Стертая аура

— Что ж, хорошо. — Лила тут же повернулась к двери. — Тогда до понедельника.

Когда-нибудь, пообещала я себе, я научусь не воспринимать каждое ее слово как угрозу. Пусть даже звучат они так, будто в понедельник утром Лила бросит меня на алтарь всем школьным богам одновременно.

— Останься с нами, детка, — предложила бабушка.

— Нет, спасибо, — с вежливым ехидством отозвалась Лила.

На бабушкином лице появилась понимающая улыбка, и, глядя на выходящую Лилу, я в который раз пожалела, что даже не догадываюсь, что за Взгляд у моей бабули. Лекси посидела, зажмурившись, еще минуту и распахнула глаза.

— Ну как ты это сделала? — обернулась она ко мне.

Я сразу поняла, о чем она. После пожара Лекси приставала ко мне с этим вопросом уже миллион раз, и ее нисколько не смущало то, что я никак не найду правильный ответ. Каждый раз она требовала новой версии, чтобы определить — верная она или нет.

— Я просто привязала к его ауре все остальные, — ответила я. — Даже не знаю, зачем. Кисслер сказал, что я на него похожа, и заставил увидеть стертый в моей собственной ауре. Когда я рассмотрела ее, я чуть не умерла, и мне вдруг пришло в голову, что если я свяжу все ауры вместе, его убьет его собственный стертый.

Больше мне нечего было сказать. Лекси зачарованно глядела на меня.

— Ну как, правда? — спросила я, испытывая ее новый Взгляд — правдовидение.

— Не совсем, — улыбаясь, ответила сестра. — И все-таки уже гораздо ближе, чем в прошлый раз.

Я только плечами пожала. Наверное, это один из тех вопросов, на который не существует точного ответа. Как и на другой: почему моя аура с того дня так и осталась нежно-голубой. Я уже навоевалась со злом, насладилась почестями. А вот Лекси теперь отчаянно ждет визита Шэннон.

Вспомнив загадочные грезы, особенно последнюю, я повернулась к бабушке.

— Когда Шэннон мне снилась... — начала я.

— Являлась, — возмущенно поправила бабушка.

Они с Лекси абсолютно убеждены, что великая провидица и основательница нашего рода и впрямь посещает меня во сне, а ведь я еще не рассказывала им про гобелен в доме Кисслера.

Я пожала плечами и покорно поправилась:

— Когда Шэннон мне являлась, ее аура была того цвета, что и у Дилана. Странно, правда?

— Защитник, — понимающе улыбнулась бабушка.

Да, Шэннон действительно говорила что-то о защитниках.

— И что это значит? — осведомилась я.

В сумочке требовательно зазвонил телефон. Я было собралась не обращать внимания, но бабушка кивнула:

— Ответь-ка.

Я выловила телефон со дна сумки и вышла из комнаты, чтобы поговорить спокойно.

— Алло! — сказала я в трубку, ожидая услышать Дилана или Одру.

Мы втроем хотели собраться у кого-нибудь и посмотреть ужастики.

— Привет, Лисси! — крикнул с того конца девичий голос.

— Джул! — и обрадовалась, и удивилась я. Калифорния сейчас казалась мне совсем другим, далеким миром. — Сто лет тебя не слышала! Как дела?

Я устроилась поудобнее, уверенная, что сейчас последует рассказ об очередной любви на всю жизнь.

Где-то на заднем плане послышался мужской голос, и я не сдержала улыбки, даже рассмеялась негромко. Как это похоже на Джул — рассказывать мне о своем новом парне прямо в его присутствии. Да, когда Джул влюбляется, она влюбляется крепко и без оглядки. Накручивая на палец прядь волос, я рассеянно гадала, как выглядит ее новое увлечение.

— И как же его зовут? — спросила я напрямик, стараясь не забывать, что парень может нас слышать.

— Кого... зовут? — переспросила Джул.

Пауза между двумя словами была так велика, что мне почему-то стало не по себе.

— Твоего нового парня, разумеется.

И снова длинная пауза.

— Пол, — наконец ответила подруга.

— А ты их не путаешь?

В смысле, Пола и Пола?

— Лисси, — раздался в трубке мужской голос, и я осеклась.

— Пол? — Я немедленно почувствовала дикую ревность, ничуть не хуже самой Трейси.

«Ну не глупи, — уговаривала я себя. — С чего тут ревновать? Пол с Джул и при мне дружили. Между ними ничего нет и быть не может».

— Так-так-та-а-ак, — зловеще забормотал внутренний голос.

Я поняла, что скажет мне Пол еще до того, как он на самом деле это сказал.

— Мы с Джул...

Мне показалось, что он хочет продолжить. И не решается.

Я открыла рот. И закрыла его снова. Они с Джул? Замечательно. Моя самая лучшая подруга и мой самый лучший парень. Вместе. Да, жизнь и впрямь удалась.

— Лис! — окликнула меня Джул.

«Моя бывшая подруга», — подумала я.

— Лисси! — вторил ей Пол.

«Мой бывший парень».

— Да! — отозвалась я, с трудом ворочая высохшим языком.

— Ты чего там? — спросила Джул.

Мне тут всего-навсего хочется биться головой о кирпичную стену, а так все в порядке.

— Ничего, — еле-еле выговорила я.

Соврала, разумеется. Я чего, я очень даже чего. Пол и Джул. Джул и Пол. Нет на свете такой вселенной, где мне сейчас стало бы хорошо. И все-таки удар оказался не таким сильным, как можно было ожидать.

Как ни странно, я думала о Дилане и Одре, закатной Саре и Колине, даже о Лиле, Фуксии и Трейси. Мы в Оклахоме, а Калифорния с Полом и Джул за тысячи миль отсюда, и ближе, увы, не станет.

— Слушайте, ребятки, — сказала я. — Я сейчас у бабушки, не могу долго говорить. Перезвоню как-нибудь.

Выслушала их нестройные прощания и отключилась.

Медленно вернулась обратно в комнату. Вот так вот. Возвращаться некуда. Верней, оно и раньше было некуда, просто теперь еще и незачем. Разве что возникнет ненормальное желание посмотреть, как Полу и Джул хорошо друг с другом.

А оно вряд ли возникнет.

— Что ты там говорила? — мрачно спросила я у бабушки, стараясь не слишком жалеть себя. — Какую-то дребедень насчет защитников.

Бабушка мудро проигнорировала мой тон.

— Женщины в нашей семье — провидицы, — начала она. Я с трудом поборола желание утомленно закатить глаза. Как будто я не знаю! — А мужчины, те, которых мы приводим в семью — выходим за них замуж или рожаем — у них другой дар.

Я вспомнила дядю Кори.

— Защитник помогает провидице видеть ясней, отчетливей. Он — ее проводник в реальном мире, борец с темнотой.