Стешка

– Правда?! – Она так резко подняла голову и неожиданно улыбнулась, что я опешил. – У меня и опыт есть, правда. Может, я вам даже понравлюсь, и оставите меня на постоянку. Мне сейчас это, ой, как не помешает!

Так быстро и с таким неприкрытым желанием ко мне на хер еще никто не напрашивался, рекламируя мне себе без какого либо стеснения. Сказать что я охерел, ничего не сказать, а девчонка же едва не светилась, как лампочка, сверкая жемчужными зубками, и продолжая говорить:

– Я согласна. Когда можно приступить?

– Да хоть сейчас. – Охуевая ответил я.

– Сейчас? Только мне переодеться не во что. – Она на секунду задумалась, словно мысленно погрузилась в поиски ответа на вопрос, а вот я совсем растерялся.

Что-то происходило, и я определенно этого не понимал. Да, бабы и так редко мне отказывали, особенно после первого раза их потом от хера не оторвать, но чтобы так откровенно напрашиваться, нонсенс конечно.

– Ну, если вас моя одежда не смущает, я в принципе, могу и сейчас. – Наконец выдала она и уставилась на меня своими, как я и говорил, зелеными глазищами, в которых плескался такой неподдельный восторг и облегчение, что усомнившись в своих мыслительных способностях, я еще раз обвел ее взглядом.

Нет, на профессионалку не похожа, слишком дергана была, смущена, да и опять же одежда. Сосала бы за деньги, одевалась бы лучше. Или так плохо сосет?

– Могу вам и рекомендации дать, если есть необходимость.

– Стой, Стешенька, ты сейчас о какой работе говоришь? Конкретнее, пожалуйста.

Стеша

– Нууу…. – Непонимающе протянула я. – Официанткой. Я могу официанткой отработать. Я, правда, умею. Если нет, то даже посуду с полами могу мыть, чего уж…

Мужик напротив вздернул бровь, но тут же ее опустил, словно вновь одевая маску спокойствия и непоколебимости. Спустя секунду он улыбнулся, и я засмотрелась на ямочку на щеке, которая выбивала его мощный, подавляющий образ, наполняя какой-то искренностью. Улыбка становилась все шире, и спустя мгновение он заржал. Громко, полными легкими. Я даже вздрогнула, как пугающе это было.

– Блять, смешно. – Утерев фантомные слезы, он вновь вернул взгляд ко мне. – Мне хватает сотрудников, Стеша, уверяю тебя, даже клининг у меня полный.

– И как же тогда… Отработать…

Улыбка изменилась слишком быстро. От былой искренности не осталось и следа, ее заменила горячая похоть, которая стреляя через глаза, попадала мне прямо в грудь, поднимая тугие горошинки сосков. Дьявольский магнетизм и звериная притягательность плескались через край, и я рвано выдохнула, понимая, о чем речь. Не маленькая.

– Сколько тебе лет, Стешенька?

Нестерпимо захотелось послать его нахер с этим «Стешенька», ненавижу, когда его так коверкают, аж зубы сводит. А в таком контексте так и подавно.

– Знаете что. – Я поднялась, прижав сумку к груди словно щит. – Можете вызывать полицию и писать заявление. У меня нет средств, чтобы оплатить счет. Все контакты оставлю вашему администратору.

Развернулась и хотела уйти, но его суровое «Стоять», не дало мне даже сдвинуться с места.

– То есть готова окунуться с головой во все судебно-исполнительные процессы. Денег на адвоката хватит?

– Мне не нужен адвокат. Я и так виновата. – Оправдывать себя не хотелось, да и смысл? – Выплачу долг в судебном порядке.

– Каким образом? – Усмехнулся он. – На место сядь, я не закончил. – «Фиг с тобой» рыкнула про себя и вернулась на стул. – Судя потому, как ты обрадовалась возможности трудоустройства, работы у тебя нет.

– Временно. – Добавила я, но толку, он даже не услышал.

– И как давно?

– Три месяца. – Он обвел меня нечитаемым взглядом.

– А зарплаты?

– Полгода. – Выдохнула и самой стало грустно.

Ну что за курица наивная?! Ну вот чего спрашивается до последнего тянула? Надо было увольняться и быстро искать другую работу, нет же, верила как и все, и осталась не с чем, в съемной комнате, за которую, дал бог ума, умудрилась заплатить на несколько месяцев вперед, которые, кстати, заканчиваются через две недели… А я и так хотела у Лиды Васильевны занять. Нет. Не даст и взашей погонит.

Стало еще грустнее.

– Где работала?

– В кафе «Тархун». Закрылось оно. – Призналась я, чего уж, и так считай голая перед ним сижу. Морально конечно.

– Это Ивашкин что ли? – Спросил он, назвав фамилию моего бывшего козла директора, и я удивленно кивнула.

Да, Ивашник. Михаил Александрович собственной персоной, но у Максима Сергеевича мой кивок вызвал какие-то совершенно иные чувства, уж точно не удивление, а скорее агрессию, и я неуверенно отползла лопатками по стулу. Максимально незаметно как мне казалось, но цепкий взгляд, зацепившийся за этот жест, вынудил меня остановиться.

– Сколько он тебе должен?

– Много. К чему вообще этот разговор? – Вспылила я, борясь с ощущением похожим на окунание в грязь.

Да, я бедная! Да наивная неудачница и что теперь? Лицом меня в это тыкать?

– Сколько?

И вот опять у меня мурашки от этого тона, а карие глаза смотрят так опасно, что что-то сжимается в желудке, сворачивается и мечтает исчезнуть. Чуть грубоватый, явно ни раз сломанный в прошлом нос, широкий подбородок с темной щеткой щетины, и темные широкие брови. Словно есть в нем капелька восточной крови, которая, надо заметить, принесла в себе все самое лучшее, включая темноту бездонных глаз и соблазнительную лукавость улыбки, захватывая с собой вспыльчивость, тоже явно принадлежащую восточному характеру. Но мурашки от него, это точно.

– Если с вычетом штрафов – сто одну. – Буркнула скорее себе под нос, но мужчина услышал, и до меня донесся хруст костяшек его пальцев.

– Сто одну, значит. А сколько без штрафов?

– Сто семьдесят. 

Глава 5

Максим

А-ху-еть. Ебаный Ивашкин, козел ублюдочный.

Это крыса заняла у меня денег в долг, объясняя тем, что кафе у него не прибыльное, но дело семейное и нужны вложения. И я дал. Пол ляма ему дал пидору, а он значит, полгода уже своим сотрудникам не платил и даже не собирался. И вот, сидит передо мной сирота казанская и сраную лямку сумки своей теребит, которую выкинуть уже давно пора. Тоже курица. Сразу бежать надо, нет в нашем бизнесе понятия верности, если загибается заведение, вряд ли разогнется, без финансовых вливаний, так и доживает последние дни на лояльности сотрудников, которые до последнего терпят и каждую копейку считают. Как эта, вон, сидит, глаза в пол.

Выгнать бы ее. Ну их нахер эти двадцать семь тысяч, с нее и трясти то нечего, больше по судам потрачу, потом конечно на нее перебросят затраты, да нахер надо. Но вместо того, чтобы сказать все это, тянусь к телефону и ищу в контактах недавний звонок. И похуй что ночь, встанет. Не встанет, сядет, я устрою.

– Але? – Сонное и однозначно пьяное приветствие выбешивает моментально и я вновь наблюдаю, как девчонка отползает, наблюдая за моей свирепостью, что проступает на лице.

– Здравствуй, Михаил. Прости что поздно так, да вот вопрос возник срочный.