этом вы предпочитаете бросковую технику дзю-дзюцу, и, на мой взгляд, достигли определенного совершенства именно в этом. Итак, вы готовы?

— Вполне.

— Что ж, тогда я атакую вас…

«А Валера-то снова в писательское и изобразительное творчество ударился. Пишет и рисует. Рисует и пишет. Давай-давай, чекист, совершенствуйся. Бумага-то она все стерпит… Ни хрена себе комбинацию капитан завернул! Даже не подступиться к нему. Гм. Будем думать, и искать, как нам капитанский хвост прополоскать…»

— Очень хорошо, господин старший лейтенант. Вам бы еще более тщательно отработать противодействие сразу нескольким противникам, и можно было бы уже и о первой аттестации поговорить… Может, мне позвать кого-нибудь из японских офицеров?

— Зачем далеко ходить? Валерий! Товарищ штурман-стрелок, предлагаю тебе с нами размяться. Ты как?

— Ты ж, Павел, вроде и один неплохо справляешься.

— Не до обид, однополчанин. Мне сейчас нужна твоя помощь, не откажешь?

— Что нужно-то?

— Да вдвоем вон с капитаном изобразить на меня атаку с разных сторон. Руками только имитация, а ногами попробовать вывести меня из равновесия. Работаем не в полную силу, но удары в корпус можно чуть посильнее. Сделаешь?

— И когда ты теперь за эти долги будешь рассчитываться?

— Во-первых, я бы на твоем месте свою биографию на чистоту рабоче-крестьянских корней все же проверил. Наверняка какие-нибудь лавочники или банкиры в том древе затесались. А во-вторых, мы с тобой за все твои подарки теперь долго в расчете будем. За тот самый раз, когда ты на двойку с плюсом отстрелялся. Еще не забыл, или уже память отшибло?

— Не отшибло.

— Ну, вот и «вертай взад» сдачу с моих платежей. Я ведь про чужие долги и не вспоминаю, пока мне квитанции к оплате не выставят. Так что снова без обид.

— Ну-ну, пилот. Ладно, станцуем.

— Господин капитан, вот ваш союзник по схватке, и можем начинать.

— Очень хорошо. Договариваться не будем, пусть все будет спонтанно.

Теперь уже Павле приходилось уворачиваться, уходя от атак. Гусак настырно пер вперед, то и дело, оставляя японца за спиной. Но вскоре картина схватки выровнялась, противники начлета стали нападать с разных сторон и все более скоординировано. Капитан снова плел кружева, и довольно успешно переходил в быстрые короткие атаки. Пару раз пропущенные Павлой удары попадали в бок, но чаще упирались в плечи и блок выставленного колена. Несколько ударов. направленных в шею Павла успешно приняла на блоки, и провела стремительные подсечки. Капитан сделал несколько замечаний обоим партнерам. Гусаку за потерю равновесия в стойке, а Павле за пропуск противника за спину. Очередной наскок Гусака был снова встречен прямым ударом ноги в живот. Еще через пять минут капитан попросил остановить схватку.

— Господа, я думаю, на сегодня мы уже достаточно позанимались. Разрешите поблагодарить вас за приятное времяпровождение и откланяться. Сегодня было очень интересно заниматься.

— Аригато, Огита-сан. Мы взаимно благодарны вам. Всего доброго, и до следующего раза. И тебе спасибо, Валера. Ну как, не слишком утомился?

— Нормально. А где это ты, Павел, японский освоил? Да и ката эти, японец говорит, ты еще до занятий с ним знал. Расскажешь откуда?

«Горбатого могила исправит. Попытался бы на чувствах моих сыграть. Или хотя бы по-японски спросил меня чего-нибудь. Так нет! Снова он в лоб вопросом как из рогатки зарядил, и ждет чего-то».

— Вот ты, Валера, сколько времени уже этих пленных японцев наблюдаешь? Небось, уже месяц скоро. А чему ты у них за это время научился? А? Или ты хочешь сказать, что нам комсомольцам у врага учиться зазорно?

— Допустим, не зазорно. Ну, а карате-дзюцу откуда? Где ты до этих японцев такие ката видал?

«Опять он за свое. Никак не успокоится наш чекист, что и так и эдак не получается у него словить меня за хвост. На все-то у меня ответы есть. Ай-йа-йай, какая трагедия… Прямо шекспировская. Так складно все у него было в докладной написано, и тут – на тебе. И секретную-то технику вражина угонять отказался, и перебежать не захотел, коварный гад. М-дя-я».

— А ты думаешь, есть прямо-таки фантастическая разница между ката из японского карате и тао китайского у-шу, тайского муай-тая или корейского таэквондо. Это ведь все лишь стойки и комбинации приемов. И я еще не ослеп, чтобы не видеть, как этот же капитан здесь с самого первого дня свою гоп-компанию гонял вот эти самые ката отрабатывать. Да и похоже это все местами и на китайский у-шу и на тайский муай-тай. Надо быть слепым или совсем ленивым, чтобы новый стиль не заметить и не попробовать, если его прямо перед твоим носом кажут. Ну, а свои «пинкертоновские изыскания», ты чекист сам проводи. Вот тут я тебе точно не помощник. Копайте, юноша, копайте, глядишь, чего и откопаете.

— Значит, отказываешься с органами сотрудничать?

— Высоко тянисся, гляди, порты лопнут. Насчет сотрудничества, ты бы сперва у Виктора Михайловича уточнил. А заодно узнай у него, одобряет ли он твою самодеятельность.

— Надо будет, уточню. Ты бы лучше сам не совал нос в чужой огород.

— А я и не сую. Пока чужие ноздри подмышкой мешаться не начинают.

Чуть было не начавшийся очередной поединок, был внезапно прерван вызовом начлета к телефону. Его телохранитель, покатав желваки под кожей, двинулся следом.

***

Майор Алешин был задумчив. Совещание в штабе ВВС его не впечатлило. Ни слова о «Буревестнике» на нем опять не прозвучало. Командующий Смушкевич своим сионским лицом вызывал у майора омерзение. Пока этот иудей распекал подчиненных за плохо организованную охрану аэродромов и неоправданные потери в живой силе и технике от ночных диверсий. Пока он потрясал кулаками и рычал на командиров ВВС, майор со спокойным лицом продумывал свою линию поведения на объекте «Феникс». Вчера его включили в состав комиссии. Сразу после этого ему удалось побывать на нескольких площадках аэроузла Баин-Тумен.

Стройные ряды вполне современных скоростных бомбардировщиков, аккуратно выстроенные на стоянках окончательно убеждали майора, что вчерашние друзья постепенно становились для Рейха серьезным противником-соперником в мировой экспансии. В Испании, несмотря на радужный финал, достигнутый титаническими потугами Вилли Мессершмитта, Люфтваффе почувствовало на себе острые зубы вполне боеспособного противника. К чести создателя 109-го можно вспомнить, что за время компании конструктор умудрился многократно доработать свой и без этого новаторский самолет, и сделать из сырой полугоночной машины с пулеметами, настоящего воздушного бойца, не имеющего на тот момент равных в мире. И все же даже в поединке с новыми «мессерами» русские не были легкой добычей. Сейчас майор с мрачным интересом осматривал советскую авиатехнику и организацию авиачастей. До настоящего германского орднунга здешний порядок явно не дотягивал. Дело было даже не в эпизодическом бардаке среди авиационного имущества, и не в регулярных матерных тирадах технического персонала. Просто даже сам облик людей в мешковатой военной форме был каким-то слишком затрапезным. Разве ж это солдаты?

А работа комиссии потихоньку налаживалась. На очередном аэродроме майор успел вывозить нескольких пилотов на спарке И-16 для проверки навыков пилотирования. Летать советские пилоты умели, тут найти криминал майору не светило. Зато через полчаса в одном из бараков он случайно наткнулся на нескольких неудачливых нарушителей. Пилоты и их командир были сильно подшофе. Видимо, отмечали недавний успех в воздушном бою…

— А ну, смирно!!! Вы что же это, сукины дети, прямо с утреца за воротник заливаете!? А?! А в это время какие-нибудь узкоглазые опять очередную хреновину нам готовят! Мало вы, что ли, за позапрошлую ночь просрать умудрились?!!! А?!!! Капитан, доложить мне о последних потерях в эскадрилье!