Стерегущие дом

Сколько их было в моей жизни, таких «чашек чая», думала я, поднимаясь по ступенькам к парадной двери. Джон всегда считал нужным, чтобы я ходила в гости, а я всегда делала то, что он считал нужным…

— Абигейл, душенька, — весело пропела с порога миссис Холлоуэй.

Рядом, лениво сбрасывая с плеч богато отделанное мехом пальто, стояла Джин, жена моего родственника Реджи Бэннистера. Я улыбнулась им обеим.

— Какая вы умница, что пришли, — сказала миссис Холлоуэй.

— Я ни за что бы не согласилась пропустить такое событие. — Я вошла, закрыла за собой дверь. — Как поживаешь, Джин?

— Но, Абигейл, милая, вы так похудели, — сказала миссис Холлоуэй.

— Что вы? Я, честно говоря, уже несколько месяцев не взвешивалась. У Джона, правда, были весы, но что-то не знаю, где они. Может быть, он забрал их с собой.

— Ах, Джон, ну да…

— Ну да, Джон, мой бывший муж. — Эти слова грубо ворвались в мелодичный хор голосов и серебристого смеха.

— Я непременно должна вас познакомить с внучкой, — сказала миссис Холлоуэй. — Вот досада, куда это она там забилась в дальний угол…

— Не беда, — сказала я. — Как-нибудь проберусь, только дух переведу.

— Сколько народу, негде повернуться, верно? — сказала миссис Холлоуэй. — Нет, право же, мне следовало обставить все это поскромнее.

— Да, но у вас так много друзей… — Мы одновременно повернулись и окинули взглядом комнату. Действительно, не протолкнешься: в двух смежных гостиных, в столовой и даже на залитой солнцем веранде — сплошь шелковые разноцветные платья. — Интересно, многие здесь со мной в родстве?

Мисс Холлоуэй рассмеялась.

— Вероятно, большинство.

— А ну-ка посмотрим — так, потехи ради. Вы — нет, конечно, вы ведь, как я понимаю, приехали сюда после того, как ваш муж кончил медицинский факультет.

— Да, дружок, а вас тогда и в помине не было.

— Теперь ты, Джин. Сама ты из Монтгомери, зато с твоим мужем мы родственники. Если степень родства не брать в расчет — постойте, сколько же у меня здесь наберется родичей?.. Эмили Фрейзер — раз, потом Луиза Аллен и Кларисса Хардинг, Флора Крич…

— Скажите! — прервала меня миссис Холлоуэй. Кажется, она смутно заподозрила в этом перечислении что-то тревожное. — Скажите на милость!

— И еще одна поразительная вещь. Вот уже сколько месяцев, как я ни с кем из них не вижусь. Правда, странно? Когда даже твоя родня, и то…

— Как это верно, — сказала миссис Холлоуэй. — Просто поразительно. Рюмочку хереса, прошу вас.

И, твердо взяв меня за руку, повела в переполненную гостиную.

Какое-то время все шло как обычно. Чай как чай. Разговоры о болезнях, о свадьбах, чьи дети пошли в школу, чьи кончили. Какое-то время.

Я ничего не говорила. Мне было нетрудно подождать. Я только очень сомневалась, способны ли ждать они. И не ошиблась.

Первой не выдержала сама миссис Холлоуэй.

— Душенька, — сказала она, — я слышала, у вас сгорел коровник — как это ужасно.

— Да, — сказала я. — Ужасно.

— Я в том смысле, что там, говорят, все было по последнему слову техники и так далее.

— Там было действительно немало ценного оборудования. Точную сумму назвать не берусь.

— Какой кошмар.

В комнате сразу сделалось очень тихо. Только внучка продолжала щебетать что-то в своем углу. Я узнала ее по мягкому голоску, по жеманным интонациям, усвоенным в избранном студенческом кругу. В глухой тишине юный, высокий голосок дрогнул, она неуверенно оглянулась через плечо и умолкла на полуслове.

— Какое несчастье, — повторила миссис Холлоуэй. — Вы хоть имеете представление о том, как это началось?

Я посмотрела на гладкое розовое лицо над округлыми плечами, на пышный бюст, плотно упакованный в цветастый шелк.

— Иными словами, узнала ли я поджигателей? — спросила я. — Они были без масок. Вероятно, в спешке забыли захватить.

Миссис Лок — ее муж был совладелец аптеки — нервно заахала:

— Ах, эта голытьба — у нас на Юге от нее просто житья нет. Прямо беда, честное слово!

— Отчего же, не только голытьба, — сказала я. — У многих ли из вас мужья сидели дома в тот вечер?

Короткий миг тишины — слышно только, как дышат, — и миссис Холлоуэй сказала:

— Ну, довольно ужасов. Хорошо, что все прошло.

И когда она вновь склонилась над серебряным кофейником, я ответила:

— Нет, не все. Теперь — мой черед.

На мгновение передо мной мелькнуло лицо ее внучки.

— Не сердитесь на меня, милая, — сказала я. — Я испортила вам торжество, но его ведь все равно затеяли не ради вас. — У нее смешно открылся ротик, но оттуда не вылетело ни слова, ни единого звука. Я улыбнулась ей мимоходом. — Напрасно бабушка вам не объяснила… — Я набрала в легкие побольше воздуха. — Ну а теперь слушайте вы. Потом расскажете своим мужьям. Передадите от моего имени. Хауленды были первыми в здешних местах еще с той поры, когда кругом хозяйничали индейцы, и вы по ночам спускали собак, вы запирали двери на тяжелые засовы, а днем боялись выйти за ворота без ружья. И по сей день это владения Хаулендов. Я отбираю их назад.

Теперь они заквохтали все разом, всполошились, как наседки в курятнике; запах яблочного пирога усилился, заполнил весь дом.

— Тут все, за ничтожным исключением, так или иначе принадлежало Уиллу Хауленду. Вы просто забыли. Так вот теперь я вам напомню, и вы увидите, как съежится и зачахнет ваш край — как Мэдисон-Сити вернется к тому, чем был тридцать лет назад. Возможно, когда-нибудь его вновь возродит мой сын. Я — нет.

Опять нервный смешок. Понимают они, о чем я говорю? Доходят ли слова до их сознания сквозь хмельное тепло хереса? Или такое доходит не вдруг? И они начнут понимать, только когда я уже уйду? Ладно, заставим понять. И сию же минуту.

— Только что я закрыла гостиницу, — сказала я. — Это для начала. Неужели вы не слышали стук молотка, когда дверь заколачивали досками? Как же так, проехать мимо и не заметить?

Я мельком взглянула на Джин Бэннистер. Застывшее, напряженное лицо. Эта понимает, думала я, она здесь самая смышленая. Понимает, но отказывается верить. Потому что у нее новое и дорогое пальто, потому что транспортная контора ее мужа стала только-только приносить доход.

Я не могла оторваться от ее лица, точно зачарованная. Широко расставленные большие серые глаза. Прямые светлые волосы. Я думала: чувствуешь, как в нутро забирается холодок, как начинают дрожать кончики пальцев? Точно так же было со мной…